— Полнейший дурдом! — По-видимому, там тоже весеннее обострение. Ха-ха-ха! — Схватился руками за живот Сидоров. — Причем, постоянное. Полный капец! Смех придал бодрости и свежих сил. Покурив, точнее перекурили Паромов и Сидоров, так как Астахов был напрочь лишен этой дурной привычки, собрались двинуться в отдел. Но звонок дежурного вовремя пресек лишнюю трату сил: дежурный сообщил, что поступило распоряжение Конева сначала сходить домой и привести себя в порядок, а потом, к девяти часам, но без опозданий, прибыть в отдел. — Баба с возу, кобыле легче! — обрадовались участковые. Было уже совсем светло, когда, наконец-то, Паромов появился в своей квартире. — Гуляем! — недобро усмехнулась супруга. — Не советую никому так гулять, — отмахнулся Паромов. — Убийство на участке. — Ты еще скажи, что в засаде был! — не отставала жена. — Была бы нужда, и в засаду пошел бы… — Знаем мы про ваши засады. Слышали! Бабы заводские рассказывают… — Отстань! Надоело: не успел домой придти, а тут одна и та же песня… Тебе серьезно говорю: убийство на участке. И нужно раскрывать его. Ты чем ругаться по-пустому, лучше бы завтрак состряпала. Пока бриться буду. Сейчас приведу себя в порядок — и снова в отдел. — А что, кроме тебя больше некому раскрытием заниматься? Жена, как всякая женщина, даже в этой ситуации желала оставить последнее слово за собой. — Все и занимались. Только, извини, тебе не доложились, — съязвил Паромов, начиная «закипать» от глупой надоедливости супруги. — Так бы сразу и сказал! — сразу же сбавила тон та и пошла на кухню чай подогревать и бутерброды готовить. «На работе — нервы, и дома — нервы. Прав классик, — подумал Паромов, направляясь в ванную комнату: — «Покой нам только снится»… ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ 1 Придя в отдел, старший участковый узнал, что Мару и Васю у сестры Мары не застали. Те перед самым прибытием группы захвата слиняли куда-то, словно почувствовали, что милиция уже идет по следу. Оперативное совещание по поводу задержания подозреваемых проходило в кабинете Конева Ивана Ивановича. Конев, и так особой веселостью не отличался, а сегодня был особенно хмур. Впрочем, и остальным было не до веселья. Собрались опера центральной зоны: Черняев, Сидоров Виктор, Клевцов Слава и, конечно, участковые с поселка РТИ. Присутствовал и внештатный эксперт-криминалист Андреев. Прокурорских не было. Однако с минуту на минуту должна была подойти Деменкова Нина Иосифовна, заместитель прокурора района. Конев позвонил ей перед самым началом совещания. — Рассиживаться долго некогда, не на банкете. Думаю, что все понимают важность момента. Завтра — праздник, а у нас убийца где-то вооруженный бродит. И что у него в башке — никто не знает. А вдруг «башня» у него поехала: еще кого-нибудь «замочит» — и будет нам веселый праздник Мая!.. Поэтому, Андреев немедленно делает фотки подозреваемого. Иди, занимайся, — приказал Конев. — Да побольше нашлепай. Пригодятся… Андреев молча встал и пошел к себе, в кабинет экспертов-криминалистов, в царство давно устаревшей техники, с помощью которой отделовские «кудесники» умудрялись не только отпечатки пальцев «снимать», но и более «тонкие» исследования проводить. А Конев продолжал совещание: — Дежурный даст сейчас циркуляром ориентировку по области — я уже распорядился… Это на тот счет, если подозреваемый рванет за пределы города… Мы сейчас подготовим две группы для засады в общежитии и у Мары. А одну группу направим на автовокзал. — Еще, товарищ подполковник, надо было бы и железнодорожный вокзал перекрыть… — вмешался Черняев. Опер избежал ночных бдений и теперь пытался наверстать упущенное. — Там коллеги из линейного отдела подстрахуют. Надо только побыстрее им отвезти ориентировку и фотку. И не перебивай старших, — вспылил Конев. — А то, как ночью тебя искать — не нашли, а перебивать начальника — ты первый. Другие, вон, молчат. Другие наклонили головы, чтобы, не дай Бог, Иван Иванович улыбки у них на губах не увидел. — А раз ты назвался, то с Паромовым поедешь на автовокзал. Будете там проверять автобусы с пассажирами. Особенно обращайте внимание на рейсы льговского направления. Из паспорта Сухозадова видно, что он родом из Конышевского района… Имейте ввиду, что может к маме рвануть, под юбку прятаться! Сначала дел натворят, а потом под бабьи юбки прячутся! Задание понятно? — Понятно, — ответили старший оперуполномоченный и старший участковый. — Раз понятно, то после планерки вооружайтесь и в бой! Старшим в группе — Черняев, — даже в суматохе не забыл назначить старшего Иван Иванович. — Есть! — Василенко и Астахов — в засаду… в общежитие… — продолжал Конев. — Старшим — Василенко. У вас вопросы есть, — обратился он к Василенко и Астахову. — Никак нет! — ответил за двоих Василенко. — Сидоровы: Владимир Иванович и Виктор Иванович — в засаду к Банниковой. За