– Что с вами делал профессор Грунд? – Ты меня любишь? – Эрнест, только я могу избавить вас от страданий, которым вы тут подвергаетесь. Давайте не будем тратить время впустую. – Никто меня не любит. И не любил никто, вот и приходилось заставлять их признаваться в любви. Так здорово было слышать, как они шепчут ласковые словечки всего через несколько минут после того, как прошли мимо меня по улице, даже не удостоив взглядом. – А теперь директор вас самого заставляет делать то, что вам не нравится, верно? – За дурака меня держишь? Я же вижу: ты тут добренькую разыгрываешь, чтобы меня расколоть, а как только получишь то, за чем пришла, свалишь отсюда и думать обо мне забудешь, как те, другие. Поэтому знаешь что? Раздевайся! И скажи, что ты меня любишь. – Теперь Янгер смотрел исподлобья, шарил взглядом по всему ее телу, почти прижав подбородок к груди; его дыхание стало тяжелым и прерывистым. – Эрнест, я не такая, как другие. У меня есть обыкновение выполнять свои обещания. И если я сказала, что смогу избавить вас от страданий, значит, и правда смогу. Помогите мне, и я даю слово, что помогу вам. Почему вы сказали, что директор – сумасшедший? – Раздевайся! – выпалил Янгер, засучив ногами. Сара, немного поколебавшись, медленно подвернула рукава свитера на несколько сантиметров, открыв запястья; тонкую, почти прозрачную, молочно-белую кожу на них густо усеивали веснушки. Янгер вытаращил глаза. – Что он с вами делал? – невозмутимо повторила Сара. – Еще! Подними повыше! – Если хотите увидеть больше, сначала ответьте на вопрос. Психопат озверело застучал пяткой в пол. – Не со мной, с Четыре-Восемь-Восемь! Ему ставили укол, я видел, а потом увозили куда-то смотреть черный сон – старик сам так говорил. И после этого он разрисовывал стены! – Вы знаете, с какой целью директор проводил над ним опыты? У Янгера начался нервный тик – задергались веко и уголок рта; он все сильнее впивался зубами в нижнюю губу. – Если хочешь, чтобы я что-нибудь сняла, будь умничкой и расскажи мне все, что знаешь, – проворковала Сара. Взгляд убийцы затуманился – он погрузился в фантазии, о которых ей страшно было даже думать, глухо рычал и перебирал ногами, будто сдерживал желание наброситься на нее. – Янгер… – Ты мне все равно не поверишь! – Говори! – Сара впервые повысила тон. – Снимай всё! – рявкнул Янгер, в котором уже не осталось ничего от наивного мальчишки. Он задергался в смирительной рубашке и принялся раскачиваться всем корпусом вперед-назад. – Что за эксперименты ставил директор на пациенте Четыре-Восемь-Восемь? Ты знаешь что-то конкретное? – спросила Сара, покосившись на дверь. – Знаю только, что для его экспериментов нужен был именно Четыре-Восемь-Восемь, больше никто не годился. Это всё! И тут Янгер прыгнул на Сару. Она вскочила в то же мгновение, увернулась, и убийца, налетев на привинченный стул, грохнулся на пол. Сара схватила его под мышки, вздернула на ноги, впечатала в стену и прижала голову, расплющив щеку. – Остынь, Янгер. Сейчас я выйду из палаты, а ты будешь тихонечко стоять здесь, пока за мной не закроется дверь. Ясно тебе? Он захрипел в знак согласия. Сара чуть ослабила захват. – Не переживай, рыженькая. Больше всего на свете я хочу, чтобы над Хансом Грундом кто-нибудь поиздевался так же, как он издевался над нами. Отомсти ему за меня, ага? Когда Сара, отпустив его, отошла назад, Янгер сполз по стене на пол и вскинул на нее голубые глаза обиженного ребенка: – Вот было бы здорово пообщаться с тобой у меня в «скорой». Уж ты-то не стала бы визжать и хныкать, как те сучки. Сара медленно попятилась к выходу. Нащупала за спиной дверную ручку, подергала ее – створку тотчас распахнули с другой стороны. Как только она выскочила в коридор, коренастый санитар поспешно захлопнул дверь и запер замок. Офицер Сольберг таращился на инспектора так, как будто она вернулась с того света. – Подкрепление уже прибыло? – спросила Сара. – Нет еще. – Тогда оставайтесь здесь, пока вас не сменят. Она связалась по рации с Нильсеном, который поднялся на второй этаж вместе с директором. – Ханс Грунд может оказаться опасен, будьте с ним осторожны, офицер. Я сейчас приду. – Вас понял. К директорскому кабинету Сара почти бежала. Взлетела по винтовой лестнице, промчалась по коридору и только потянулась к дверной ручке, как створка распахнулась изнутри от удара ногой. Сара от неожиданности дернулась назад, пошатнулась, чуть не упав. Прямо перед ней мелькнуло лицо Ханса Грунда – он бросился к лестнице. Едва удержав равновесие, Сара выхватила из кармана рацию. – Всем офицерам! Грунд бежит к сектору А! Он опасен и, возможно, вооружен! Она заглянула в кабинет – офицер Нильсен сидел на полу, привалившись к книжному шкафу и держась рукой за голову; из-под ладони текла кровь. Рядом с ним валялся увесистый плексигласовый куб для фотографий, угол которого тоже был испачкан кровью. Офицер