— Не понимаю, как это случилось. — Ришмон протер глаза. — Боже мой, чего я сегодня вечером только не говорил! Затем спохватился и не произнес ни звука. Я думал лишь о том, что уже слишком поздно. Никогда я не вел себя так глупо, никогда не попадал в столь идиотское положение. Он поднялся, поставил рюмку на стол и скрестил руки на груди. Шевалье всегда немного ревновал, когда его близкий друг влюблялся. Даже привязанность Мари не утешила бы д'Эона, если бы Ришмон завел роман. Однако шевалье сочувственно заметил: — Если ты встретился с этой барышней только сегодня вечером, вероятно, она проявляет осторожность. Ты обязательно все поправишь при следующей встрече. — Нет, я знаю ее. Или мне это только казалось. Маркиз начал расхаживать по комнате. Через минуту он поднялся бы наверх, оставив друга в полном неведении. Но шевалье спросил: — Ты видел маркезину сегодня вечером? Ришмон замер. — Нет никакой маркезины. — Вот как? Значит, ты кое-что узнал? В обществе или в частном разговоре? Ришмон нахмурился: — Что ты имеешь в виду? — Только то, что я люблю маркезину. У нее завелись недруги. Я постоял бы за нее в любой компании… думаю, ты тоже. Ришмон презрительно рассмеялся: — Д'Эон, фасад остался прежним, ее положение в обществе тоже не изменилось. — Несколько недель назад Мари говорила мне, что вы без ума друг от друга. Я посмеялся над ее словами. — Поскольку маркиз не ответил, он осторожно продолжил: — Она также упомянула Жервеза де Моргона. Мари подозревает, будто Жервез собирается объясниться ей в любви. Маркиз побледнел. — Я желаю, чтобы она обрадовала его так же, как и меня сегодня вечером. Сказав это, он вышел. Следующим утром Айша не могла болтать с Жюли, как прежде, когда им в спальню принесли завтрак. Она встала и сделала вид, будто читает, но вскоре им сообщили, что кто-то явился с визитом. В этот час мадам Дюдефан обычно спала, но Альфонсина выяснила, что хозяйка уже встала, требует, чтобы ее одели, и жалуется на постоянное нарушение установленного ежедневного порядка, виной чему Шарлотта де Нови. Гостем оказался Жервез де Моргон. Он просил маркезину принять ее. Жервеза де Моргона однажды приглашали в этот салон, но он не счел нужным даже ответить. Маркиза с раздражением вспомнила об этом. Теперь, когда у нее гостила молодая красивая женщина, Моргон решил нанести визит. Отказав ему, маркиза проявила бы нелюбезность к своей гостье, поэтому она выразила недовольство только тем, что осталась наверху с Жюли де Леспинас. Шарлотту же она попросила принять Моргона. Спустившись, Айша почувствовала себя в ловушке: здесь, в монастыре, Моргон впервые сможет говорить с ней наедине. Войдя в комнату, Айша заметила, что он ведет себя не так, как прежде, — Жервез посмотрел на нее, но его взгляд не выражал прежнего восхищения и почтения. — Мадемуазель, должен кое-что сообщить вам. Признаюсь, мое будущее полностью зависит от вашего ответа. Позвольте мне сказать, что творится у меня на душе. — Пожалуйста, присаживайтесь, месье. Однако умоляю вас быть кратким: дамы не желают, чтобы наша беседа затянулась. Жервез улыбнулся и сел. — Моя дорогая мадемуазель, с тех пор как мы впервые встретились в Нанте, я глубоко восхищаюсь вашими способностями. — Не обратив внимания на то, что Айша вздрогнула, он продолжил: — Я вижу, что вы заняли исключительное место в парижском обществе и производите на всех неизгладимое впечатление. Я никогда не встречал такой замечательной женщины. Не могу описать мои чувства к вам. Пусть мое предложение выразит их — моя дорогая мадемуазель, вы окажете мне честь, согласившись стать моей женой? Потрясенная Айша спросила дрожащим голосом: — Почему вы упомянули Нант? — Потому что мне приятно назвать город, где мы встретились. Затем последовало ваше путешествие в Париж, которое постепенно приближало вас к моей скромной особе — ваша поездка в Луару, Орлеан. Пасси… Мне пришлось восстановить этапы этого путешествия, но, уверяю вас, это доставило только удовольствие. Айша закрыла глаза. Наверное, братья Бертраны в Нанте сообщили ему, что она направляется в Париж. В парижском отделении