Внизу, где спала Айша, их не было видно, но там, где они сидели, он не мог прикоснуться к ней. Еще бы! Ему не хотелось, чтобы заметили, как он обнимается с мальчишкой. Чтобы отвлечь капрала, Айша начала расспрашивать его о кампании против Мандрина. Его было легко разговорить, и он рассказал ей все в самых живописных подробностях. Его детство прошло в ужасающей нищете в деревне. Благодаря этому он стал практичным. Капрал бессердечно поведал Айше о самых ужасных схватках, в которых участвовал в Савойе. Его звали Альберт Озель, в армии он служил всего несколько месяцев, но уже прошел маршем через Орлеан, поэтому опознал неживые вехи, когда баржа приближалась к городу. — Видишь тот форт в конце моста? Это Турель, он был в руках англичан, а также Огюстин и еще вон тот форт Сен-Жан-ле-Бланк, куда Жанна д’Арк прибыла, чтобы снять осаду Орлеана. Они сломали одну из арок, поэтому ей не удалось войти в город. — Осада… Когда? — О, несколько веков назад. Жанна д’Арк не знала до тех пор, пока не повернула, что была не на той стороне реки. Удивительно, не правда ли? В любом случае она прокралась к Шесси и послала свою армию назад в Блуа, чтобы та могла подойти другим путем. — Она сняла осаду? — Конечно, она была ранена и всякое такое, захватила английские форты у городской стены, а орлеанцы положили доски через арки и атаковали англичан с другой стороны. Теперь восьмого мая здесь праздник. Жаль, что мы пропустили его. Город раскинулся вдоль берега реки, в глубине Айша видела линию старых стен, служивших оплотом во время осады. Альберт тоже смотрел на них, пока баржа подплывала к пристани. — Здешний знаменитый пушкарь мастер Жан имел две пушки. Они назывались Рифлар и Антаржи, и он не подпускал близко ни одного англичанина. Однажды Жан притворился, что его убили, все плакали, выли и двигались со свечами по улицам. Англичане приободрились, а на следующий день Жан снова был на стене, посылая им горячие снаряды. Спектакль, а? Баржа причалила, когда солнце садилось, и формальности проходили при угасающем свете. Айша вручила свои бумаги и сказала, что она здесь проездом. Она надеялась, что солдат уйдет, пока проверяют ее документы, но он терся возле нее. — Рассказать тебе еще кое-что об осаде? Когда сюда прибыл английский генерал, один из офицеров доложил ему, что все прекрасно. Протянув руки, он произнес: «Милорд, это ваш город», — а сразу после этого пушечное ядро — пуф, и голова генерала слетела, как кочан капусты со стебля. Вот зрелище, а? «Милорд, здесь ваш город», — пуф. — Он расхохотался. В Орлеане было два постоялых двора. Их держали овернцы, и Альберт направлялся в один из них рядом с площадью Мучеников. Он предполагал, что Айша пойдет с ним, но она понимала: куда разумнее сбежать от него. Между тем в окнах домов появился мягкий свет свечей и ламп, люди желали друг другу спокойной ночи и исчезали в дверях. Городские ворота с наступлением сумерек закрывали, поэтому Айша не могла ни покинуть Орлеан до утра, ни придумать, где безопасно провести ночь в этом странном городе. Они добрались до церкви, которую Альберт назвал Сен-Поль. — Множество пилигримов приходят сюда, направляясь к югу, чтобы увидеть черную мадонну. — Черную? — Мария, Матерь Божия, статуя, старая, ну ей сотни и сотни лет, у нее есть своя собственная часовня — Божия Матерь Чудесная. Айша заглянула в открытый портик. Она никогда не была в церкви, потому что Лори всегда ругала миссионеров и их богов: Бога Отца, Святого Духа и все другие статуи. Ее подруга Мерле, христианка, описала ей чудесные, вырезанные из дерева и раскрашенные скульптуры: Христос в человеческий рост, прибитый гвоздями к кресту, с кровоточащими руками и ногами, белолицую Божью Мать и ребенка с румяными щеками и глазами, полными жизни. Айша удивлялась, почему их священник никогда не говорил об этой черной Божьей Матери, которой поклоняются здесь, прямо