сделал знак, что с ним все в порядке, и Сара с облегчением кинулась догонять Грунда, на бегу проговорив в рацию: – Пошлите кого-нибудь в кабинет директора! Офицер ранен! Отличная физическая подготовка сделала свое дело – прыгая через две ступеньки, она услышала внизу, совсем рядом, топот и тяжелое дыхание, а с последней ступеньки соскочила в тот момент, когда Ханс Грунд исчезал за дверью под лестницей. Оттолкнув не успевшую закрыться створку локтем, Сара помчалась по длинному грязному коридору. Профессор был всего в десятке метров от нее. Он вдруг остановился и обернулся, засовывая руку во внутренний карман пиджака. Только тут Сара вспомнила, что оставила пистолет в машине. Глава 5 Сара приготовилась уворачиваться от пуль. Но Ханс Грунд достал из кармана не оружие, а ключ, присел на корточки, вставил его в замочную скважину в полу, рывком откинул крышку люка и исчез в проеме. Рванувшись вперед, Сара последние метры проехала по полу, одну ногу подогнув под себя, другую вытянув вперед, и успела подсунуть ступню под опускавшуюся крышку. Откинув ее, осторожно заглянула в люк – директор как раз спрыгнул с последних перекладин вертикальной лестницы, задрал голову, увидел преследовательницу и в следующую секунду исчез из поля зрения. Сара, быстро спустившись по ступенькам, очутилась в подвале с бетонными стенами, тускло освещенном красной аварийной лампой под потолком. Фигура директора маячила впереди; оттуда раздался скрежет замка. Из открытого дверного проема, в который устремился Ханс Грунд, в коридор пролился бледный свет. Сара ринулась туда, ударом ноги отбила створку, которая закрывалась за директором, и, пригнувшись, заглянула в помещение. В центре стояли две пустые больничные каталки; с их металлических бортиков свисали кожаные ремни с пряжками. В изголовье каждой каталки на подставках поблескивали замысловатые аппараты с циферблатами и пучками проводов. Сара успела осмотреться краем глаза, но все ее внимание было приковано к директору – тот замер в левом дальнем углу помещения у шкафа с распахнутыми стеклянными дверцами. Все-таки оружия у него не было – иначе давно бы в нее выстрелил. – Не двигайтесь! – приказала Сара и сделала шаг вперед. Грунд, что-то пробормотав сквозь зубы, внезапно протянул руку в шкаф и дернул за рычаг устройства, стоявшего на полке. Что это за устройство, Сара поняла слишком поздно. Оглушительно грянул взрыв, и в воздух выплеснулись клубы огня. Сара бросилась на пол. По спине и затылку прокатилась жаркая волна, в ушах адски загудело. Кислорода уже не хватало, она думала, сейчас загорится одежда, но все же, закрывая лицо предплечьем, подняла голову, чтобы оглядеться. В лицо дохнуло как из пекла – стены комнаты были охвачены пламенем. Где-то вдалеке захлебывалась воем сирена пожарной сигнализации, но автоматическая система тушения огня не сработала – Ханс Грунд все предусмотрел. Изогнувшись на полу, Сара обернулась и различила в дыму позади дверной проем. В коридор огонь еще не перекинулся. Директор лежал в углу, возле шкафа, лицом в пол. Инстинкт самосохранения приказывал ей немедленно развернуться и ползти к выходу, но чувство долга победило: Сара, пригибаясь, добралась до неподвижного Грунда, перевернула тяжелое тело, ухватила под мышки и, пятясь, поволокла за собой. Она сделала всего несколько шагов – начался приступ кашля, пришлось остановиться. Воздух обжигал лицо, дым лез в глаза и не давал дышать. Сара пригнулась ниже – над полом еще оставался кислород – и снова потянула директора, замычав от натуги. До двери оставалось всего метра два, но выпрямиться она не могла, иначе задохнулась бы. Тогда Сара легла на спину, втащила безвольное тело на себя и, отталкиваясь ногами, поползла дальше. Макушка Грунда у нее на животе представляла собой черно-багровое кровавое месиво: ожоговые пузыри полопались, обгоревшие пряди волос прилипли к открытым ранам. Сара не знала, жив он или нет, но бросать его не собиралась. Дверной порог она преодолела, издав обессиленный хрип. Вылезла из-под своей ноши, кое-как встала и снова взяла директора под мышки. В этот момент от жара лопнула неоновая лампочка под потолком, брызнув фонтаном искр и осколков. Сара не успела закрыться рукой – правый глаз обожгло. Охнув от боли, она выпустила Грунда и прижала ладонь к лицу. – Инспектор здесь! – раздался сверху крик. Через несколько секунд здоровым глазом Сара увидела бегущего к ней офицера Нильсена. Из раны на голове у него до сих пор шла кровь. – Инспектор, скорее, к лестнице! Он накинул ей на плечи огнеупорное одеяло и, обняв, потянул за собой, но Сара высвободилась. – Нет! Возьмите директора! – Что?! Все здание уже горит! Нужно уходить! Из люка в потолке донесся голос Дорна: – Быстрей! Вы сейчас окажетесь в ловушке! – Мне нужно допросить Ханса Грунда! Я хочу знать, что здесь произошло! Нильсен, поднимите его, я дойду без вашей помощи!