Ги де Ришмон всю ночь лежал без сна. Ги ужаснули его глупость и поведение. Он любил Шарлотту так долго и не признался себе в этом! Когда она открыла ему свою тайну, он растерялся и не мог ей помочь. Затем он запутал все еще больше, сделав предложение, прозвучавшее как наставление. Ги с трудом удержался от того, чтобы снова не помчаться к ней — в третий раз за одну безумную ночь — и взять назад все свои неразумные слова. Эта была худшая ночь в его жизни, хуже той, когда он потерял надежду на Валери, и гораздо хуже той, когда проявил нерешительность с Жаклин д'Оливье, так и не покорив ее минувшим летом. Но Жаклин сама разрешила все сомнения, выйдя замуж за другого. Пока Ги вспоминал все это, до него дошло, что все женщины, в которых он был страстно влюблен, предали его. Ги вспомнил, как Шарлотта безжалостно ответила «Нет!» мрачным, трагическим голосом, всегда волновавшим его. Если бы Ги был тем великим соблазнителем, за какого его принимал д'Эон, он заполучил бы ее. Вместо этого Ги ушел, осознав, что влюблен в нее, и оставив ее наедине с трагедией, виновником которой отчасти был он сам. Ги мысленно перебрал все слова Айши, пытаясь найти в них хоть малейшую надежду на то, что она снова выслушает его. Как ни странно, после признаний в библиотеке Айша стала еще загадочнее. «Мой хозяин». Эти слова задели Ги больше всего: он поморщился, когда они сорвались с ее губ. Ги смотрел на стройный стан этой смуглой девушки, зная, что она родилась рабыней, работала, как животное, пока француженки, вроде Мари де Рошфор, брали уроки рисования и игры на арфе. Ги с отвращением вспомнил, как сам описывал бедственное положение рабов во время давнего спора с д'Аламбером. Бог знает, что она тогда подумала об этом. Хозяин подвергал ее гонениям и жестоко обращался с ней. Ги съежился, подумав о том, что ей пришлось вынести. Неужели плантатор не заметил, что она светлее других рабов, неужели его не пленили ее лицо и глаза? Даже в тот момент, когда Ги сделал Айше предложение, эти мысли пронеслись в его голове. Утром маркиз ждал часа, когда будет удобно явиться к мадам Дюдефан и попросить разрешения поговорить с Шарлоттой еще раз. В экипаже он репетировал фразы, опасаясь, что ему едва ли удастся выразить мысли лучше, чем вчера. Но Ги страстно желал сказать: «Я люблю вас» — и заставить ее выслушать себя. За две улицы до монастыря Ги увидел карету, двигавшуюся навстречу его экипажу. Карета остановилась; в ней сидел Жервез де Моргон и вежливо улыбался ему. — Мой дорогой маркиз, как удивительно видеть вас в этот час. И так близко от дома мадам Дюдефан — думаю, вы здесь частый гость. — Вы тоже немного рановато, не так ли? — Возможно, но дамы отнеслись к моему визиту весьма благосклонно. Вы найдете мадемуазель де Нови в хорошем здравии — мы только что мило побеседовали. — Ги не ответил, и Жервез крикнул кучеру: — Поехали! — едва кивнув на прощание. Ги приехал в монастырь, горя от нетерпения и ругая себя за то, что ждал так долго. Ему сказали, что мадам Дюдефан слишком занята и не может принять его, но мадемуазель де Леспинас спустится вниз к нему. Когда та вошла в гостиную, Ги заметил, что она взволнованна и напряжена. — Простите, что я пришел в столь ранний час… я хотел бы поговорить с мадемуазель де Нови. Смятение Жюли усиливалось. — К сожалению, ей нездоровится. Боюсь, она не сможет принять вас. — Ги нахмурился. — У нее только что был этот зануда Моргон. Ей было плохо до того, как он приехал, а после его отъезда… ах, маркиз, право, вам лучше приехать в другой день. — Я должен поговорить с ней немедленно. — Ги подошел к мадемуазель Леспинас и заговорил ласковее: — Мне нужно всего десять