Он искал глазами дочь. Но ведь это могла быть всего лишь игра. — Лада где? — Как это где Лада? — оторопело протянул Константин Евгеньевич. — Это я у тебя должен спросить. — Я прихожу с работы, ее нет. Звоню на мобильник, не отвечает. Машина стоит на стоянке. Только вы могли увезти Ладу. Домой. — Только я? — Или какие-нибудь отморозки, — с содроганием предположил Слава. — Конечно! — заявил Лазарев. — Знаю я одного такого отморозка. Из него снова выплеснулись кислотные эмоции, но Каретникова это не разозлило. Пусть этот господин говорит все, что ему угодно, лишь бы Лада нашлась. Она вполне могла сейчас находиться в доме, под замком. Лазарев запросто мог решиться на крайние меры, чтобы усмирить строптивую дочь. — Я должен найти Ладу, — жестко, сквозь зубы сказал парень. — Должен, значит. Так-так. — Лазарев сделал вид, как будто ломал голову над заковыристой загадкой. В его поведении чувствовалась натянутость, во взгляде угадывалась неискренность, даже какая-то затаенная радость. — Заходи. — Константин Евгеньевич позволил Славе зайти во двор, но на этом его благодушный порыв иссяк. — Здесь постой. — Лазарев пошел к дому. Из будки с лаем выскочила овчарка. Слава знал, что нужно делать в таких случаях. Главное, никакого страха, полная сосредоточенность, нацеленность на поражающий удар. Только с таким настроением можно осадить сторожевого пса. Если повезет. Овчарку остановила цепь, на которой она сидела. — Ну и чего ты, дура? Собака пыталась сорваться с цепи. Каретников сидел перед ней, смотрел в глаза и тянул руку к ее морде. Это подействовало. Когда Лазарев вернулся, Слава уже спокойно трепал послушную животину за холку. — Как зовут красотку? — спросил он. — Берта, — нехотя отозвался Константин Евгеньевич. — Немка? — Немка. — А Лада где? — Вот это я хотел бы у тебя спросить! — накинулся на него Лазарев. Славе вдруг очень захотелось посадить его на цепь вместо Берты. Но он должен был держать себя в руках. Глава 3 Ночь, улица спит, только за заборами брешут собаки. Берта молчит. Она дама умная, зря гавкать не будет. Слава с разгона перемахнул через высокий забор. Колючей проволоки поверх него не было, поэтому перелет прошел без осложнений. Он спрыгнул в самое темное место во дворе, куда не проникал свет фонарей. Там и затаился. Берта не заставила себя долго ждать. Овчарка, спущенная с цепи, бросилась к нему, но учуяла запах нового знакомого и остановилась. — Иди ко мне, фрау-мадам! — Слава приласкал собаку. — Давай, признавайся, где вы тут Ладу прячете? Берта не пожелала отвечать на вопросы и отправилась в свой вольер. Свет в окнах дома не горел. Лазаревы спали, а ведь время не так уж и позднее. Всего половина первого ночи. Нормальные родители не смогут заснуть, когда дочь неизвестно где. А они спят. Значит, с Ладой все в порядке. Но где она, в какой комнате? А если в подвале? Слава ловко запрыгнул на узкий выступ над фундаментом, зацепился рукой за решетку окна, замер, вслушиваясь в тишину вокруг. Потом он подтянулся, заглянул в темноту за окном. Ничего не видно. Но глаза привыкнут, если долго всматриваться. По улице ехала машина. Каретников услышал, как дернулись и стали открываться ворота. Он спрыгнул, затаился и увидел, как во двор въезжает «Лендкрузер». Автомобиль подъехал к гаражу, остановился. Дверцы открылись, и Слава услышал голоса. — Да врет он все! У него Лада! — гневно выплеснул Константин Евгеньевич. — А если нет? Вдруг не врет? — так же нервно отозвалась Юлия Петровна. — А ты его глаза видела?.. Бегают они! Лазарев не стал загонять машину в гараж, оставил ее во дворе и вместе с женой направился в дом. — А если Лада у него? Откуда ты знаешь, что с ней все будет хорошо? Этот твой Леон еще тот сукин сын!.. Как он мог продать твои долги? — проговорила женщина. — Ничего, прорвемся. Слава пожал плечами. Что ему теперь думать? Вряд ли родители Лады разыгрывали перед ним спектакль. Неужели Ладу мог похитить Леон, который, похоже, провинился перед Лазаревыми? Ворота дернулись, неторопливо отползли в сторону. Но «Лендкрузер» выехать со двора не мог. Дорогу ему перегородил Слава. Он не стал изображать из себя шлагбаум и прямиком направился к машине. Боковые стекла были тонированными, а лобовое — нет. Слава видел, как Лазарев провожал его поворотом головы. Парень открыл дверцу, не спрашивая разрешения, сел в машину и услышал: — Какого черта? — Во-первых, доброе утро, — сухо сказал Каретников. — Для тебя оно доброе? — Тогда просто здравствуйте. — Что ты здесь делаешь? — Константин Евгеньевич, успокойтесь. Сейчас вам должно быть без разницы, с кем живет Лада, со мной или с вами. Надо ее найти. — Откуда я знаю, что ты ее не убил? — Для чего Леон мог ее похитить? — Почему ты думаешь, что это он? — Я всю ночь провел возле вашего дома, слышал, как вы разговаривали с женой и упоминали Леона. Вы с ним что-то не поделили? — Тебе какое дело? — в привычном для себя тоне спросил Лазарев. — Я обязательно все узнаю и найду Ладу! Живую или мертвую, но отыщу. — Мертвую?.. — Почему Леон мог похитить Ладу? — Помешался он на ней. Должен тебе сказать, что меня это радовало. — А сейчас не радует? — Не совсем. — Что между вами произошло? — Зачем тебе? Слава ничего не сказал, но вонзил в Лазарева такой взгляд, как будто на вилы его поднял. — Гулин продал третьим лицам мои долги и свою долю в моем бизнесе. — Что это значит? — Теперь эти третьи лица шантажируют меня. Я отдаю им в обмен на долг часть своих акций, или они банкротят меня по полной программе.