– Это ужасно, – сказала Илона Херфурт. – Я подошла к девочке возле полки с куклами и спросила, могу ли чем-нибудь ей помочь. Но девочка покачала головой и перешла к другой полке. – Она показала на полку с бисером, стразами и другими товарами для рукоделия. – Подумать только, я была последней, кто с ней говорил… Боже… – Как именно вы к ней обратились? – спросил Арне. – Что вы имеете в виду? – не поняла продавщица. – Я имею в виду, что маленькая девочка, одна, без родителей, бродила по вашему магазину. Может, засовывала палец в рот и думала при этом, неужели ей нельзя хотя бы потрогать этих красивых кукол… – Понимаю. По-вашему, я должна была принять ее за малолетнюю воровку?.. Нет, к нам часто заглядывают дети. И мы не выгоняем их, ни в коем случае. Ведь именно они наши настоящие покупатели, они должны убедить родителей приобрести понравившуюся игрушку. Арне огляделся. Всех детей в магазине, сколько он мог видеть, сопровождали взрослые. – Не поймите меня превратно, я вас ни в чем не упрекаю. Просто мне важно представлять себе, как это было. Кроме девочки… вам не показалось, что кто-то из покупателей вел себя странно… на ваш взгляд? – Нет, – ответила Илона Херфурт. – Девочка была одна, и я не заметила, чтобы она с кем-то разговаривала. – Продавщица приложила палец к губам. – Не понимаю… другие тоже должны были ее видеть… Охранник, например. – Охранник? – Да, один из их команды бродил взад-вперед перед магазином. – Вы его знаете? Херфурт на мгновение задумалась, а потом покачала головой: – Охрана в торговом центре постоянно меняется, все время появляются новые люди. На этом была черная вязаная шапка… и форма как у всех. – Но в ваших свидетельских показаниях об этом нет ни слова. – Тогда я о нем не вспомнила. Слишком перепугалась, когда в магазине появилась полиция и рассказала мне и моим коллегам, что случилось. Весь вечер я отвечала на их вопросы. При этом была измотана к концу рабочего дня. Сосредоточиться получалось с трудом, как ни хотелось помочь. Арне кивнул. Это звучало вполне правдоподобно. Нередко свидетели вспоминали самые важные подробности лишь спустя некоторое время. Подозрения вызывали скорее чересчур детальные и логически непротиворечивые показания. – Сейчас же свяжусь с охраной, – сказал Арне и добавил про себя: «Даже если коллеги уже сделали это в воскресенье». Но для начала имело смысл осмотреть подземную парковку. Ведь где-то здесь должна была стоять машина, на которой преступник увез обеих жертв. Просмотр видеоматериалов камер наблюдения, как заверил его Бернхард, идет полным ходом. До сих пор не было обнаружено ничего достойного внимания. В ночную смену сосредоточиться особенно тяжело, коллеги могли что-то пропустить. Но Арне знал, что на них можно положиться, и за первым просмотром, в случае необходимости, последуют и второй, и третий. При условии, конечно, что Бернхард подобрал действительно надежных людей. И тут, как по заказу, зазвонил телефон Арне. «Лестница в небо» эхом отозвалась в гулком пространстве подземного гаража. То есть прием был. И на этот раз Арне не смог проигнорировать звонок шефа, как сделал это уже дважды в первой половине дня. – Можешь объяснить, где ты пропадаешь? Бернхард был раздражен, что неудивительно. Начальство и особенно пресса дышали ему в затылок. – Веду расследование. – Так вот почему я никак не могу застать тебя на месте. Помнится, я давал тебе задание и назначил крайний срок. Знаешь, как мне пришлось выкручиваться перед руководством? – Армакуни говорит… – Плевать я хотел на твоего Армакуни! – закричал Бернхард. – Какое счастье, что у меня есть Натан, который следует всем моим инструкциям… Это я заставил его повнимательней присмотреться к Тило Вальтеру. Мы уже отправили за ним патрульную команду. – Тило Вальтер? Сотрудник водоотводной компании, который нашел тело? – Именно, но до того он сидел в тюрьме. – Он мне об этом рассказывал. – А-а-а… Ну, тогда ты, конечно, знаешь, как он преследовал бывшую одноклассницу, пока не избил ее в душевой кабине в павильоне бассейна. Женщина десять минут пролежала в собственной крови и до сих пор не может нормально есть, потому что он повредил ей нижнюю челюсть. Арне был потрясен услышанным. Со всем этим вчерашним хаосом он так и не удосужился всерьез заняться Тило Вальтером. – Он арестован? – Пока нет. Мы нажмем на него во время допроса. Если повезет, добьемся признания до начала пресс-конференции. Для этого мы перенесли ее на более поздний срок. – Ага, – кивнул Арне, оглядывая подземную парковку. Потом тряхнул головой и поспешил наверх. – Как понимать твое «ага»? – У Тило Вальтера были причины сводить счеты с семьей Винцер? – Это старая история, – ответил Бернхард. – В одной из статей Хольгер Винцер выдвигал серьезные обвинения в коррупции против его бывшего работодателя, муниципальной аварийной службы. Клиенты бросились