банка Жервезу сообщили, где она остановилась, после того, как со счета сняли деньги на имя месье Шарля. Жервез проследил весь ее путь, начиная с дома Калцабиджи, и с тех пор, если Флорус прав, иногда следил за ней у отеля «Люксембург». Нет сомнений, ему известно о визитах ювелира и Лабланша. — Откуда у вас такой интерес ко мне? Какое я имею к вам отношение? — Вы та женщина, на которой я хотел бы жениться. Вас тревожит прошлое? Забудьте о нем. Забудьте о нападении на моего конюха: он остался жив, но я уволил его. Ваше рождение и воспитание? Об этом я никому не скажу. Кто во Франции может узнать об этом? И, наконец, не стоит забывать о Поле-Армане де Моргоне, моем кузене. Айша вздрогнула, а Жервез продолжил: — На всем белом свете только он способен причинить вам зло. Мне тоже. Я боролся против него и немного преуспел в этом. Как и вы. Мадемуазель, я предлагаю вам союз против нашего общего недруга. Выйдя за меня замуж, вы не только осуществите мои самые страстные желания, но вместе со мной добьетесь изничтожения Поля-Армана де Моргона. Айша встала и отошла в другой конец комнаты. — Вы слишком спешите. Я не понимаю вас. Айша смотрела на человека, неподвижно сидевшего в кресле. Лицо его выражало холодную уверенность. — Я предлагаю вам больше, чем обычный кавалер: я обещаю вам богатство и комфорт, превосходящие то, чем вы располагаете сейчас. У меня есть дом на площади Побед, а недавно я купил шато в провинции недалеко от Осера. Каждый аристократ с гордостью предложил бы все это столь знатной женщине, как вы. Но я утверждаю, что наши отношения имеют исключительный характер. Я обещаю вам не только свою преданность, но даю шанс одержать победу над моим кузеном. Айшу душил страх. Он знал о ней все — любая деталь могла привести к тому, что на нее наденут цепи. Айша не понимала одного: почему он так настойчиво добивается брака с ней? Это походило на издевательство. Она утратила дар речи. Если бы у нее хватило сил, она бросилась бы бежать из этой комнаты. Жервез между тем говорил: — Мой кузен приезжает во Францию. Не сомневаюсь, он намерен разыскать вас. Но как только вы станете моей женой, я смогу сослаться на закон, и он вас не тронет. И мы, разумеется, будем отрицать, что вы рабыня по имени Айша, сбежавшая в апреле из «Каскадов». У меня все доказательства тщательно документированы. Но они не предназначены для чужих глаз. Если только вы не решите иначе. Айша упала на колени: — Зачем я вам? Ответьте мне! Жервез подошел к ней: — Вы единственная женщина на свете, на которой я хотел бы жениться. — Эта фраза так напоминала слова Ги, что Айша вскрикнула. Она задрожала всем телом, когда Жервез остановился перед ней и холодно сказал: — Все должно быть как раз наоборот — это мне следует стоять перед вами на коленях. Умоляю вас, встаньте, мадемуазель. Он взял ее за руки и поднял на ноги. Айша была так близко от Жервеза, что чувствовала запах его надушенных волос и дыхание на своей коже. Она отшатнулась от Жервеза. Он, прищурившись, смотрел на нее, а его большой рот искривился в улыбке, не оставляющей сомнений в том, что он осознает свою власть над ней. Айша простонала. — Вам известно, кто я, и вы говорите о браке? Я не понимаю вас. — Полагаю, понимаете. — Жервез повел ее за руку к дивану. — Присядьте и подумайте. Нет такого места, где вам удалось бы скрыться от моего кузена или от меня. Но к чему бежать? Вам только нужно решиться стать моей женой, и вы тут же обретете свободу и безопасность. Я не тешу себя мыслью, что вы любите меня, — моя преданность устроит нас обоих. Мы знаем, на что идем ради взаимной выгоды. — Выгоды?! Но какая у вас от этого выгода? — Айша пыталась собраться с мыслями. — Все мои деньги и вещи по закону станут вашими. Но это… — Согласен, это ничтожно по сравнению с тем, что я предлагаю вам. Поймите: я готов подписать брачное соглашение, по которому все, что находится на Мартинике, достанется вам, когда мы одержим победу. Меня все это не интересует. Вы будете распоряжаться землей и рабами. Теперь видите, что сулит мое предложение. И все, что вы получите, значительно