Танька вспыхнула и прошептала: «Видела». Я взял мою записочку с ее надписью на обороте. — А это видела? — Я писала, — чуть слышно прошептала Танька. — То-то и оно!.. А говоришь — «лопни мои глаза»! Ведь записочку-то я тебе послал, я же и ответ твой из рубашки расшил! Эх ты, Танька, Танька! Сама же своего Петьку выдала! С Танькой сделалась форменная истерика. Возвращая похищенные вещи княгине Шаховской-Глебовой-Стрешневой, я заметил в ней не только радость, но и немалое смущение. — Господи, как это ужасно! А я-то заподозрила этого честнейшего и ни в чем не повинного человека! Как взгляну я теперь ему в глаза? Как взглянула княгиня в глаза своему верному французу — мне неизвестно. Но образ этого рыцаря надолго запечатлелся в моей памяти. Васька Смыслов Ваську Смыслова Московская сыскная полиция знала прекрасно. Он уже несколько раз нами арестовывался за мелкие кражи; но, отбыв тюремное наказание, снова принимался за свое «ремесло». Как-то дня через два после довольно значительной кражи в одной из квартир на Поварском, кражи, еще не раскрытой, вдруг раздается звонок по моему служебному телефону. Я подхожу: — Алло! Кто говорит? — Это вы, господин начальник? — Я. — Желаю вам здоровьица, с вами Васька Смыслов говорит. — Здравствуй, Васька, что скажешь? — А ваши-то дураки третьева дня опять меня прозевали! — Ну-у?! Врешь!.. — Ей-богу! Ведь на Поварском-то моя работа! — Ну что же? Везет тебе, Васька, но только смотри, не попадись! — Ну уж нет, господин начальник, теперь мы наловчившись, не поймают, шалишь! — Ох, Васька, смотри не бахвалься! — Будьте без сумления, не попадусь! И Васька повесил трубку. Смыслов был жизнерадостным малым с хитринкой и, как ни странно, с большим добродушием. Он, видимо, не лишен был и юмора и, чувствуя весь комизм моего положения, принялся с этого дня звонить мне всякий раз после удачно совершенной кражи. Стянул благополучно в одном из ювелирных магазинов на Кузнецком мосту несколько часов при помощи выдавленного стекла в витрине. Васька звонил: — А это опять я, господин начальник! Что, чисто сработано на Кузнецком? — Да что и говорить, молодец! Комар носа не подточит… — То-то и оно, а вы говорите — поймаете, да ни в жисть! — Поживем, Васька, увидим! — Да и смотреть нечего! Сказал, не поймаете. Сделав паузу, Васька продолжал: — А вот что я вам скажу, господин Кошкин, подготовляю я здесь дельце покрупнее, как сработаю, беспременно вам позвоню. — Ох, Васька, лучше не звони, дразнишь ты меня!.. Васька хихикнул в трубку от удовольствия: — Ничего, господин начальник, уж вы потерпите, это вам пользительно!.. И Васька дал отбой. Создавшееся глупое положение начинало меня изводить. Я был уверен, что Васька сдержит обещание, и решил принять меры. Мною было отдано следующее распоряжение: лишь только я тремя долгими звонками позвоню из своего кабинета в дежурную комнату, дежурный чиновник немедленно должен броситься к одному из свободных телефонов и тотчас же справиться на центральной станции о номере, разговаривающем в данный момент с начальником сыскной полиции. В это же время на другого чиновника возлагалась задача раскрыть имеющийся при полиции порядковый регистратор телефонных номеров с указаниями против каждого номера адреса абонента. Третий же чиновник с двумя агентами должен будет в это время одеваться и, получив адрес от первых двух, немедленно мчаться на дежурном автомобиле к указанному месту. Двое суток мы ждали Васькиного звонка. Наконец на третий день меня кто-то вызвал по телефону, и, подойдя к аппарату, я услышал Васькин голос. Держа трубку в правой руке, левой я нажал электрическую кнопку на письменном столе и дал три долгих звонка. Теперь вся задача сводилась к тому, чтобы в течение известного времени занять Ваську достаточно интересным для него разговором, не возбуждая при этом его подозрения. Васька начал, как всегда: — Я обещался позвонить вам, господин начальник, вот и звоню. — Скажи, Васька, а как ты не боишься мне звонить? Вдруг я узнаю, откуда ты звонишь, и по номеру телефона открою твое местожительство. Васька выразительно свистнул: — Не на такого напали. Что я за дурак, что стану звонить вам от родных или знакомых. В Москве, слава те Господи, телефонов в любом подъезде, а Москва-матушка велика. Подите-ка, ищите!.. — Да ты, я вижу, Васька, башковит! — Ничего-с, Господь головой нас не обидел. А ночью нынче мы опять поработали, на Мясницкой. Чай, слышали? Да только взяли самую малость! — Нашел чем хвастать! Великое дело, подумаешь! А вот слышал ты, что этой же ночью было на Тверской? — Нет, не слыхал, а что, господин начальник? — И в голосе Васьки зазвучало любопытство. — То-то и оно, что ты, Васька, на мелочи размениваешься, а настоящего дела и не видишь! — Да что же такое? Скажите ж! — А то, что на Тверской ювелирный магазин дочиста обобрали. — Да ну-у?! — Вот тебе и да ну-у… — И много взяли, господин начальник? — Да говорят, тысяч на триста. — Ишь, черти… — И в голосе Васьки послышалась зависть. — А как ты полагаешь, Васька, чьих рук дело? Васька подумал и сказал: — Никто другой, как Сережка Кривой. — А кто это Сережка Кривой? — Неужто не знаете? Да что с Танькой Рябой хороводится. — Таньку Рябую знаю.