расторгать договоры. Фирма несла убытки и была вынуждена уволить несколько сотрудников, в их числе Тило Вальтера. – Представляю, как это его взбесило, – заметил Арне, который как раз наткнулся на аварийную дверь в подземном лабиринте и по бетонной лестнице начал подъем на первый этаж. – Любопытный факт, не более того, – продолжал Бернхард. – Гораздо интереснее, что Хольгер Винцер использовал для своего расследования осведомителей – сотрудников службы. И ты нипочем не догадаешься, чье имя значится в этом списке. Вероятно, Тило Вальтера. – Ну хорошо. На поверхности просматриваются кое-какие связи. Но был ли у Тило Вальтера личный контакт с Винцерами? И если да, то было ли ему известно, что Анналена Винцер собиралась за покупками именно в тот день? Наконец, не менее интересный вопрос: насколько Тило Вальтер дружен с математикой? На какой-то момент Бернхард как будто растерялся, но быстро взял себя в руки: – Если ты такой умный, то почему не здесь и не допрашиваешь Вальтера? – Я же сказал, что веду расследование. – Не в том месте, похоже… Арне, немедленно возвращайся в отдел. Бернхард дал отбой. Некоторое время Штиллер смотрел на смолкнувший телефон в своей руке и думал о последнем разговоре. Потом, покачав головой, объяснил настроение Бернхарда всеобщей суматохой, охватившей вдруг все полицейское начальство. Если у кого здесь и были основания для недовольства, то это у Арне, которого, словно старую метлу, заперли в темном чулане. В этот момент Штиллер вдруг осознал, где находится, – что-то вроде склада, куда доставляют товары для торгового центра. Здесь было темно и безлюдно. Вокруг стояли контейнеры, от которых исходил тяжелый запах. Арне оглянулся. Если он правильно сориентировался, там Мариенштрассе. Значит, и магазин игрушек недалеко. Арне опустился на колени и вгляделся в отпечатки шин на полу. Погладил пальцем, понюхал – старое машинное масло. Чем дольше Арне здесь находился, тем больше убеждался, что это место идеально приспособлено для похищения людей. Ни один из тех, кто сновал по тротуару, так и не удосужился заглянуть в темный коридор. Но даже если кто и сделал бы это, человеческому зрачку требуется время, чтобы переключиться от дневного света в режим ночного видения. Когда глаза Штиллера привыкли к темноте, он огляделся. С другого конца коридор заканчивался решеткой, в которой была дверь. Арне подергал ручку – заперто. – Черт… Охваченный внезапным чувством беспомощности, комиссар огляделся в последний раз и уже собирался уйти, как вдруг заметил под решеткой блестящий предмет. В первый момент он принял его за крышку от бутылки, но при более близком рассмотрении это оказался именной бейджик с булавкой, с которой свисало несколько ниток, предположительно от верхней одежды. На золотистом щитке была даже фамилия. Арне склонил голову набок. – Смотри-ка… Все, что теперь оставалось, – связаться с охранным бюро. Глава 24 Понедельник, 11:40 На столе Марио Деллуччи лежала набитая бумагами папка. В обязанности директора театра входило рассмотрение заявлений, жалоб и прошений. В целом корреспонденции было больше, чем в прошлом месяце, когда первые нарушители спокойствия протестовали против новой версии «Огненного ангела». Но Деллуччи никогда не терял самообладания. Приняв очередную порцию обвинений, он отправлялся в долгую прогулку по театру, на ходу обдумывая свою стратегию. Премьера, по крайней мере, удалась. Критики «Моргенпост» и «Закзонише цайтунг» высказались вполне благосклонно. Хвалили исполнителей, особенно Ренату – «новый голос Земперопер». Ложкой дегтя оказался исполнитель партии рыцаря Рупрехта, не сумевший произвести должного впечатления. Его певческие возможности оценивались как «весьма посредственные». Деллуччи размышлял, не ошибся ли он, заменив опытного Рубена Менассе на молодого Леннарда Юхансона. Это его решение возмутило всю труппу. Но Деллуччи действительно верил в талант Леннарда, даже после того, как стал избегать с ним личных контактов. При этом он не мог отрицать перед самим собой, что до сих пор влюблен в пронзительные голубые глаза баритона. За закрытой дверью два голоса, Юхансона и Рубена, спорили на повышенных тонах. Их было слышно в коридоре. – Всё в порядке? – спросил Деллуччи, входя в комнату. – Этот сумасшедший ударил меня, – пожаловался Рубен. Крупный мужчина, он держался за щеку и показывал на тщедушного противника, что, конечно, выглядело несколько глупо. – Потому что он положил в мой шкафчик использованный женский тампон, – объяснил Леннард и встал рядом с Деллуччи, будто не сомневался, что тот примет его сторону. – Это правда? Деллуччи так разъярился, что Леннард вздрогнул, а Андреа Кривицки от страха выронила косметичку. Марио возмутило поведение его артистов. Ни в одном оперном театре он не видел ничего подобного. – Чушь, – ответил Рубен. – Откуда у меня ключ от твоего шкафчика?