минут. Пожалуйста, она ведь не так больна, правда? Вы же не станете врать мне, мадемуазель де Леспинас, это не в вашем характере. Жюли смущенно опустила голову: — Не знаю, больна она или… — Пойдите к ней и скажите, что я здесь и буду ждать весь день, если потребуется. Жюли хотела возразить, но, вздохнув, вышла. Ги слышал, как она поднимается по лестнице, затем наверху открылась и закрылась дверь. Когда на лестнице снова послышались шаги, Ги застыл и прислушался: спускалась только одна дама. Ничего не понимая, он посмотрел на Жюли. — Она не придет? Что с ней случилось? Жюли потупилась. — Ах, месье, она совсем потеряла голову. Шарлотта умоляла меня просить вас уйти: она не желает никого видеть. Она плачет и не может говорить. Я не знаю, что делать. С ней сейчас сидит мадам Дюдефан. Жюли села в кресло. — Что же здесь стряслось? Что наговорил ей этот Моргон? Что он тут делал? — Готова поклясться, что он тут ни при чем. С прошлого вечера у Шарлотты нервное состояние. На душе у нее творится что-то ужасное, но она не хочет довериться мне и не позволяет помочь ей. — Понимаю, что вы хотите сказать, — с горечью заметил Ги и на мгновение задумался. — Мадемуазель Жюли, наверное, вам все же удастся помочь мне. Вчера вечером я просил ее руки. Шарлотта отказала мне. Она говорила вам об этом? — Нет, — прошептала Жюли, опасаясь, что это слово причинит ему боль. — Но я не сказал, что люблю ее. Как я мог совершить такую глупость… — Застонав, Ги добавил: — Я не уйду, пока еще раз не поговорю с ней. Пожалуйста, помогите мне, умоляю вас. Передайте ей мои слова, скажите все, что угодно, но убедите ее спуститься. Жюли печально взглянула на него: — Вы очень любите ее? — Ги не ответил, но в этом не было необходимости. Слезы выступили на глазах Жюли. — О боже! Ги встал и отошел от нее, чувствуя, будто сходит с ума. В этом доме полно плачущих женщин. Дойдя до камина, он повернулся и снова заговорил: — Ну, как? Вы сделаете это? — Это ни к чему не приведет. Шарлотта в таком состоянии, что мне страшно. Она не может покинуть комнату, тем более спуститься по лестнице. Если я начну настаивать, это доведет ее до истерики. Ги представил себе, что Шарлотта плачет в объятиях мадам Дюдефан, а ему хотелось держать ее в своих объятиях. — Тогда я сам поднимусь наверх. Ги сделал шаг к лестнице, но Жюли вскочила и последовала за ним. — Нет! Она опередила его и преградила ему путь. Ее глаза выражали страх. — Шарлотта возненавидит меня, если я пропущу вас к ней. Оставьте ее в покое. — Боже милостивый! — громко воскликнул Ги. — Я хочу жениться на Шарлотте, а не насиловать ее! Наверху послышалось какое-то движение, и он посмотрел туда: мадам Дюдефан наклонилась через балюстраду и обратила сердитое лицо к ним. Сейчас она походила на слепую горгону. — Что же я, черт подери, делаю?! — воскликнул Ги. Жюли де Леспинас вздрогнула, а сверху прозвучал голос мадам Дюдефан: — Маркиз, как объяснить ваше поведение? Ги посмотрел на мадам Дюдефан. — Она действительно не желает видеть меня? — с отчаянием спросил он. — Да. Ги оглянулся. Стоя на лестнице, Жюли плакала. — Женщины! — Ги прошел мимо Альфонсины, рванул на себя дверь и добавил: — Будь они все прокляты! Он вышел и захлопнул дверь. Графине де Рошфор не нравилось, как проходит время. По понедельникам она приглашала дам импровизировать на музыкальных инструментах и совсем недавно присоединила к числу гостей Шарлотту де Нови, поскольку у нее было очаровательное контральто. Мужчин не приглашали, правда, графиня сделала исключение для шевалье. Она была застигнута врасплох, когда Шарлотта пригласила Жервеза де Моргона и, отказавшись петь, часами смотрела на ноты и ни с кем не