— Они могут это сделать? — Вряд ли. Я уже договорился с одним человеком, выкуплю свои долги. Это все слишком сложно, тебе не понять. — Почему же? Вас шантажируют, вы сопротивляетесь, коса нашла на камень. Может, эти третьи лица и похитили Ладу? — Гулин говорит, что могли. — Но вы ему не верите. — Так, может, он всю эту кашу и заварил? Кто они такие, эти третьи лица? Фирма «Честа Лтд». Контора подставная, директор — типичный зицпредседатель Фунт. Борзый такой, язык у него как помело. А почему? Потому что за ним очень серьезные люди стоят. Возможно, сам Гулин. — А он серьезный человек? — С крутыми акулами лично знаком. Даже смешно слушать, как он оправдывается. Мол, наехали на меня очень жестко. — Кто наехал? — Не говорит. Вроде как боится. — Он в любом случае знает людей, которые теперь шантажируют вас. — Знает. — Мог похитить Ладу, чтобы вынудить вас к согласию? — Мог. Если ее похитили. — Лазарев с надеждой глянул на Славу. Он очень хотел, чтобы похищение Лады оказалось розыгрышем или чем-то вроде того. Но Слава покачал головой. Нет, он такими вещами не шутит. — Я хотел бы поговорить с Гулиным. — Пожалуйста, «Фрегат-банк», город Москва. Только тебя к нему не пустят. — А домой? — А домой тем более. — Я без спроса, через забор. — Ты серьезно? — Константин Евгеньевич таращился на Славу как на буйнопомешанного, посаженного в клетку на потеху публике. — Я разведчик, могу. Или вам не интересно знать, где ваша дочь? Лазарев кивнул. Да, он хотел найти свою дочь. Весь вечер по коридору ходили люди, слышны были мужские и женские голоса. За стеной, в соседнем будуаре барышня обслуживала клиента. Время от времени до Лады доносились характерные звуки. Но к ней никто не заглядывал. За ночь Лада забывалась несколько раз, но всегда просыпалась в этой проклятой комнате, которая должна была стать могилой для ее честного имени. Наркотическая зависимость — это не миф. Она знала людей, которые стали неизлечимыми наркоманами. Несколько уколов, и Лада станет такой же. Сначала наркоманкой, потом и проституткой. К утру клиенты разъехались, девочки отдыхали. Лада не отказалась бы от чашечки кофе и бутерброда с ветчиной. Но лучше голодать в одиночестве, чем завтракать в компании водянистого мерзавца. Да и Нинель она не хотела видеть, хотя у нее и созрело деловое предложение к ней. Лада засыпала, когда вдруг открылась дверь, и в будуар зашла мадам в том же халате нараспашку. Пеньюар под ним не белый, а розовый, но тоже шелковый и кружевной. На правой ноге белая резинка от чулок. В руках посеребренный поднос, на котором красовался фарфоровый кофейник с длинным изогнутым горлышком. Рядом с ним стояло блюдце с двумя булочками. Она поставила поднос на трюмо, села прямо на кровать, забросила ногу на ногу. — Чего сидишь? Наливай. — Нинель кивком показала на кофейник. — Или ты думаешь, что я к тебе в официантки нанялась? Лада подошла к трюмо, взяла пустые чашки, наполнила их горячим шоколадом, одну подала мадам. Потом она взяла блюдце и протянула его Нинель. Та покачала головой и сказала: — Это тебе. — Спасибо. — Или лучше укол? — отхлебнув из чашечки, спросила Нинель. — Зачем? — Под кайфом легче расслабляться под клиентом. — Я не хочу! — Мы же договорились, никаких «не хочу» и «не буду». — Зачем я вам нужна? — Бизнес, ничего личного. — Сколько вы собираетесь за меня выручить? — Все наше будет. — Мой отец заплатит вам в десять раз больше. Причем сразу. Он богатый, у него много денег. — Сначала он заплатит нам, а потом закроет нашу лавочку. Нет, так не пойдет. — Но меня все равно найдут. Тогда вас будут судить за похищение! — Постараемся этого не допустить. — Я не шучу! — Я тоже. Именно поэтому даю тебе совет. Смирись со своей участью, детка. Настройся на удовольствие. Два-три клиента в сутки — это не так уж и много. Мужчины у нас состоятельные, ухоженные. Это тебе не всякую шваль в притоне обслуживать. Там конвейер, здесь рай. Если не веришь, можешь в этом убедиться. Но учти, обратного пути нет. — Как вы не понимаете, что это все не мое! — Думаешь, я хотела быть проституткой?.. Нет, меня продал сюда мой парень. Я в петлю лезла, вены себе вскрыть пыталась. Ничего, смирилась. Ты поступишь точно так же. Может быть, когда-нибудь займешь мое место. — Нет! — заявила Лада. Нинель резко поднялась, выстрелила в нее взглядом и заявила: — Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. — Мадам шагнула к выходу, взялась за ручку двери. — Что значит по-плохому? — Лада чуть не разрыдалась от жалости к себе. Ее могли обколоть наркотиками, потом изнасиловать. Может, она зря сказала «нет»? — Узнаешь! — жестко отчеканила Нинель и ушла, оставила Ладу в ожидании катастрофы. Видеокамеры справа и слева. Между ними мертвая или слабо просматриваемая зона. Половина четвертого утра. Охрана в это время тупо спит. Если, конечно, в доме все спокойно и у хозяина нет повода для тревог. Но Слава на рожон не лез, подкрадывался к ограде медленно, под прикрытием кустов. Вскоре он перемахнул через забор и затаился. Лохматый маскхалат помогал ему остаться незамеченным. Он мог подкрасться к дому, не привлекая внимания охранников. А вот с собаками куда сложней. Одна уже бежала к нему и глухо рычала. Это не Берта. Она не остановится. Под оскаленную пасть Каретников подставил специальный нарукавник, превратился на миг в каменную глыбу, намертво врытую в землю. Дальше в ход пошел молоток сварщика с длинным зауженным выступом. Парень не хотел убивать бедную псину, но ударил хладнокровно и точно. Пес погиб мгновенно, даже не взвизгнул. Слава посмотрел на мертвого ротвейлера и до боли закусил губу. Ему вдруг захотелось ударить по голове Гулина. Зачем, спрашивается, этот негодяй похитил Ладу? Леон жил очень неплохо. Солидный красивый дом. Огромный двор с большим прудом и высокими соснами. Баня с крытым бассейном. По периметру тянется мощеная дорожка. Леон — мужчина спортивный. Если верить Лазареву, у него дома свой спортзал, и по утрам он вроде как бегает. Но как будет сегодня? Может, поленится?.. Мертвого пса Слава спрятал под пышным кустом смородины. Потом он потихоньку двинулся к дому. На половине пути к нему он заметил человека, который шел по дорожке, потирая глаза. — Рекс! — Охранник звал собаку негромко, чтобы не разбудить обитателей дома. Парень был в униформе, черная куртка расстегнута, в свете фонаря видна белая майка под ней. Парень искал собаку, но при этом ничуть не казался встревоженным, шел и зевал как в прямом смысле, так и в переносном. Поэтому он и прозевал роковой для себя момент. Охранник проходил в двух метрах от Славы и не замечал его. Грех было этим не воспользоваться.