— Мы приняли решение снова открыть дело Сульру, — сказал он. — Поэтому я и созвал вас. Кровь на кресте принадлежит Рикарду Рейссу. А держал крест, когда им наносили удар Рейссу, пастор Бёрре Дранге. Мы нашли отпечатки его пальцев в следах крови. Террорист вернулся. Глава 49 Начальник управления встал и пожелал всем спокойной ночи. Остальные продолжали совещание. — Мы опасаемся утечки информации, — сказал инспектор Косс. — Только присутствующие здесь будут работать над этим делом до дальнейших распоряжений. Кроме него, мы расследуем убийства Хенри Фалька, Бенедикте Штольц, Беаты Вагнер и Риты Нуре. И больше ничего. Правильно, расследование нужно держать в тайне. Но Фредрик никак не мог избавиться от ощущения, что Косс что-то скрывает. Кому не нужно знать о расследовании? СМИ и общественности? Остальным отделам управления? Или кому-то еще? Можно ли доверять Коссу? Начальнику Неме? Фредрик вспомнил слова редактора ТВ2. Бенедикте Штольц работала над делом против властей. Так кто же это, черт побери? Фредрик и Кафа обменялись взглядами, и Фредрик приложил палец к губам. Пока стоит подождать с посвящением Косса во все, что они накопали. Что ключ к загадке — Беата Вагнер. — Значит, улики на кресте показывают связь и Рикарда Рейсса, и пастора Дранге с теми строениями в долине. С Чернобылем, — рассуждала Кафа. — Управляющая стройкой, где в дневные часы работал Рейсс, сказала, что он иногда ночевал на работе. Может быть, Рейсс бывал ночью в Чернобыле? И работа сторожем на стройке — всего лишь прикрытие? Косс достал из папки с бумагами сложенный в несколько раз лист и развернул его. Это оказалась карта. — Ты проверила, кто владеет этим участком в долине? — спросил он Кафу. — Жду ответа. Там, видимо, какая-то путаница. — Вот карта области, предоставленная коммуной. Кафа наклонилась вперед и, проведя пальцем, прищурилась. — Он должен быть… где-то здесь. — Она показала на участок леса. — По словам коммуны там ничего нет, — ответил Косс. — И никогда не было. Охраняемая зона. — Косс вытащил еще бумагу — лист с распечатанной фотографией. — Это спутниковый снимок из картографического управления. — Вот долина, на которую ты указала, — он посмотрел на Тересе, перевел взгляд на Фредрика и затем на Кафу. — Лес. Только лес. — Господи, — сказала Кафа. — Я же была там. Здания, конечно, скрыты под сенью деревьев, но постройки-то крупные. С воздуха их должно быть видно. — Айтишники сказали, что со снимком кто-то произвел некоторые манипуляции, — холодно произнес Косс. — А у кого есть такая возможность? — Вопрос повис в воздухе. — Я поинтересовался этой темой. То, что радиоактивные трупы сожгли и закопали в лесу после взрыва в Чернобыле — миф. Этого не было. — Идеальная операция под прикрытием, — протянул Фредрик. — В народе это место зовут Чернобылем. Никто не отваживается туда идти, потому что считается, что там радиация. Что в земле полно взрывчатки и ядовитых веществ. Но для чего использовалась эта постройка? Может быть, там держали Бёрре Дранге? Он оттуда вырвался, и кровь Рейсса на кресте поэтому? — Там сейчас наши ребята, — ответил Косс. — Надеюсь, мы получим какие-то ответы. Наша проблема в том, что на свободе разгуливает террорист. И мы понятия не имеем о его планах. — Со всем уважением, — сказал Фредрик без всякого уважения. — Эта проблема была у нас и четыре года назад. Когда вы закрыли дело, словно никакого Бёрре Дранге не существовало. Косс взял свои серебряные часы и постучал ими по столу. — Чего ты от меня хочешь, Бейер? Слёз? Тогда мы оценили его как неопасного. Решили, что все биологическое оружие обезврежено и дальнейшие поиски Дранге только повысят шанс, что общественность узнает о готовившихся террористических атаках. — А что насчет Стаффана Хейхе? — спросил Фредрик, посмотрев инспектору прямо в глаза. — Хейхе охотился за Бёрре Дранге во время дела Сульру. Теперь Дранге снова появился, и… — …Хейхе напал на тебя на вилле Равнли, — прервал его Косс. Он достал еще одну фотографию из стопки. — Ты просил студента, который отвез тебя на виллу, проверить все камеры наблюдения за период путешествия флешки от Маридалсваннет и до исчезновения. Вот что он нашел. Снимок был нечетким. Но мощный лысый человек в маленьком красном «Мини» — явно не Бенедикте Штольц. — Похож на Хейхе, — кратко прокомментировал Косс. — Спасибо, — с ухмылкой отозвался Фредрик. — Ведь мертвые не убивают. — На лбу инспектора начала пульсировать вена, и Тересе с силой пнула Фредрика под столом. Глава 50 — Господи, Всемогущий