Женщина повернулась к нему; ее взгляд был спокоен. Она закрыла сумочку и застегнула молнию. – Он меня уволит, если узнает. Вы ведь это понимаете, не так ли? – спросила она. – В зависимости от того, что именно он узнает, – ответил Брунетти. – Если вы нашли книги, значит, Франчини был у него в квартире. – Не дождавшись от комиссара ответа, синьора Марци спросила: – Как еще он мог их взять? – С вашей помощью? – предположил Брунетти. – Что? – Оступившись, женщина подвернула левую ногу и качнулась в сторону, к комиссару. Она тут же отпрянула, словно он попытался к ней прикоснуться. – Вы думаете, что я ему помогала? Quello sporco ladro?![121] – крикнула она, брызжа слюной; когда синьора Марци произнесла sporco, ее лицо покраснело. Казалось бы, она только что прочла о смерти этого человека, но уже называет его грязным вором! – Когда он украл книги? – спросил комиссар. Женщина отвернулась и направилась вглубь площади. Некоторое время Брунетти шагал следом, потом обогнал идущих под ручку мужчину и женщину и они с синьорой Марци поравнялись. Подстроившись под ее темп, Брунетти сказал: – Синьора, в данном случае меня интересует убийство, а не украденные книги. Это было не совсем правдой, но убийство восторжествовало над кражей; комиссара действительно интересовало более серьезное преступление, и он бы охотно поступился чем-то, связанным с второстепенным интересом, в данном случае – с кражей, если бы это помогло ему раскрыть убийство. – Книги мне неинтересны, синьора. Если это как-то поможет, я отдам вам те, что Франчини украл у маркиза. Женщина замерла от неожиданности. Потом повернулась к нему и спросила: – Что вы хотите взамен? – Расскажите, что вам известно о Франчини, как он раздобыл эти книги, и я вам их отдам. – Но я должна буду вернуть их маркизу? – спросила синьора Марци требовательным тоном, словно провоцируя комиссара изложить наконец свои условия. – Эти книги не представляют для меня ценности, синьора. Вы вольны делать с ними что захотите. Выражение ее лица и голос смягчились. – Маркиз был очень добр ко мне. Взял меня на работу, доверял мне. Конечно же, я их верну! Брунетти только теперь осознал, что их окружает толпа. Люди были повсюду, сотни человек или даже больше; они прогуливались, стояли, фотографировали, снимали видео, позировали с голубями на плечах, кормили птиц зерном, разглядывали окна близлежащих домов, останавливались, чтобы поговорить друг с другом. Комиссар окинул пьяццу взглядом и увидел многоцветное людское море; оно все время тихо рокотало, напоминая шум прибоя. Брунетти попытался придумать, где бы им спрятаться, но безуспешно. Ему не удалось вспомнить ни одного укромного местечка в радиусе двух мостов или пяти минут ходьбы отсюда. Придется зайти в бар, магазин или церковь, чтобы не видеть и не слышать всего этого. – Что-то не так? – спросила его синьора Марци. Комиссар не нашелся с ответом. Она была венецианкой, Брунетти сразу же понял это по манере разговора. – Куда вы сейчас направляетесь? – спросил он. – На работу, – последовал ответ. Он понятия не имел, где находится место ее работы, но все равно спросил: – Могу я вас проводить? Поговорим на ходу. Словно очнувшись от глубокого сна, синьора Марци огляделась, увидела людей, услышала гул голосов. – Да, – сказала она. – Нам сюда! Женщина свернула к улице 22-Марцо[122] и прибавила шагу, стремясь поскорее покинуть площадь. Когда они приблизились к мосту, стало просторнее – толпа уже не была такой плотной. Возле самого моста синьора Марци сказала: – За несколько месяцев до того происшествия в парке у нас с Альдо случилась интрижка. А с Роберто они долгое время были приятелями. – И, желая убедиться в том, что Брунетти ее понял, добавила: – Роберто – это мой бывший сожитель. Комиссар кивнул, и женщина стала подниматься на мост. На самом верху она остановилась и повернулась, чтобы посмотреть на Гранд-канал. Синьора Марци сцепила руки, все так же сжимая сумочку. – Наверное, Роберто что-то продавал ему. – Что именно? – То, что… покупал у других. – Вы имеете в виду краденые вещи? – Брунетти решил сэкономить ее и свое время. – Думаю, да. Синьора Марци все знала, иначе попросту не упомянула бы об этом, но Брунетти промолчал. Она заговорила снова: – Иногда это были книги. Они пару раз попадались мне на