разговаривала. Прикрывшись нотами, графиня спросила д'Эон: — Вам не кажется, что она слишком вольно ведет себя в моем доме? Я впервые чувствую, что Шарлотта злоупотребляет моей дружбой. — Она не может принимать мужчин в своем доме. Подозреваю, это важная встреча, но надеюсь, она означает совсем не то, о чем я думаю… Будет ужасно, если мне придется сообщить эту новость Ришмону. И еще одно: она заставила меня поклясться, что Ги сегодня не будет здесь. Когда я ответил ей, что, по вашим словам, он едет в другое место, Шарлотта сказала: «Хорошо». Казалось, она вот-вот разразится слезами. Ги тоже избегает ее: если я говорю ему, где она будет, он не едет туда со мной. Когда я, возвращаясь домой, рассказываю ему, как весело мы проводили время, он смотрит на меня с укором. Ги всюду ходит с мрачным выражением лица. Видно, Шарлотта поссорилась с ним. Кажется, в последнее время это входит у нее в привычку: я слышал, она на днях весьма неучтиво вела себя у мадам де Кавиньяк и рассорилась с мадам Дюдефан. Надеюсь, Шарлотта не испортит отношения и с Жервезом де Мортоном. Вскоре графиня успокоилась на сей счет. Когда Моргона пригласили в музыкальную комнату, Шарлотта де Нови посмотрела на него с надеждой. Поздоровавшись с мадам де Рошфор, Моргон тут же подошел к маркезине, взял ее руку, наклонился и заговорил с ней так тихо, что никто ничего не расслышал. В глазах Шарлотты горел странный свет. Она была бледнее обычного и смотрела ему в глаза, ее кожа напоминала мрамор. Когда Моргон отпустил ее руку, она коснулась своего бархатного платья, словно вытирая ее. Но Шарлотта застыла, когда Моргон продолжил разговор. Графиню поразил вид этой пары. Она считала Моргона неинтересным человеком, но сегодня он казался другим. Моргон обрел уверенность в себе, и это располагало к нему. Он был высок, с правильными чертами лица. Впервые графиня подумала о том, что он стал бы неплохой парой для красивой женщины, с которой беседовал. Моргон вел себя как собственник: подойдя к другим гостьям не сразу, он тут же вернулся к Шарлотте. Только через полчаса он подсел к д'Эону, а графиня, приблизившись к Шарлотте, заговорила с ней. Беседуя с шевалье, Моргон проявил явный интерес к дипломатии. — Я слышал, Ниверне в январе поедет с миссией к Фридриху Прусскому? — Как первый человек при дворе, он подходит для этой роли. — Полагаю, будет нелегко убедить Фридриха подписать столь же жесткий договор, как в прошлый раз. Учитывая ваш опыт, его величество мог бы поручить вам эту миссию. Это немного задело шевалье: он поддерживал Ниверне, но знал, что герцог неопытный дипломат. Шевалье не отказался бы вернуться в Пруссию в составе дипломатической миссии. Однако, услышав завуалированный намек Моргона на недавно выполненное им поручение, шевалье возразил: — Я приобрел опыт на поле боя. Но будем надеяться, что переговоры в Берлине приведут к союзу, который обеспечит мир. — А тем временем мы готовимся к войне. Перевооружение боевых кораблей в Тулоне идет полным ходом. Как вы думаете, если начнутся военные действия, наш первый удар будет направлен на Средиземное море? — Другой вариант — высадка в Англии, но это серьезный шаг. Военно-морской флот должен тщательно взвесить его. — Значит, вы считаете, что мы выступим в южном направлении? Шевалье почему-то насторожился. — По-моему, вы лучше знаете ответ на этот вопрос, чем я. Ведь у вас хорошие связи во флоте. — О, — беззаботно протянул Моргон, — я зафрахтовал несколько торговых судов, но все это мелочи. Первое место в моих заботах занимает казначейство. Моргона вскоре увели, желая услышать его мнение об одном произведении для арфы, а шевалье подошел к графине и мадемуазель де Нови.