отец, царствующий во Славе своей на земле и на небе вовеки веков. Господи, я предал тебя. Прости меня. Клянусь твоим священным именем. Теперь я не могу тебя подвести. Ведь теперь ты — это я. Я — твоя воля, твое слово и твое деяние. Хриплое бормотание мешало Леонарду Руди провалиться в сон. Он только дремал, словно тонул, слишком легкий, чтобы найти могилу в глубине и слишком тяжелый, чтобы выплыть на поверхность. В крайнем изнеможении, он с трудом открыл глаза и, прищурившись, попытался разглядеть, что его окружало. Войлочный плед сполз вниз, и Леонард, стуча зубами от холода, потянулся, чтобы ухватить его. Тугая веревка врезалась ему в запястья, пальцы опухли и онемели. Он пытался максимально незаметно, сантиметр за сантиметром, натягивать на себя плед, приковав взгляд к силуэту под окном гостиной. Молящийся его не замечал. Только читал и читал молитвы, издавая уже совершенно невнятные звуки случайными движениями языка во рту. Свистящий шепот наполнял гостиную дома хюсманна в маленьком хуторе в лесу и свозь дерево поднимался вверх к небу. Утреннее солнце принесло рассвет. Но шторы были задвинуты, а поверх них на карнизе висела простыня, и Маргарет и ее мать на фотографиях казались лишь темными пятнами. В доме наверняка ненамного теплее, чем на улице. Напавший на Леонарда Руди человек из Сульру выключил электричество. — Они ищут меня, — прошептал он, бросив мобильные Леонарда и Маргарет в огонь, — Но не найдут. От углей все еще шел едкий запах. В припухлости на голове Леонарда пульсировала боль, уже не посылая ему яркие вспышки, но рана жгуче защипала, когда Леонард, подняв связанные руки, пощупал ее. Он сидел в гостиной, прислонившись спиной к стене и прижав колени к подбородку. Маргарет дышала тяжело и часто. В полутьме Леонард не видел ее, только сверток одеяла на диване. Она стонала и вертелась, ее тоже мучили мрачные сны. Он никогда не забудет страх в глазах дочери, когда та увидела отца связанным и избитым. Когда она увидела человека, заставившего Леонарда лечь на пол. — Ты могла бы сварить каши? — сказал человек Маргарет в первый день. — У тебя так вкусно получается. Он ее не тронул. Вообще ничего с ней не сделал, и Леонард подумал, как же дико, что этот человек испытывал к Маргарет чувство благодарности. — У вас есть имя? — спросила дочь на второй день. — Многие называют меня пастором. А ты можешь звать меня домовым, если хочешь. — Он засмеялся, не душевно, но от души. Словно потер пенопластом о стекло. Когда-то этот человек был таким же, как мы, подумал Леонард. Где-то в глубине души за этими бегающими глазками и омерзительным ртом должно же у этого параноика остаться хоть что-то человеческое. Что же ему пришлось пережить, чтобы стать таким? Перед сумерками на третий день пастор впустил свет в дом. Он долго стоял, изучая бревенчатую стену, щели которой Леонард недавно законопатил. И перевел взгляд на него. — Разве здесь не висел крест господень? Леонард не понял вопроса. — Раньше здесь жила пожилая супружеская пара. Разве на этой стене у них не висел крест? — Он лежит в сарае. — Неудивительно, что ты навлек на себя гнев Божий. И пастор послал Маргарет за крестом. Теперь он всегда лежал на полу перед молящимся мужчиной, рядом с Библией, ружьем и патронами, зажигалкой, свечами и толстым конвертом, который пастор принес с собой сюда из Сульру. На четвертый день Леонарду удалось высвободить ноги из веревки. Он потер лодыжки о каменную плиту под камином, пока пастор дремал у ног Маргарет на диване. Леонард не успел подняться на ноги и наклониться за горячей кочергой, почти взяв ее в руки, когда услышал в ухе голос пастора. — В следующий раз я ее ударю, — прошептал он и толкнул Леонарда в спину прикладом ружья. И пенопластом заскрипел по стеклу. — Аминь. Сегодня пятый день. Пастор издал стон, положив последнее полено в камин и распрямившись. Оно затрещало и, вспыхнув, озарило давящий полумрак светом. — Мы так думали. Но все иначе. Они повсюду. Они видят и слышат тебя. — Кто? — устало спросил Леонард? — Кто? — Они, — ответил пастор, взглядом обводя стены. — Но я знаю, кто они такие. Они еще заплатят за свои грехи. Как и все мы. Так что молись. Молись Господу нашему, пока у тебя еще есть время. — Зачем ты здесь? Что ты хочешь с нами сделать? — Об этом ты должен спросить своего бога. Это он послал тебя в Сульру, ответил пискляво пастор. С этими словами он вышел из гостиной. Маргарет тут же выпучила глаза, видимо, она все слышала. — Папа? — прошептала она. — Он нас убьет?