Раньеро поднялся и начал ходить по комнате. Гульермо враждебно взирал на Айшу. — Моя девочка, скажи откровенно, чего ты добиваешься? — Месье, я хочу провести один вечер в обществе таких людей, как граф де Брель. Чтобы они сочли меня человеком своего круга, пока я одета так же хорошо, как и они. — Все сойдет с рук, пока де Брель будет верить ей, — сказала Сильвия. — Ему придется навещать ее в хороших апартаментах, ей понадобится не меньше двух служанок и деньги на тот случай, если мы будем играть в карты. Все друзья графа делают большие ставки. Это азартные игроки, причем все без исключения, иначе ты не попал бы в эту переделку. — Во сколько бы вам это ни обошлось, — решительно заявила Айша, — я обязуюсь все вернуть. После этого я попрошу вас держать в тайне сегодняшний разговор. Я тоже обещаю сохранить тайну. Что бы я ни делала, куда бы ни ходила, за кого бы себя ни выдавала, вы не знаете меня. — Верно, так будет надежнее, — пробормотал Гульермо. Сильвия взглянула на Айшу. На полных губах певицы мелькнула грустная улыбка. — Все же я оказалась права — ты авантюристка. Дитя мое, к каким звездам ты стремишься? Раньеро ждал, что ответит Айша. — А что, если среди его гостей окажутся итальянцы? Они ведь разоблачат ее! — Этого не произойдет, — уверенно ответила Сильвия. — Ты знаешь эту публику — чем больше утомлять их рассказами о прекрасной Италии и чем настойчивее выдавать себя за парижанку, тем сильнее ты нравишься им. А девушка говорит по-французски безупречно. Она всем покажется настоящей принцессой, но будет говорить, как придворная из Версаля. Никто не станет расспрашивать ее о Равенне, уж поверьте мне. — Хорошо, — согласился Раньеро. — Давайте все как следует обдумаем. Мы потратим некоторую сумму денег ради спасения лотереи. Если де Брель сейчас выйдет из игры, мы останемся при своих. Если нет, то мы еще два месяца будем проводить лотерею, затем закроем ее и получим прибыль. Я за это. — Я подыщу одежду, — пообещала Сильвия. — Мы наймем служанок, — сказал Раньеро, — и найдем апартаменты. — Хорошие комнаты сдаются в отель «Люксембург», — вставил Гульермо. — В прошлом месяце там останавливалась маркиза де Мелина с дочерью. Мы придумаем для этой девушки титул; он будет звучать хорошо, однако проверить его никогда не удастся. Что, если присвоить ей титул маркезины? Гульермо подавал идеи, остальные обсуждали тонкости дела. Айша заметила, что Раньеро ни разу не взглянул на нее. Когда он одобрил этот план, Айша почувствовала радостное возбуждение, предвкушая близкую победу. Однако связанные с этим делом опасности встревожили ее. Относительная безопасность в доме на Пасси, крохотный доход, учеба — все это скоро закончится. Она вот-вот проскользнет сквозь щель в серых стенах Парижа и увидит блеск жизни столичного общества. АВАНТЮРА Лепной потолок в гостиной самых больших апартаментов в отеле «Люксембург» был украшен сценами охоты. Зеркала отражали свет из окон, выходивших на улицу Маленьких Августинцев. Пол покрывал розовато-бежевый ковер, вдоль стен стояли стулья с прямыми спинками и камышовыми сиденьями, в углу примостился шкафчик с лакированными дверцами и письменный стол, отделанный золоченой бронзой. Перед широким мраморным камином стоял экран с вышивкой, изображавшей зеленый лес. За главной гостиной следовала небольшая комната, обставленная оттоманками. Отсюда три двери вели в спальни. Эти апартаменты, обставленные со вкусом, хотя и несколько строгим, вполне оправдывали назначенную за них сумму — четыреста ливров в месяц. Эти апартаменты сняли на неделю на имя синьора де Нови из Равенны, который путешествовал вместе с сестрой, маркезиной Шарлоттой. Хозяйка отеля «Люксембург» надеялась, что