Сандро недобро посмотрел на зятя. — Успокойся! И не смей повышать голос! Решив, что строить из себя жертву и прятать голову в песок не в моих правилах, я повернула к нему голову и на бурю эмоций ответила леденящим душу спокойствием. — Ездовая, — слегка шевельнула я бровью и вежливо улыбнулась. — Их примерно года полтора обучают, а потом можно запрячь в особые санки, их называют нарты, и прокатиться с ветерком. Летти и Сандро сверлили меня пылающими взглядами, явно пытаясь мне глазами показать, чтобы я замолчала и закрыла эту тему, но синьор Лукрезе явно был не на их стороне и продолжил любопытно выспрашивать. — И сколько они могут пробежать? — Сибирские хаски могут очень долго бежать сквозь снежную бурю и тянуть за собой нарты. Мы с папой зимой целый день спокойно катались… — Но ведь это ужасно холодно, еще и на скорости… — изумленно вскинул он брови. — Не бывает плохой погоды, дедушка, бываешь одет не по погоде, — тепло улыбнулась я ему. Красный от гнева Хорхе, так и рвался влезть в диалог, но дедушка его опередил. — И как же согреться после такого? — вежливо допрашивал он меня. — Да, как будто мы не знаем, чем они в Сибирской тайге греются! — Хорхе! — неожиданно громко зарычал на него Сандро. — Хватит! Хотя по лицам всех взрослых было понятно, что его мнение полностью разделяют. Еще бы! Чем еще может быть знаменита снежная Россия? Медведи, балалайки, Сибирь и… — Не могу не согласиться, русская баня знаменита на весь мир, — с гордостью протянула я. — На улице минус тридцать, внутри минимум плюс шестьдесят, но лично мне нравится, когда ближе к девяноста градусам… Я закрыла глаза и с удовольствием протянула. — Как же хорошо отхлестать друг друга вениками от души… А потом распаренным выбежать на улицу, где минус тридцать и прыгнуть в сугроб, а еще лучше в ледяную прорубь… Ух… Словно заново родился! Обведя взглядом обалдевших итальяно-испанских «родственников» я продолжила, уже предвкушая их эмоции дальше. — Затем можно босиком по снегу пройтись, потом понежиться в горячем чане на жарком костре… Вернуться в домик, выпить чашку горячего чая с травами, медом и вареньем, и снова в жаркую парилку и в прорубь… Ну, или хотя бы в снегу поваляться. Заметив, как они все на меня смотрят, я довольно улыбнулась. Шалость удалась. Если до этого семейство считало меня просто сотрудницей с приветом, то после этих слов я определенно стала в их невероятно «цивилизованных» глазах дикаркой. Я так и видела, что дополнила все образы о русских. Даже в глазах дорого мне Сашки, который покраснел еще больше, чем прежде. М-да… Не думала, что он будет так сильно меня стыдиться и не оценит шутку. Один нонно насмешливо поглядывал на все это пропащее дело. — Кушай-кушай, дольчеза, тут много витаминов, а женщине нужны витамины, — приговаривал он. В общем я не особо удивилась, что со мной больше никто не разговаривал. Летиция и Хорхе тихо переговаривались между собой, дедушка слушал без остановки болтающую малышню. А Сашка… А что Сашка? Он так сидел у окошка в другой стороне частного самолета, теперь уже без меня, ведь меня забрал дедушка. Вот и разрывался между ноутбуком и телефоном, лишь изредка бросая на меня весьма хмурые взгляды. Интересно, что он так высматривает? Новую девушку в Тиндере метчит и сравнивает насколько она адекватнее? Пальцы самы открыли ноутбук, чтобы заняться хоть чем-то полезным в полете, а внутри все пылало от негодования и злости. Если бы Летти и Сашка не ссорились из-за концепции для «Густо дела Вита», ничего бы этого не было. Моя счастливая, бедная жизнь им не понравилась! Ничего-ничего… Я сейчас вам такую концепцию «вкуса жизни» напишу, что у вас зубы будет сводить, лишь читая описание моего плана "пыток для зажравшихся мажоров'. Пора хоть кому-то заставить вас спуститься на землю грешную. Невольно я повернула голову к дедушке, мысленно умоляя придумать в этот раз наказание покреативнее. И дедушка меня не подвел. Если честно я не верила, что когда-нибудь вернусь на Сицилию. А уж в качестве укротительницы собачьих упряжек и бедной кладоискательницы, и