— У меня женщина, похожая на тебя, твоего возраста. Его слова и то, что он знал ее тайну, встревожили Айшу, однако его присутствие успокаивало ее. Он оставался союзником Айши, и его таланты продолжали удивлять ее. Кроме вполне приличного французского он говорил на арабском, английском, португальском и немного болтал на креольском. Флорус разбирался в цифрах. Кости и карты помогли ему обучить Айшу чарующему миру цифр. Девушка уже умела считать, а теперь испытала особенно утонченное удовольствие, научившись жульничать. Такому приятному времяпровождению они предавались с первого дня путешествия. Они почти ничего не знали друг о друге, боялись рассказывать подробности своей жизни, чтобы не выпускать из тайников памяти обитающих там чудовищ. Флорус, одержавший верх в последней игре в кости, положил кисть руки на книгу и поместил подушечки двух пальцев на верхнюю часть кости. Он слегка искривил губы, подул, и его рука, поднявшись, ловко изменила счет от двух до двенадцати. Флорус улыбнулся и, наблюдая за детским восторгом Айши, сказал: — Во сколько, по их словам, был оценен корабль? — Сама «Русалка» и ее пушки, вероятно, пятьдесят тысяч ливров, брус — сорок плюс золото в двух шкатулках — еще тридцать. — Так сказал Фуршон? Это составляет не менее ста пятидесяти тысяч ливров. Он обсчитает тебя, если ему удастся. — Запомни, он достал нам документы и дал сто ливров в качестве аванса. Все остальное будет выплачено банкирами в Нанте на мое имя. Я отправлюсь к ним, как только мы высадимся на берег. — Банкирами? — Его огромная рука накрыла кость. — Ничто не принадлежит вам до тех пор, пока вы не держите это на своей ладони. Флорус закрыл глаза. На верхнем веке у него был небольшой шрам. Он забавно наблюдал за Айшой. Первый раз, когда они встретились, ей показалось, что Флорус дразнит ее. Однако, узнав его ближе, она поняла, что таким образом он скрывает свои мысли. — Владельцы получают третью часть? — Да, Флорус, мы с тобой считали уже тысячу раз. — Будь аккуратна, пожалуйста. Одна десятая часть полагается губернатору. Айша кивнула. — Затем платят хирургу и раненым. Вероятно, сотню или около того. Кто знает? — Он поморщился. — Остальное делят на равные части? — Я говорила тебе, что капитану полагается четыре доли. — Капитан мертв. — Причитающиеся ему деньги переходят его наследникам. У него жена в Куимпере, которую он не видел последние пятнадцать лет. Теперь она разбогатеет. — Хорошо, затем боцман, рулевой… Флорус замолчал, производя мысленные расчеты, его брови приподнялись. — Полная доля приблизительно тысяча триста ливров. Я получаю половину от нее. Через два месяца, возможно, больше, когда продадут весь груз и оружие и отошлют кредитное письмо. Я тогда получу оставшуюся часть моей доли, пятьсот пятьдесят ливров от банкиров Бертранов в Нанте. Флорус поставил одну из игральных костей на край стола и стал пристраивать на нее другую. — Ты уже потратилась на меня. А что, если монеты, сейчас находящиеся в твоем распоряжении, последние, которые ты получила от флибустьеров? Он начал толкать кость по деревянной поверхности стола сломанным ногтем. — Нам незачем говорить о золоте. За тебя я готова перерезать себе горло. Кость упала, но Флорус ловко подхватил ее в воздухе до того, как она коснулась пола. Поместив ее на середину стола, он пробормотал: — Почему? Айша старалась отделаться от картин резни, которые ночь за ночью преследовали ее во снах. — Слишком много убийств. — Она болезненно поморщилась. — Ты уверена? Не хотелось ли бы тебе убить