в центре Франции. — Я пойду посмотрю. — Все вы, женщины, таковы, вам бы лишь посмотреть. Если не найдешь меня здесь, иди на постоялый двор. Айша устремилась к церкви. Было темно. Витражи, окутанные дымкой, стали почти бесцветными, картины, изображенные на них, — неразличимыми. Каменные колонны высоко поднимались под черные своды нефа, и случайный голос или стук башмаков в конце здания внушал суеверный ужас. Айша нашла ее. Перед ней горело гораздо больше свечей, чем где-либо еще, и жаркий воздух над ними колебался и поднимался. Через благоухающий от кадильниц воздух Мадонна пристально смотрела на молящихся. Одни молились стоя, другие — на коленях, как трое горожан у перил часовни, или замерли, как Айша. Взгляд Мадонны охватывал всех. На коленях у мадонны сидел ее сын, с таким же строгим и вместе с тем детским выражением лица, как у нее. Эта Мадонна пережила столетия и могла пережить еще несколько. Ее сын чем-то напомнил Айше Жозефа. Их доставили сюда много веков назад, если Альберт не ошибался. Черное дерево, из которого вырезал их неизвестный мастер, вероятно, росло очень далеко отсюда. Мадонна была пленницей Франции, связанной золотом и огражденной множеством свечей. Сын намеревался осуществить свою цель, но глаза матери говорили, что еще рано. Глядя на ее лицо, необычайно стойкое, Айша размышляла, долго ли эта молчаливая тоска останется неутоленной. Горожане что-то бормотали, но Айша не произнесла ни звука. Она отказалась произнести хоть слово перед этой таинственной фигурой. Наконец Айша отошла от горящих свечей и направилась к выходу, но как только ее взгляд оторвался от черной Мадонны, ужасные видения устремились на нее из темноты. Красные и золотые гончие, которые преследовали ее и Жозефа, кидались на Айшу с оскаленными зубами. Она видела Лори. Слезы текли по ее лицу, и она отворачивалась от Айши в дымной от свечей комнате. Закричав, Айша побежала вперед и ударилась о каменную колонну. Ошеломленная, она упала на колени. Перед ее мысленным взором появился хозяин в поле с горящим сахарным тростником, и она почувствовала безудержную ненависть. Задыхаясь и обливаясь потом, Айша корчилась на каменных плитах. С того момента, как пуля из мушкета убила Жозефа, Айша старалась сдерживать свои эмоции. Теперь преграды рухнули, даже месть не могла спасти ее сейчас. Прошлое обрушилось на Айшу, и она рухнула под его тяжестью. Айша едва дышала, сотрясаемая рыданиями. Девушке казалось, что голова у нее разрывается, потому что дьявол наполнил ее невыносимыми картинами, каждая из которых приводила ее в состояние агонии: смерть Жозефа, потеря Лори, горькое бегство из «Каскадов», кровь на ее руках. Мозг Айши заливала кровь, даже руки были липкими от крови, и она вытирала их об одежду и пыталась освободить шею. Еще хуже стало, когда видения прекратились, потому что рыдания по-прежнему душили ее. Айша почти не понимала, где находится. Одной рукой она конвульсивно цеплялась за каменную плиту, а другую протягивала в темноту, зовя Жозефа. Чья-то рука коснулась ее. Ухватившись за нее, Айша встала на колени. Вокруг нее толпились какие-то фигуры; в их руках трепетало пламя свечей. Какой-то мужчина склонился над ней, и когда он нежно положил вторую руку ей на голову, Айша перестала рыдать. Раскрыв рот, она смотрела на него. Он произнес: — Сын мой. Люди вокруг шаркали ногами и шептались. И он сказал: — Вы все уходите. Пусть ризничий останется с нами и поможет мне поднять это бедное дитя. Айша вцепилась в грубую ткань священнической рясы и заплакала, уткнувшись в нее. Наконец им удалось довести ее до комнаты позади часовни. В ней стояла лампа на деревянном столе, несколько стульев, большой шкаф для одежды и сундуки, на которых были аккуратно расставлены дорогие чашки, тарелки и лежала тонкая ткань. Ризничий, старый мужчина с непроницаемым лицом, был отпущен, и Айша сидела теперь на скамье