глаза, когда мы с Роберто еще жили вместе и Альдо приходил забрать то, что купил. «Нет чтобы позвонить в полицию!» – мысленно возмутился Брунетти. И тут же сам себя одернул: большинство людей на ее месте не сделали бы этого. – Старинные книги? – уточнил он, чтобы увериться в своих предположениях. – Да. Альдо приходил к нам на квартиру. Он всегда был таким обходительным, даже когда Роберто не было дома… С этого все и началось. Однажды Роберто пришлось ненадолго уехать в Кремону, и… В общем, Альдо мне нравился. – Синьора Марци отвела глаза и стала смотреть на воду. Затем сказала: – Поначалу… – Что было потом? Словно обращаясь к воде в канале, она ответила: – Когда все случилось и вернулся Роберто, я, наверное, стала вести себя с Альдо по-другому, и Роберто это заметил. Тогда-то все и началось! – Проблемы? – Угрозы, – сказала синьора Марци и снова взглянула на Брунетти. – Но только в мой адрес. Такое впечатление, что Альдо был ни при чем. Однажды Роберто показал мне пистолет и заявил, что воспользуется им, если я только посмею заговорить с другим мужчиной. И я пошла в полицию. Моя сестра слышала, как Роберто мне угрожал, поэтому, благодарение Богу, у меня был свидетель. Я съехала с той квартиры. Все бросила и съехала. Маркиз, – а я совсем недавно начала у него работать, – дал мне в помощь своего адвоката. Так я смогла получить ордер, который запрещал Роберто приближаться ко мне. – А книги? – спросил Брунетти. – Как Франчини умудрился их украсть? Синьора Марци смотрела вниз, на гондольеров, сидящих на скамейках вдоль набережной. Время от времени кто-нибудь из них вскакивал навстречу туристам, подходившим поговорить или поторговаться о цене. «Не родился еще тот человек, который сможет обхитрить гондольера!» – подумал Брунетти. Синьора Марци кашлянула, прочищая горло, потом (как показалось комиссару) заставила себя посмотреть на него и сказала: – Маркиз позволил мне пожить в своем палаццо, в маленькой гостевой комнате, пока я не подыщу себе что-нибудь попросторнее. – Было очевидно, что рассказ дается ей с трудом, однако она продолжила: – Иногда я приводила Альдо к себе. – Ее было едва слышно из-за гулких шагов на мосту и громких голосов гондольеров. – Однажды, когда мы были там, он прошел в другую часть палаццо, пока… пока я спала. – Она отодвинулась от перил и выпрямилась. – Тогда-то я и поняла, что ему нужно. – Он и раньше этим занимался? – спросил Брунетти. И снова стал свидетелем внутренней борьбы. – Наверняка, – наконец ответила синьора Марци. – И что вы предприняли? – Когда он опять мне позвонил, сказала, что между нами все кончено. – И?.. Она отвела глаза и только потом ответила: – Он засмеялся и сказал: «Ну и слава богу!» Брунетти всегда восхищался мужественными людьми; это было произнесено таким спокойным тоном, что его уважение к собеседнице многократно увеличилось. – Зачем вам было разговаривать с ним в парке? – Это была наша первая встреча… после того звонка. Увидев его, я удивилась и подошла спросить, что ему нужно. Альдо ответил, что ничего, что он просто сидит тут и читает. Вышло так, что в этот момент нас увидел Роберто, и когда я ушла, он подошел к Альдо и стал ему угрожать. Что было потом, вы знаете. – Ясно, – сказал Брунетти. – Вы когда-нибудь были у Альдо Франчини дома? – Нет. Я не знала, что он живет в Кастелло, пока не прочитала об этом… в газете. Несколько минут назад. – Она махнула рукой в сторону пьяццы и кафе «Флориан». Синьора Марци стала спускаться с моста, словно угорь, лавируя между потоками туристов. Брунетти не отставал от нее. Возле магазина ковров они повернули направо, к оперному театру Ла Фениче, прошли мимо него, потом – мимо Атенео-Венето[123]. Они почти миновали следующий мост, и вдруг синьора Марци остановилась и открыла сумочку, чтобы извлечь оттуда связку ключей. – Мы почти пришли, – сказала женщина, давая понять, что дальше комиссару идти не следует. Как будто все это время они мирно беседовали и это был очередной вопрос, Брунетти произнес: – У вас были подозрения, что Франчини покупает что-то у других, не только у Роберто? Франчини неделями сидел в одном зале с Никерсоном и, конечно же, видел, чем тот занят. «Мой брат был вором и шантажистом, а еще лжецом и мошенником»… Фраза крутилась у Брунетти в голове, будто припев любимой песни.