подавно. Выйдя следом за всеми из машины на проселочную дорогу, я поправила красную юбку и озадаченно смотрела на зеленый склон вулкана Этна. Из черного внедорожника перед нами, также вышел радостный синьор Лукрезе старший, вместе с маленькими правнуками, с такими горящими глазами, что я едва не рассмеялась и не выдала своего черного предвкушения. Голова снова болела и кружилась, живот болел из-за женских дней, и я старалась даже не думать о том, как же сильно меня ненавидит и презирает вся семья. Потому что Летти и Хорхе готовы были меня прибить одним взглядом, а Сашка… Он будто сторонился меня. Люцифер лишь изредка бросал весьма хмурые взгляды, а после снова прятался в экране телефона. Так и хотелось съязвить, что он новое лицо для пиар-кампании его парижской квартирки так усердно ищет. — Кари нипоти, в одну шеренгу становись! — с предвкушением улыбаясь, скомандовал дедушка. — Вот это попадос… — простонала Летти, поправляя рукава черного платья. Вымученно улыбнувшись, мы все встали по стойке смирно, включая малышей в ярких костюмчиках, возглавлявших наш стройотряд. — Мне понравился ход ваших мыслей, — довольно поджал губы нонно. — И так как у вас всех сегодня выходной, я решил, что мы его проведем всей семьей, за исключением тех, кто занят чем-то полезным, конечно. Оценивающе посмотрев на Сандро, Летицию и меня, синьор Лукрезе будто невзначай добавил. — Ну, и заодно проверим без преуменьшения гениальную идею, миа нипоте Алессандро, для нашего весьма дорогостоящего отеля. Дедушка махнул куда-то в сторону рукой и к нам подбежал Фабио с охапкой целлофановых пакетов. Виновато посмотрев на каждого из нас, он решительно выдавал каждому по пакету, а я, увидев содержимое, невольно с черным предвкушением усмехнулась. Так им и надо, этим мажорам. Темно-карие глаза старика озорно блестели, и дедушка обратился к маленьким мальчикам, как и мама, носящих круглые очки. — Говорят давным-давно на наш волшебный остров приплывали короли и пираты, за самым дорогим сокровищем на свете — красными апельсинами. — Они стоили дороже золота… — с болью прошептал Сандро, опережая на несколько секунд слова дедушки. — И именно в нашем саду они нашли лучшие на свете. — Заглохни… — шипела рядом с ним Летиция. — И так все беды из-за вас двоих… Делая вид, что ничего не замечает, нонно торжественно продолжил: — А потому сегодня мы будем все играть в бедных пиратов и искать самые лучшие плоды. Кто соберет больше всех сокровищ, тому обещаю исполнить одно самое сокровенное желание. Мы все тут же напряженно переглянулись. Неужели и правда дедушка решил нас так просто за все простить? — Совсем любое желание, нонно? — ласково поинтересовалась Летиция. — Ну, а почему бы и нет? — загадочно подмигнул ей дедушка. И, конечно, дети оглушительно громко завопили. — СОБАКИ! Бросив на меня убийственный взгляд, Летиция тихо сказала: — Вики, я тебе этого никогда не прощу… Солнце почти село, а мы в спецовках торжественно собирали остатки апельсинового урожая в огромные корзины. Хотя если честно стоило мне увидеть этих троих в робе, как у меня даже голова болеть перестала. Появился такой заряд бодрости, что, если бы не ныл так сильно живот из-за женских дней, я бы из принципа уделала их еще в первый час и посмотрела, как они будут уговаривать меня загадать их желание. Подбежав к родителям, детвора в бумажных пилотках из газет, ослепительно сияла улыбками и набирая в маленькие ведерки, апельсины из наших корзин, довольно лепетала на испанском: — Мама, папа, а давайте бумажного змея сделаем после поиска сокровищ? Запустим его как флаг для пиратского корабля дедушки! — предложил Андреас. — Не сегодня, милые, — тепло улыбнулась Летиция, потрепав их по кудрявым шевелюрам. — Нам с папой нужно важные дела еще сделать. — Тогда давайте украсим наши сабли! — встрял Виктор. — Давайте, я вам лучше куплю уже готовые? — мягко отказывал Хорхе. — Нам сегодня еще работать нужно… — Тогда может вы и собаку купите? — начал торговаться Андреас. Тон Летиции мгновенно стал жестким и строгим, как на съемочной площадке. — Никаких собак.