старшего группы — Виктор Иванович. — Есть! Конев, сам оперативник до мозга костей, старшими назначал своих оперов, считая традиционно их более опытными в вопросах организации засад и других оперативных мероприятий, требующих сметки, решительности и мгновенной реакции на принятие решения. Да и чисто по-житейски, они были ему ближе сотрудников других служб, так как ежедневно, ежечасно приходилось работать с ними бок о бок, и вызывали большее доверие, чем другие сотрудники. — Да ворон не ловить и хлебалом не щелкать! Помните, убийца вооружен, — напутствовал он всех. Только окончил Конев инструктаж, как в кабинет вошла Деменкова. В этот раз она была в форменном служебном костюме, ладно сидящем на ее стройной фигуре. Определение «военная косточка», обычно относящееся к мужчинам, в данном случае с полной мерой могло бы быть отнесено и к заместителю прокурора района. Суровость, подтянутость в гармонии с женской элегантностью. Поздоровалась энергично со всеми. Присела на предложенный Коневым стул. И с ходу: — Говорят, что гад гада жизни лишил? — Получается, что так… — ответил Конев, слегка озадаченный и удивленный таким вступлением заместителя прокурора. Остальные тоже были приятно удивлены таким оборотом дела, но помалкивали, соблюдая субординацию. — Это хорошо — простым людям дышать будет свободней, — продолжила она под одобрительные взгляды присутствующих. — Лицемерить не стоит. Большего урона от этой смерти Бекетова общество не понесло. Факт. Плохо то, что все произошло накануне праздника… Вот это обстоятельство и обязывает нас в самый сжатый срок задержать подозреваемых и водворить их в СИЗО. Прошу всех это учесть… Следователь Башмаков доложил, что участковые постарались и практически раскрыли убийство… Молодцы! А то, что ночь не поспали, не страшно: молодые, еще успеете выспаться. Думаю, что и руководство сумеет это небольшое затруднение оценить по достоинству! Верно, Иван Иванович? Ивану Ивановичу ничего не оставалось, как сказать, что верно. — А вот наш следователь на месте происшествия, по «горячим следам» сработал отвратительно, — продолжила Нина Иосифовна. — Да, да! Отвратительно. Будем смотреть правде в глаза. Только осмотр места происшествия провел, да постановление о возбуждении уголовного дела вынес. Но мы с ним разберемся еще… Расследование данного дела поручается старшему следователю Тимофееву, Валерию Герасимовичу. Надеюсь, его вы знаете? — Конечно, конечно, — в разнобой негромко ответили опера и участковые. А Астахов добавил от себя: — С Тимофеевым ругаться не придется. Не знаю: жаловался или нет Башмаков, но мы с ним поссорились из-за того, что он не стал людей на месте происшествия допрашивать. Домой спешил. — Попробовал бы он пожаловаться… — ответила на реплику участкового Нина Иосифовна и добавила, подводя итог своему выступлению: — Дело не в Башмакове и даже не в Тимофееве. Дело в том, что преступника надо задержать и обезвредить. Не дать ему возможности испоганить людям праздник Первого Мая! Вы чувствуете: за этим простым бытовым убийством проглядывает политическая подоплека. И ни вам, и ни нам жить спокойно не дадут, пока этого Васю Сухозадова — ну и фамильице! — хмыкнула громко, — не задержим! Так что, поработать нам сегодня придется плотно. И ночью, если за день не успеем, тоже. «Что ночь не спать — к такому не привыкать, — подумал Паромов, слушая заместителя прокурора района, — вот к семейным дрязгам привыкнуть невозможно. Опять, по-видимому, предстоят выяснения отношений с любимой супругой». 2 Пока совещались, пока ждали, когда Андреев размножит фотографии подозреваемого, пока освободился транспорт, чтобы подбросили до автовокзала, приспел и обед. Пообедали в кабинете Черняева крепким чаем и пирожком с повидлом. За нехитрым обедом Черняев не скрывал своего удовлетворения. Как же: от одного общественного врага навсегда избавились, от другого на длительный срок. — Так бы каждый день, — между глотками чая говорил опер, поглядывая на фотографическую карточку подозреваемого, выложенную им на стол, — один гад убивал другого, одна мразь съедала другую… Мы бы одних в морг отправляли, а других — в СИЗО. И хрен с ней, со статистикой. Подумаешь, ну отодрали бы разок… да мало ли нас дерут… Но какая бы благодать настала. Какая бы тишина была в плане криминала. — Петрович, какой же ты, однако, кровожадный человек, — подтрунил Паромов, отставляя в сторону пустую чашку. — Я не кровожадный… Я, как волк в лесу, в обществе — санитар! И чем чище в обществе, тем на душе приятней. И не только мне, но и всему обществу! Железная логика. — А за то, что поселок избавлен от Бекета, этому Васе Суходрищеву, если он окажется нормальным мужиком, еще шкалик водки возьму — загорелся глазом опер. — И коллегам прикажу, чтобы никто и пальцем не смел его трогать. А то, знаю, начнут «примерять» к нераскрытым подрезам…