Томазо поставил перед Тамарой тарелку. Попробовав салат, она восхитилась: — Неповторимо! — Ну, так и выпьем за это, — Борис налил ей и себе вина. — Кстати, салат можно закусывать пиццей. Захмелев, она разговорилась: — Знаете, Борис… Он ей напомнил: — Знаешь… Мы перешли на «ты». Она согласилась: — Ну да, конечно! Знаешь, меня очень удивило, что в отеле принимают постояльцев с животными. — В Европе это не редкость. Однако «Резиденца» — особый отель. Завтра утром, проснувшись, ты отовсюду услышишь лай. В «Резиденце» любят собак. — Кошка Сюзанна. Чья она? — Сюзанна живет в отеле давно и чувствует себя абсолютной хозяйкой. — Все так мило… — Тамара подставила бокал, и Борис налил ей вина. — Я давно мечтала здесь побывать. Теперь мне ясно, что не только Дуомо, весь Милан, вся Италия — это место, где рассудок уступает эмоциям. — Ты права. — Борис поднес свой бокал, и они чокнулись. — Италию я люблю больше других европейских стран. А из всех итальянских городов предпочитаю Милан. — Возможно, потому, что здесь домашний стадион «Интера»? — улыбнулась Тамара. — Давай-ка мы лучше выпьем, — он поднял бокал. После ужина они прогулялись по ночному Милану. Уже зажглись фонари. Был теплый весенний вечер, Прохор трусил рядом, Борис что-то рассказывал. Тамару наполняло счастливое чувство спокойствия и достаточности. Как и в прошлый раз, Борис и Прохор проводили ее до номера. Только на этот раз, приблизившись к двери, пес зарычал. — Что такое? — заволновался Борис. Прохор обнюхал дверь, потом толкнул ее носом. Дверь открылась. Заглянув в номер, Тамара испуганно вскрикнула. — Да что там такое! — Борис отстранил ее и первым вошел в комнату. Внутри царил ужасающий беспорядок. Все Тамарины вещи были раскиданы. Порезанный в ремни чемодан лежал у окна. — Боже мой! Боже мой… — запричитала Тамара и кинулась подбирать белье. — Не трогай! — приказал ей Борис. — Ничего не смей трогать. Оставайся здесь, а я спущусь к портье, чтобы вызвать полицию. Прохор! — Борис взглянул на собаку: — Ты останешься здесь! Охраняй! Борис ушел. Тамара села на краешек стула, словно незваная гостья. Прохор же, напротив, расположился у двери, будто хозяин. Полиция приехала через двадцать минут. Пока криминалисты обследовали комнату, Тамару отвели в соседний, незанятый номер для беседы с полицейским дознавателем. Переводить взялся Борис. Полицейского не слишком заинтересовал рассказ Тамары о похищении ее сумки. Он спрашивал ее только о ночном происшествии. — Прошу обратить внимание… — попросила Тамара. — Прохор, собака Бориса, привел нас в номер к французам. Но я думаю, что никакие они не французы. Я слышала, как они говорили по-русски. Итальянец что-то сказал, и Борис перевел: — Их нужно проверить. Полицейский снова спросил, и Борис опять перевел: — Что-нибудь пропало из комнаты? — Мишка. — Ми-ши-ка? — переспросил итальянец. Тамара обернулась к Борису: — Мягкая игрушка, которую ты подарил мне на стадионе Сан-Сиро. Он сидел на тумбочке у кровати. — Исчез только мишка? — Борис удивился. Она подтвердила: — Все остальное на месте. — Allora va bene…[7] — Полицейский поднялся и, взглянув на Бориса, заявил, что сейчас им нужно поговорить с французскими постояльцами. Они вышли из номера и направились в другой конец коридора. Тамара, чуть с отставанием, двинулась следом за ними. Полицейский постучал в дверь, и ему открыл бородач. Не понимая ни слова, Тамара видела, насколько спокойным оставалось лицо француза во время их разговора. Казалось, он категорически опровергал все подозрения. На мгновение из-за его спины выглянула светловолосая женщина. В ту же минуту из их номера выбежала собачка чихуа-хуа, держа что-то в зубах. Приглядевшись, Тамара узнала в этом «что-то» своего пропавшего мишку. — Боря, Борис! Он обернулся, и она указала ему на собаку. Тамара и Борис удивленно переглянулись, после чего она обратилась к французу: — Вы нам соврали… Но здесь вмешался Борис: — Месье рассчитывал сбить нас с толку после того, как Прохор учуял, что он побывал в твоем номере. — Бред, — заговорил по-русски «француз». — Полный бред! Спустя полчаса его забрали карабинеры для выяснения обстоятельств погрома в Тамариной комнате. Тамара тем временем вернулась к себе и принялась собирать разбросанные по комнате вещи. Закончив, решила зайти к Борису. Постучала в его номер и, не дождавшись ответа, заглянула внутрь. Борис сидел у окна. Прохор лежал рядом. Тамара позвала: — Боря… Он обернулся. По его лицу она поняла, что Борис очень расстроен. — Что случилось? — Ничего. — Борис встал, снял куртку и поправил воротник у рубашки. — Если хочешь, завтра отвезу тебя на Дуомскую площадь. — Хорошо… — Сейчас нужно отдохнуть. Тамара подошла ближе: — Хочешь, чтобы я ушла? — Она его обняла. — Тебе действительно лучше уйти. Тамара безмолвно отняла руки и вышла из комнаты. Утром Борис повез ее на Дуомскую площадь. Встреча, о которой Тамара мечтала долгие годы, произошла неожиданно. Собор возник перед ней во всем великолепии белого мрамора и многочисленных шпилей, пронзающих весеннее небо Милана. — Боже мой… — прошептала Тамара и прильнула к стеклу, а потом повернулась к Борису и попросила словно ребенок: — Пожа-а-алуйста, я хочу к нему подойти. Он улыбнулся: — Сейчас остановимся. Вот только найдем парковку. Отыскать парковку вышло не скоро. Тем не менее минут через тридцать Тамара уже стояла у кафедрального собора Дуомо и, задрав голову, смотрела на шпили, в которых гудел порывистый ветер. Склонившись к ней, Борис прошептал: