– Все знают, что ты завидуешь мне из-за партии Рупрехта. Те из певцов, кто в этот момент не сидел, отошли в сторону или сделали вид, что заняты. Никто не хотел принимать сторону кого-либо из скандалистов. В конечном итоге все они были индивидуалисты и эгоисты, которым приходилось в одиночку бороться за место под солнцем. Взаимовыручка, чувство локтя – это точно не про них. Об этом говорил Деллуччи весь его многолетний опыт работы в театре. Но он знал прошлое Рубена, который не только бросил семью, но и хорошо подставил бывшего директора, не выполнив обещание. Фактически нарушил контракт. Деллуччи был предупрежден о его интригах. Разумеется, Рубен завидовал Леннарду. Но и у того не было особых оснований распускать хвост. Рубен был старше его на восемь лет и превосходил не только габаритами, но и качеством сценической речи, и пластикой. Наконец, голосом. – Продолжайте репетировать и ведите себя как взрослые люди, – строго заметил Деллуччи. – Лично у меня с этим никаких проблем, – отозвался Рубен, подхватывая черный бархатный плащ, необходимый ему для роли Фауста. Когда несколько секунд спустя жизнь снова вошла в более-менее привычное русло, Юхансон увлек Деллуччи в сторону и встал на цыпочки, как будто хотел что-то шепнуть ему на ухо. Деллуччи испугался было, что Леннард поцелует его на глазах у всей труппы, но вместо этого услышал: – Я скучаю. Можно навестить тебя дома сегодня вечером? Не успел Деллуччи сказать «нет», как за его спиной кто-то откашлялся. Это был его ассистент, незаметно пробравшийся в комнату. – Мы можем переговорить? – спросил Ханс Лео, в очередной раз избавляя начальника от неприятных объяснений. Директор коротко распрощался с Леннардом, не ответив на его вопрос. Разочарованный певец опрокинул пудреницу Рубена. Деллуччи проигнорировал эту выходку, как и злобную ухмылку пострадавшего, и вышел вместе с ассистентом в фойе. – Люди массово возвращают билеты, – сообщил Лео голосом тайного осведомителя. – Похоже, этот сумасшедший действительно нагнал на всех страху. – Что за чушь! То, что произошло, ужасно, но при чем здесь Земперопер? – Между тем стало известно, что у Анналены Винцер и ее мужа были эксклюзивные билеты на премьеру. И что на момент убийства на ней было красно-черное платье, которое, как выяснилось впоследствии, ей не принадлежало. – Dannazione![12] Черт бы их подрал! Только закончилась история с дирижером, и вот новые неприятности… Серьезная угроза нашему «Огненному ангелу». Откуда такие сведения? – От некоторых хорошо осведомленных полицейских, скажем так. Не волнуйся, эту деталь я оставил без комментариев. Деллуччи кое-что знал о предыдущих постановках «Огненного ангела» и о том, в каком платье выходила на сцену Рената. Рано или поздно это должно было привести следствие непосредственно под своды Земперопер. – Поддерживай связь с полицией, – проинструктировал директор Лео. – Это тот комиссар… – Господин Арне Штиллер. – Именно. Что мы знаем о нем? – Имеет репутацию гениального чудака. Помните миллениум-шантажиста? – Это он требовал миллион долларов от города и угрожал взорвать Фрауэнкирхе? Лет двадцать тому назад… – Штиллер расшифровал его код и предотвратил взрыв. – Tutta attenzione![13] Да он сущий дьявол! Деллуччи знал об этой истории только по рассказам коллег. Защитные мероприятия косвенным образом задели и Земперопер, существенно ограничив внешние деловые контакты. Деллуччи не хотел, чтобы и на этот раз зашло так далеко. – Мне нравятся такие люди, как Штиллер, – сказал он. – Но они опасны. Тем более важно для нас сотрудничать с ним и направлять его действия в наших интересах. Он, конечно, совершал какие-нибудь ошибки в прошлом? – Еще какие! – Тем лучше. – Деллуччи даже не поинтересовался подробностями. – Значит, на него можно надавить. Глава 25 Понедельник, 11:55 Вернувшись в отдел, Арне первым делом удивился, что дверь его кабинета нараспашку. Он встал на пороге. Беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы ухватить суть изменений. Письменный стол из светлого дерева, доска на стене и два ноутбука с огромным многофункциональным устройством, на кабеле которого все еще был приклеен ценник. В одном из двух новых офисных кресел сидела Инге Альхаммер. – Что ты здесь делаешь? – спросил Арне вместо приветствия. – Работаю. – Она дернула плечами и склонилась над принтером. – Думала, ты больше не появишься. Еще пять минут – и я убрала бы твою фамилию с таблички. Убрала бы! С нее станется. Арне взглянул на дверь. Там и в самом деле висела свежеотпечатанная табличка с двумя фамилиями и номером 413. 413! Сразу два несчастливых числа. О чертовой дюжине сказано и написано немало. Цифра 4 в Японии и других восточноазиатских странах символизирует смерть. Что сказали бы по этому поводу учителя ялта-син? К счастью, Арне не страдал тетрафобией, то есть боязнью «четверок», но эту очередную шутку шефа оценил и отложил в памяти. 413! Арне хмыкнул, поставил сумку, бросил пальто на спинку кресла и встал перед Инге во весь рост. Вот она, его новая помощница, сидит с кипой папок на коленях и смотрит так, будто ждет похвалы. Не важно за что. Но Арне пока не давал ей никаких поручений. Что же она здесь все-таки делает? – Давай договоримся, что ты не будешь трогать мои вещи без разрешения, – сказал он. – Твои вещи? – Инге удивленно подняла брови. – То есть эту бумагу ты принес из дома? И за эти ручки, стикеры и вешалки тоже заплачено из твоего кармана? Комиссар оглядел письменный стол, лишь отдаленно напоминавший тот, который он оставил, покидая кабинет в последний раз. Очевидно, за время его отсутствия Инге позаботилась о необходимом оборудовании. Тем не менее Арне смотрел на нее с упреком. Волосы Инге были белоснежные, а не серебристо-серые, какими Штиллер их помнил. А лицо… Боже мой, какой же костлявой она стала! Не женщина, а ксилофон. Если б Арне только умел, непременно отстучал бы «Семь винных бочонков» на ее ребрах. Печень – единственное, что в ней не изменилось. В полицейских кругах о печени Инге ходило множество легенд. «Прочная, как тефлон», «бездонная, как черная дыра» – чего только о ней не говорили. На самом деле и то, и другое было преувеличением. Врачи давно махнули рукой на эту печень. Время от времени на коже Инге появлялись «печеночные звездочки» – симптом серьезных внутренних расстройств, которые Инге удаляла косметическими средствами. Арне вырвал из ее пальцев бумажку с числами с тела мертвой женщины. – Занимайся-ка лучше своими делами. – Извини, я только хотела помочь. – Она встала, взяла со стула его пальто и повесила на вешалку. – Прослушала на компьютере «Ангельскую симфонию». Пытаюсь войти в курс расследования. – Погоди-ка… – Арне рассеянно заморгал, потому что не поспевал за ее мыслью. – Что за «Ангельская симфония»? Инге вернулась к столу, нажала клавишу на ноутбуке. – Я имела в виду аудио, с которым тебе обещали помочь в секторе следственного сопровождения. Невероятно… – Откуда ты о нем знаешь? – Оно было в электронном письме, которое прислал тебе этот Самуэль. – Ты читаешь мою почту? Арне пытался понять, как такое возможно. Как криптолог, он владел особыми методами запоминания паролей, логинов и тому подобного, поэтому никогда не записывал информацию доступа ни на бумажках, ни в телефоне. – Но… – Да ладно, Арне. Комиссар не находил слов, поэтому просто упер руки в бедра и глубоко вздохнул. Инге тряхнула головой: – Ты похож на Будду, когда так надуваешь щеки. Кстати, говорят, ты связался с какой-то восточной сектой… – Тебя это не касается. Арне не хотел затрагивать тему ялта-син, но не учел настойчивости Инге. – И чему там учат? – Не совать нос в чужие дела. Арне потер лоб. Этот разговор начинал действовать ему на нервы. – Собственно, откуда ты знаешь песню и название? – То есть с тем, что я ее прослушала, теперь все нормально… – Инге тут же выставила перед собой ладони в извиняющемся жесте. – Сама не знаю. Я часто слушаю музыку… – Она промурлыкала пару тактов. – А эту как будто даже перепела одна дрезденская рок-группа. Хочешь, выясню какая? Специально для тебя. – Спасибо, я сам это сделаю, – перебил Арне. – Этот файл был отправлен на мой адрес, насколько я помню. А для тебя… Вот! Арне бросил на стол медный щиток, найденный им в темном коридоре торгового центра и уже упакованный в пакет для сохранения отпечатков.