кого-либо еще? Выдержав длинную паузу, она ответила: — Это не так-то легко. — Ты должна решить. Или воевать, или делать золото. Для молодого человека нет другого занятия, — строго заметил Флорус. — Я не молодой человек, как ты знаешь. — Айша посмотрела в его черные глаза, в них отражался желтый свет фонаря. — Ты ведь сразу догадался. Но как? — Твоя каюта предназначалась для леди. Английский офицер, находившийся в моей каюте, должно быть, горел желанием подсмотреть за ними. Он проделал дырку в стене. Приникнув к ней глазами, я тоже увидел женщину. Айша встала, опрокинув стул: — Ах ты грязный шпион! Ты посмотрел еще раз? — Ты очень красивая. Она едва дышала от возмущения. — Полагаю, ты подсматривал. — Полагаю, ты права. — Я думала, что ты благодарен мне, — крикнула Айша. — Я мужчина. Не бойся, когда я хочу женщину, то беру ее. Я тебя не взял. — Теперь, полагаю, мне нужно выразить благодарность. — Она подняла стул. — Я сказал тебе: у меня есть женщина. — Да? Я не вижу ее с тобой. — Айша села, стыдясь своей жестокости, но не отрывая от него взгляда. — Последний раз я видел ее в Эльмине полгода назад, когда нас продавали. До тех пор, пока не узнаю, что она мертва, я не полюблю другую. Его холодная уверенность ужаснула ее, и Айша не сразу решилась задать следующий вопрос: — Вас продали одному и тому же хозяину? — Нет, я попал к английским торговцам, отправлявшимся в Карибское море, Мэтчем купил меня в Антигуа, ее купили французские торговцы. — Куда? — В Нант. Айша не представляла себе Нант, и его рынки для рабов, скопление зданий в Пуэнт-а-Питре и улицы, по которым сновали люди, изумили ее. Она провела почти все время в жалкой комнате над винным магазином, ожидая, пока Фуршон принесет новости от владельцев оружейных заводов, и не видя никого, кроме служанки, доставлявший ей еду, и подозрительного маленького портного. Сняв с Айши мерки, он одел ее в новую одежду. Ее она сейчас и носила. Флорус, помещенный в еще более грязной комнатушке, проводил все дни на улицах и в тавернах. Он сказал, что Пуэнт-а-Питр — собачья дыра по сравнению с настоящим городом. — Долго ли ты жил в Эльмине? — Всю жизнь. В доме Юсуфа аль-Акбара. Я дорос до должности управляющего. Хозяин был очень богатым человеком, но его состояние уплыло сквозь пальцы, после того как он взял третью жену. Ее семья разорила его, и в конце концов хозяина убили. На улице. — Кто? Флорус развел руками: — Не знаю, Аллах свидетель. А потом все выставили на аукцион. — Он глубоко вздохнул. — Мою жену зовут Ясмин, ей восемнадцать. Она не из Эльмины, а из кочующего племени. Ясмин говорила только на своем языке, когда оказалась в Эльмине. Я научил ее. Смахнув кости со стола, Флорус положил их в карман. — Вот так. А почему ты едешь во Францию? — Я ищу кое-кого. — Мужчину? Айша задрожала: — Короля. — Что, того, кто в Париже? Ты никогда не увидишь его. Айша положила кулаки на барьер из книг: — По меньшей мере я знаю, где он. Каждый француз имеет право на аудиенцию с королем. У меня есть документ о том, что я француз. Чье предприятие более глупо — твое или мое? Полузакрытые глаза дразнили ее. Флорус посмотрел вниз на свои руки, прежде чем заговорить. Отметины от цепей, которые он носил несколько месяцев, все еще были видны на его кистях. — Что заставляет тебя думать, будто он станет слушать рабыню? Айша похолодела. — Почему ты говоришь это мне? — Я подружился с некоторыми ребятами из команды, с Жалу и Дюбуа из Санто-Доминго, с маленьким мулатом из Венесуэлы. Они сказали мне, где тебя подобрали.