эти апартаменты снимут на более долгий срок, ибо синьор, вселившись, тут же отправился путешествовать, оставив сестру на попечении двух слуг. Видно, маркезина имела в Париже связи, поскольку дня через два получила приглашение на званый ужин, куда ее вызвался сопроводить граф де Брель. В освещенной свечами комнате графа ждали двое. Шарлотта де Нови, как ее представят всем в этот вечер, сидела в дальнем от двери кресле, грациозно положив одну руку на подлокотник, а другую — на колени, где лежал черный кружевной веер. На ней было платье из желтого мерцающего шелка. Шею она повязала такой же черной лентой, как и волосы, в которых сверкал желтый бриллиант. В ушах тоже сверкали бриллианты, маленькие, но Раньеро ди Калцабиджи облокотился на проем высокого окна с видом на улицу. Айша обратилась к нему: — В вашем доме я многому научилась, и со мной там хорошо обращались. Я очень благодарна за это. — Благодарите не меня, а своего работодателя. — Вы были моим учителем — это значит больше. — Раньеро ничего не ответил, и она продолжила: — Попрощайтесь с Эдуардо за меня. Я хотела это сделать сама, но он избегал меня. Раньеро с забавной гримасой отошел от окна и сел. — Эдуардо полюбил вас. Он злится, что вы покинули его. — Они впервые заговорили не о музыке, не об ее обязанностях, а о других делах, и это сковывало их. Раньеро заметил: — За несколько недель вы научили этого ребенка большему, чем его отец и я за восемь лет. Я решил заняться им и восполнить пробелы в обучении, которое он получил до вашего приезда. У него есть способности к математике. — И к картографии — это страсть Эдуардо. — Очень хорошо. — Раньеро помолчал. — И чем займется мадемуазель, пока мы погрузимся в изучение математических таблиц и карт? Что станется с вами после сегодняшнего вечера? Айша глубоко вздохнула: — Надеюсь побывать на званых ужинах и кроме графа де Бреля встретиться с другими людьми. Я хочу, чтобы меня приняли в их круг. — Не успел Раньеро спросить, чем вызваны эти желания, как Айша добавила: — Я знаю, возникнут препятствия. Одно из них меня очень тревожит — не шокирует ли людей то, что я нахожусь здесь одна? Раньеро покачал головой: — Они заподозрят, что вы оказались в незавидном положении, но не найдут в этом ничего шокирующего. У вас безответственный брат, вот и все. Он сопровождал вас до самого Парижа, но теперь дела зовут его дальше, и он надеется, что его парижские друзья присмотрят за вами. Найдите сегодня вечером время, чтобы рассказать об этом кому-нибудь. Вы завоюете симпатию людей, потому что остались одни, а также вызовете у них интерес, поскольку выиграли в лотерее. — Он понизил голос: — От вас зависит, кому доверить эти подробности — женщине или мужчине. — Что вы хотите сказать? — Услышав ваш рассказ, дама раздобудет для вас еще больше приглашений и введет вас в общество. Возможно, днем, если вы захотите, дамы начнут наносить вам визиты. С другой стороны, если вы доверитесь мужчине, они начнут приходить без приглашения и предлагать всяческие услуги, давать советы и утверждать, что общаться стоит только с ними. — Этих посетителей не следует пускать в дом? — Решать вам. Ее черные глаза расширились. — Я только хочу… Но тут раздался стук в дверь. Когда Айша вскочила, Раньеро сказал: «Успокойтесь», — точно так же, как в те минуты, когда советовал ей, какую позу принять или как дышать. Вслед за слугой вошел граф де Брель. Не оставляло сомнений, что граф недоволен и раздражен. Он все еще считал братьев виновными в невезении с лотереей и даже не обещал, что возьмет эту никому не известную аристократку на вечеринку: сначала ему хотелось внимательно взглянуть на нее. Вопреки своим ожиданиям, он увидел