– Меня и сейчас так иногда называют. Это неудивительно, учитывая мое полное имя, не так ли? – И вы действительно не знаете ни Кристиана Хуса, ни его дочь Мануэлу? Теннерт перестал курить и некоторое время оглядывал комнату, словно боялся встретиться глазами с комиссаром. Посмотрел на доску, где было несколько фотографий и имен, среди которых, очевидно, заметил и свое. – В чем дело, не пойму, – сказал он. – Я действительно не знаю этих людей. – Самое интересное, что Кристиан Хус вас знает. Сказанное не было правдой в полной мере. Как и ложью, впрочем. – Как вы вообще оказались в приемной семье? – Мой отец сидел в тюрьме, а мать часто лечилась в психушке. Всё «как» да «почему»… – передразнил комиссара Теннерт. – Спросите об этом мою душевнобольную мать. Я давно с ней не общаюсь. – Что случилось? – Послушайте, хватит задавать дурацкие вопросы! – возмутился Теннерт. – Она всегда хотела девочку, а получила мальчика. Даже одевала меня по-девчачьи. Представьте, я ходил в школу в таком розовом пуловере… И даже после того как отец ее избил, она не прекратила. Собственно, за это он и загремел за решетку… За это и кое-что еще. После этого я целиком и полностью оказался в ее власти. Вам этого недостаточно? Тогда свяжитесь с моей матерью. Насколько мне известно, она до сих пор посещает психотерапевта. Арне попросил назвать врача. – Некто Андреас Цайзиг. – Странно, что вы знаете имя доктора, между тем как утверждаете, что давно не общаетесь с матерью. И Кристиана Хуса при этом не помните тоже. – С какой стати мне его помнить? – Одиннадцать лет тому назад Кристиан Хус потерял дочь при трагических обстоятельствах. И он почти уверен, что вы имеете отношение к смерти девочки. – Что за вздор? – Теннерт озлобленно рассмеялся. – Вы меня ни с кем не путаете? – Вряд ли. Свидетельница утверждает, что видела вас в окрестностях их дома незадолго до гибели Мануэлы. – В таком случае, почему вы вызвали меня только сейчас, спустя столько лет? Что бы там ни случилось, я не имею к этому никакого отношения. Это было слишком давно. – Убийство не имеет срока давности. На какой-то момент Теннерт замер, а затем сердито погасил окурок в пепельнице, рядом с окурком Арне, и поднялся. – Я не обязан это выслушивать. – Подруга знает о вашем увлечении детской порнографией? Теннерт снова опустился, откинулся на спинку стула и выставил перед собой ладони. – Послушайте, это была всего лишь одна фотография, и я понятия не имею, как она попала в мой телефон. Этому делу не дали хода за недостатком улик. У вас ничего на меня нет. Арне показал на свой компьютер. – Возможно, но вы всё еще в наших базах. И, думаю, понимаете, что я не могу исключить педофильские мотивы, когда восьмилетний ребенок бесследно пропадает, а его мать находят убитой. И снова Теннерт задумался на несколько секунд, прежде чем осознал сказанное. – Вы действительно полагаете, что это я похитил девочку, о которой говорят в новостях? Арне взял еще одну сигарету, но собеседнику на этот раз предлагать не стал. Затем небрежно вытащил фотографию из стопки бумаг и подтолкнул ее к Теннерту. – Вот что мы нашли неподалеку от места преступления. Теннерт вгляделся в бейдж с его фамилией. – И что? Это не мое. Арне кивнул. – Лично я плохо представляю себе убийцу, который цепляет на себя бейдж со своей настоящей фамилией. С другой стороны, неплохая идея, а? Вы, кажется, собираетесь сдавать на аттестат зрелости? – Что? Да, я… – Теннерт встряхнулся, как видно, ошарашенный поворотом, который вдруг приняла беседа. – Нужно наверстывать упущенное. Хочу открыть свое дело, быть самому себе начальником, понимаете? – Какие у вас любимые предметы? – Что? – У вас ведь должны быть любимые предметы в школе. – Меня интересует экономика. Неплохо было бы подтянуть и английский. Иностранные языки – то, что при любом раскладе всегда пригодится в жизни. – Какие у вас оценки по математике? – Высший балл, стабильно. Глава 40 Вторник, 13:55 После допроса Арне некоторое время простоял в комнате ожидания, размышляя о разных вещах. Собственно, он склонялся к тому, чтобы взять автомеханика под стражу, и немедленно. Но, с учетом нынешнего состояния расследования, едва ли имело смысл беспокоить по этому поводу прокурора и дежурного судью. У комиссара и в самом деле ничего не было против Ульриха Теннерта, а пресловутого следовательского «чутья» для задержания явно недостаточно. Даже если мать, упорно желавшая видеть сына девочкой, – достаточно убедительный мотив для убийства другой матери и похищения ее дочери. По мнению Арне, по крайней мере. Комиссар злился на самого себя. Потянулся было за сигаретой, но вовремя одумался. В любой момент мог кто-нибудь появиться. Когда на вахте Теннерт в последний раз на него оглянулся, Арне быстро снял его на смартфон. Он решил показать фото продавщице из магазина игрушек, которая видела и Лилиану, и подозрительного охранника. Но для начала он займется матерью Теннерта. Ее душевный недуг заслуживает внимания. Арне вспомнил Ренату из «Огненного ангела». Кристиан Хус говорил, что главная героиня оперы – психически больная женщина. Вернувшись в кабинет, Арне вошел в интернет и кликнул на страничку «Огненного ангела» в «Википедии». В преддверии вечернего спектакля самое время еще раз погрузиться в мир оперы. Действие «Огненного ангела» происходит в позднем Средневековье со всеми вытекающими последствиями, включая охоту на ведьм и экзорцизм. Арне почти не удивился, когда среди героев обнаружились и Фауст, и Мефистофель, хоть и на вторых ролях. В конце концов инквизитор приговаривает Ренату к смерти. Арне задумался. Что, если в убийстве Анналены Винцер присутствует и религиозный мотив? Но числа на трупе свидетельствовали о более рационалистическом настрое преступника. По крайней мере, он не оставил ссылок ни на Библию, ни на какие-либо другие религиозные источники. Арне обратил внимание, что Рената отказалась выйти за рыцаря Рупрехта. Не на это ли указывало набранное калькуляторным письмом слово «безбрачная»? – Господи… Вдоволь наработавшись с текстом, Арне вернулся в кабинет, к стопкам бумаг. Вместо того чтобы рассказать Инге об итогах допроса и расспросить о ее успехах, молча подошел к доске и написал под именем Ульриха Теннерта имя его матери и психотерапевта. Подумал и добавил пометку: «Психические заболевания?» Поставил вопросительный знак. – Новые подозреваемые? – спросила Инге. – Нет, просто нам еще работы привалило. – «Нам»? Это ты хорошо сказал. Я уж испугалась, что мне придется крутиться одной… – Подожди радоваться. Арне еще раз взглянул на доску, в надежде распознать хоть какую-нибудь закономерность. Однако ничего подобного не обнаруживалось. Несколько наметившихся направлений всё еще не имели ни единой точки соприкосновения. Но комиссару бросилось в глаза, что имени Манди Луппа на доске нет. – Почему она думает, что пропавшая Лилиана – ее дочь? – Что? – не поняла Инге. – Просто мысли вслух. Арне взял маркер и дописал имя Манди Луппа рядом с Кристианом Хусом. Если Луппа знает «Ангельскую симфонию», между ними должна существовать связь. – Кстати, я звонила в кассу Земперопер, – сказала Инге. – Разумеется, там не смогли вспомнить разговор с Анналеной Винцер. Но мне сообщили, что за их VIP-билетами кто-то приходил лично. Арне обернулся: – И кто же? Инге пожала плечами: – Я спрашивала об этом господина Лео. Он, конечно, ничего не знает, но обещал навести справки. Заодно я закинула удочку насчет сегодняшнего спектакля. Ты прав, у него действительно случайно обнаружилось два свободных места. – Но мне нужно только одно. – Ни к чему экономить чужие деньги.