рядом со священником. У него было гладкое круглое лицо, карие глаза смотрели прямо и открыто, руки лежали на столе. Он доброжелательно рассматривал Айшу. — Дочь моя, ты нуждаешься в помощи. Айша закрыла глаза. Он понял, что она девушка. Вероятно, он знал все. Мадемуазель рассказывала ей, что служители Бога умеют заглядывать в человеческие души. Наступило молчание. Айша пыталась сдержать слезы. — Я готов выслушать твою исповедь. Айша взглянула на него. Она знала, что исповедаться — значит, рассказать священнику все о себе. Лори же убедила ее в том, что если раб доверится священнику, то это плохо кончится. Миссионеры всегда стоят на стороне хозяина. Чтобы не заговорить, Айша прижала ладони. К ее удивлению, взгляд священника стал печальным. — Тебя крестили, дитя мое? Айша покачала головой. Он вздохнул и посмотрел на свои руки. — Ты взволнованна, Господь хочет явить тебе свою милость. Только Христос может снять с тебя бремя твоих грехов и сделать тебя совершенной. Айша заговорила, и слезы хлынули у нее из глаз. — Что такое грехи? Они… — Она не хотела описывать страшные картины, надвигавшиеся на нее из темноты. — Это то, что причиняет мне боль? Сначала сбитый с толку священник подумал и ответил: — Да, дитя мое, тебе надо многому научиться. Ты была когда-либо прежде в Божьем доме? Увидев легкое движение ее головы, он взял руки Айши в свои. — Ты не дитя веры. Я не буду говорить с тобой о раскаянии и прощении, потому что пока ты еще бродишь в темноте. Я молюсь о том, чтобы ты искала слово Божье и снова пришла в эту церковь. Я вижу, как в тебе борются добро и зло. Ты сильна, но тебя увлекает что-то, я не знаю, что именно, и это уводит тебя очень далеко. Сегодня в этой церкви тебе был дан знак, Господь показывает, что одна ты не сделаешь ничего. Ты нуждаешься в Его руководстве, поняла? Айша кивнула. Из книг она узнала понятия о добре и зле, но не понимала, какое отношение все это имеет к ее цели. Что должно быть сделано, надо делать. Сейчас, находясь под влиянием этого человека, Айша ощутила, что энергия возвращается к ней. Он сказал: — Дитя мое, запомни: каждый из нас наделен силой, позволяющей причинить вред другим, но у нас есть сила, помогающая нам облегчить свою ношу, когда приходится выбирать между добром и злом. Я молюсь о том, чтобы ты под руководством Бога выбрала правильный путь. Каким бы ни был человек, Бог — это любовь. Последний раз Айша слышала слово «любовь», когда оно сорвалось с уст Флоруса: он говорил о Ясмин. Она сама никогда не говорила этого слова Жозефу, никогда не слышала его от Лори. Слово проникло в ее сознание. Айша встала и отошла от стола, поняв, что теперь это слово будет преследовать ее вечно. Она любила Лори и Жозефа, но одну она оставила, а другой погиб ради нее. Священник увидел лицо девушки и понял, что потерял ее. Он заботливо проводил Айшу в часовню и, прикоснувшись к ее плечу, заставил остановиться напротив Мадонны и встать на колени, повернувшись лицом к маленькому алтарю. Айша не осмеливалась снова посмотреть на Мадонну. Священник положил ей руку на голову и произнес несколько длинных фраз. Айша не догадывалась об их магическом значении, но слабость не позволяла ей убежать. Как и раньше, прикосновения священника были нежными и добрыми. Когда он закончил, она спросила: — Что вы говорили? — Благословение, дитя мое. — Но слова… что это за слова? Священник выбрал фразу, наиболее понятную этой язычнице, и, наконец, сказал: — Господь обратит к тебе свое лицо, чтобы просветить тебя. Внезапно надежды ее вернулись, и Айша поцеловала руку священника. Она часто видела, как мадемуазель целовала руку отца Огюста. Он помог Айше подняться и говорил с ней, провожая до церковной двери, но она рассеянно слушала его. Сейчас Айша не сомневалась, что доберется до Парижа и король, сама доброта и свет, подобно солнцу, озарит ее и прогонит зло, которое причиняют