пленительную молодую женщину. Граф не обращал внимания на Калцабиджи, пока его представляли. Не отрывая глаз от Айши, он лишь отвесил неловкий поклон и сделал неопределенный жест рукой. Граф де Брель не подозревал, что две недели назад мог насладиться тем же совершенным лицом, стройной фигурой, полными, властными губами, если бы бросил взгляд в угол музыкальной комнаты, где в ожидании распоряжений ждала служанка. Эта особа хотела пойти ему навстречу, когда он вошел, и остановилась. Робость лишь подчеркивала ее достоинства, ибо на фоне неожиданно побледневших щек ее черные глаза показались больше. Она смотрела на него из-под ресниц, и неуверенное выражение лица пикантно контрастировало с четко очерченными губами. Никто из троих собеседников потом не вспомнит, о чем они говорили в первые мгновения встречи. Граф заметил: — Мадемуазель, как прекрасно вы говорите на нашем языке. Айша ответила с едва заметной улыбкой: — Я получила образование в Париже. Она всегда отвечала кратко и чуть глуховатым голосом. Графу захотелось остаться с ней наедине в экипаже и побеседовать более непринужденно. От Калцабиджи не было никакого толку, ибо в этот вечер он выглядел таким мрачным, будто его что-то не устраивало. Калцабиджи накинул Айше на плечи плащ. Графу показалось, что Раньеро слишком заботится о ней, и не мог скрыть досаду. Все спустились к экипажу. Слуга графа опустил лесенку, мадемуазель де Нови поставила одну ногу в туфле на высоком каблуке на первую ступеньку, граф вышел вперед, чтобы подать ей руку и помочь подняться в экипаж. Калцабиджи взял руку Айши и, прощаясь, поцеловал ее. Оба растерялись, когда Айша высвободила руку. Граф сел, и экипаж покатился в сторону Сены. Раньеро отправился к себе в Пасси и, войдя в дом, даже не взглянул на других членов семейства. Обнаружив, что брат вернулся, Гульермо, поднявшись к нему, застал того у клавесина. — Ну как? Раньеро вздохнул: — Граф с большим удовольствием повез ее на вечеринку. Гульермо сел на стул: — Значит, ты думаешь, что все получится? — Почему бы и нет. — Слава богу. Больше незачем волноваться. — Гульермо радостно покачал головой. — Эта девушка оказалась пробивной бестией, правда? Интересно, чего она добивается. Как по-твоему, нам удастся вернуть свои деньги? Раньеро пожал плечами: — У меня такое впечатление, что эта девочка собирается попытать счастья за ломберным столом. Если ей повезет, мы вернем деньги, если нет — бог с ними. — Удача ей не помешает, если она хочет быть на равных с этой публикой. — Дело в том, что у нее было немного своих денег. — Откуда ты это узнал? — Служанки сказали. Как ты полагаешь, почему мы взяли именно тех двоих? Дабы они целую неделю следили за ней и драгоценностями Сильвии. Так вот, Шарлотта нанесла визит в банкирский дом и сняла деньги со своего счета. — Ну и ну! Она сама это сделала? Сколько она сняла? — Точно не знаю. Сначала в банке не хотели давать ей деньги, но Шарлотта разгневалась и запугала банковского служащего. Тот ушел советоваться с кем-то, вернулся как шелковый и выплатил ей деньги. У нее были документы, подтверждавшие, на чье имя значится счет, и она сказала, что получила их в уплату причитавшегося ей долга. — Что ты говоришь? И чье же имя значилось на этих документах? Раньеро нервно заерзал, его локоть задел две клавиши, зазвучали низкие ноты, отчего оба вздрогнули. Наконец он сказал: — Какого-то месье Шарля. Гульермо затаил дыхание, затем глубоко вздохнул, будто догадался, в чем тут дело. — Ага! Деньги от последнего любовника! Что скажешь, а? — Он подмигнул Раньеро, но тот не ответил. Оба помолчали, после чего Гульермо задал вопрос, уже долго терзавший его: — У тебя же с ней ничего не было, правда?