превосходит то, что я готов предложить вам. — Я еще не дала согласия! — Но дадите. — Жервез склонился над рукой Айши, но она тут же отдернула ее. Это раздосадовало или оскорбило его. — Ваши тайны я сохраню. Я буду рассматривать их как доверительную собственность с того момента, когда согласитесь на брак. Нам не нужна затяжная помолвка; вполне достаточно двух месяцев, чтобы у всех сложилось впечатление, будто мы переписываемся с вашей семьей в Италии. Это даст вам время привыкнуть к моему обществу. Жервез чуть отошел от Айши, и она подняла глаза. Айша понимала, как она жалка. Каждое произнесенное им слово возвращало ее в то отчаянное, беспомощное состояние, от которого ей удалось избавиться. Айшу поразило, что, осознавая это, Жервез держался все так же вежливо. — Я больше не буду настаивать. И не стану наносить вам визиты, пока не получу от вас записку, извещающую меня, когда я впервые смогу навестить вас в качестве жениха. — А если я откажусь стать вашей женой? Жервез поклонился: — Тогда вы останетесь… тем, кто есть. Мне будет больно, когда Париж увидит вас в истинном свете, после того как вы в течение многих месяцев так ярко блистали. — Но в этом вопросе я полагаюсь на вас. Мое счастье в ваших руках. Когда Жервез ушел, Айша пожалела о том, что не убила его; это был ее единственный шанс. Она тяжело дышала от ужаса. Сейчас Айша боялась Жервеза еще больше, чем хозяина, ибо не знала его намерений: хозяин проявлял жестокость откровенно и бесстыдно, а мотивы Жервеза оставались неразгаданными. Жервез намеревался завладеть ею, но Айша не понимала, почему он так радовался этому и что выгадает. Если он получит извращенное удовольствие, заставив рабыню подчиниться своей похоти, зачем говорить о женитьбе? Если Жервез всерьез собирался жениться на ней, как это поможет ему отомстить хозяину? А вдруг его опьяняет мысль продемонстрировать хозяину его бывшую рабыню? Ничего, кроме ультиматума, Айша не понимала. С ультиматумом все ясно: брак или тюрьма. Она вспомнила, что хотела броситься за Ги и принять его предложение. Разговор с Жервезом все равно состоялся бы, и тогда Ги тоже пришлось бы расхлебывать последствия, которыми пригрозил Жервез в том случае, если она не подчинится его воле. Айша разрыдалась, поняв, что это и есть поворотный пункт, о котором говорил ей Флорус: пора принять трудное решение. Теперь, когда Айша уже видела хозяина на мушке винтовки, ей предложили союз, который приведет к его гибели. Но не тот союз, который нужен ей. Цель была уже близка — стоило только протянуть к ней руку, но Айша доберется до нее с мужчиной, вселяющим в нее страх. Что-то подсказывало Айше бежать из монастыря, взять экипаж до отеля «Люксембург», собрать вещи, навсегда оставить Париж и слиться с толпой на дорогах Франции. Но Жервез добивается ее, поэтому будет следить за ней и так просто не выпустит из рук. Бежать к Ги или Флорусу неразумно. Жервез ревновал к Ги, хотя точно не знал, посвящен ли он в дела Айши. Она не имела права ставить Ги под удар. Не могла просить и Флоруса снова подвергать себя опасности. Айша встала, но, почувствовав себя плохо, прислонилась к спинке кресла и смотрела куда-то ничего не видящими глазами, вспоминая, что именно предлагал ей Жервез. Она одержит победу над хозяином и ляжет в постель с врагом. У нее будет муж, имеющий полную власть над ней, а тот, кого она желала, так и не узнает, что он любим. Айша отомстит, но всю жизнь будет несчастна. Но Лори станет свободной. И Ниа, Мерле, Мишель, Романа, больные и потерявшие надежду — все, кто остались в «Каскадах». Зайдя так далеко, Айша не могла отказаться от этого, она ведь дала клятву. Айша подошла к письменному столу, взяла перо и бумагу. «Я буду у графини де Рошфор в следующий понедельник. В указанный день вы найдете меня на улице Сент-Оноре. Месье, это ответ, которого вы добивались. Шарлотта де Нови». — Альфонсина! — Услышав хриплый голос Айши, старая служанка, заглянула в салон и с опаской приблизилась к ней. Айша протянула ей лист бумаги. — Запечатайте это и попросите немедленно отправить месье де Моргону на площадь Побед.