людям. Священник полагал, что заманил ее в ловушку, надеялся удержать девушку в Орлеане, но слова, произнесенные им, наоборот побудили ее продолжить свой путь. В дверях Айша снова поцеловала его руку с облегчением и благодарностью, и он улыбнулся. — Приходи снова, дитя мое, тебе всегда будут рады в Божьем доме. Айша стояла и вглядывалась в сумерки. Альберт исчез. Она была свободна. Айша пошла, не оглядываясь на церковь Сен-Поль. Внезапно она забыла об осторожности, необходимой на улицах города. Вскоре Айша приблизилась к маленькой гостинице. Вероятно, здесь можно было остановиться. Ведь гораздо безопаснее быть под крышей, чем спать на улицах города, где собаки, ночные бродяги или стража могут наткнуться на нее. Айша купила пирожок и съела его. Никто не обращал на нее внимание. Она извлекла из этого полезный урок: пока вы чем-то заняты, никто не смотрит на вас и не вмешивается в ваши дела. Гостиницей управляли высокая рыжая женщина и ее запуганный муж. Он прислуживал у столов, стоявших снаружи. Здесь не было солдат, но все говорили о военном гарнизоне и наборе новобранцев. Первый стол занимали женщины, но позже их начали приглашать мужчины. Женщины уходили и садились к ним на колени. Айшу удивило, что эти женщины не возражают, когда их ласкают у всех на виду. Они смеялись и шутили с мужчинами, подзадоривая их. Одна из них встала из-за стола, обняла подругу, и они начали кружиться. Их юбки взметнулись. — Вы не плохо говорите, ребята, но время от времени нужны солдаты. Ничто так не бодрит, как военные действия. — Ты больше полюбишь нас, Тереза, если мы все отправимся маршировать в Пикардию? — спросил грубым голосом один рабочий. — Не знаю, Жан, но мысль о том, что я увижу тебя в военной форме, приводит меня в восторг. — Женщина расхохоталась и без малейшего смущения подошла к сидящим за столом, поглядывая на них из-под ресниц. — О-ля-ля, — пробормотал мужчина постарше, рядом с Айшой. — Когда армия в городе, эти шлюхи зарабатывают больше, чем девки, двигающиеся за армией в обозах. Сумерки сменились темнотой, и окна маленькой гостиницы поглотили последние лучи света. Айша старалась держаться в тени. Люди вели себя так, как мужчины в «Каскадах», когда пили ром. Несколько небритых мужчин горько усмехались, но другие хохотали, хрипло кричали и развязно жестикулировали. К Айше подошла рыжая хозяйка и спросила, чего она хочет. Чтобы избежать неприятностей, Айша заказала кружку эля. Женщина велела мужу принести эль. Айша подумала, что эта женщина слишком наблюдательна и подозрительна, поэтому не стоит ей доверяться. Когда ее муж вернулся с кружкой эля, она сказала ему: — Я хотел бы остаться у вас на ночь. У вас есть свободная комната? — Спроси ее. — Он указал на хозяйку. — Оплата вперед. Айша торопливо сунула руку в кошелек, который носила на поясе, и вытащила монету. Серебряный экю блеснул на ее ладони, явно поразив мужчину. Те, кто сидел рядом с Айшой, также увидели деньги. Она быстро выудила из кошелька самые мелкие монеты, три делье, и мужчина отошел от нее. Альберт говорил Айше, чем платят люди в городах, и она знала, что в гостинице нет мужчины, который зарабатывает больше пятнадцати су в день. Айша сделала несколько глотков эля, и ее охватил озноб. Люди старательно избегали встречаться с ней взглядом и молчали. Потом она заметила, что на нее смотрят украдкой, но очень странно. Слух о деньгах одинокого незнакомца распространился так же быстро, как соблазнительный запах. В людях пробудилась алчность. Поняв это, Айша поднялась, поставила кружку с элем на стол и выскользнула на улицу позади гостиницы. Она шла быстро, но стараясь не привлекать внимания прохожих. Пройдя узкие улочки в центре города, Айша двинулась параллельно реке, к богатым кварталам. Она надеялась, что те, кто преследует ее, не осмелятся пойти за ней сюда. Айша не видела их, но чувствовала, что они позади нее.