– Поскольку убийца, по-видимому, хорошо знал жертву, могу предположить, что у Анналены Винцер был роман на стороне. – Собственно, не роман, а случайная встреча с неким знатоком искусства, – поправил доктор. – Она познакомились через ее агентство. – Кто-то из Земперопер? Лицо доктора отразило удивление. – Почему вы подумали об Опере? – Это может быть связано с местом, где нашли тело, вам не кажется? – Извините, но об Опере Анналена ничего не говорила, – ответил психотерапевт. – Сказала только, что человек достаточно известный, чтобы сохранить его имя в тайне. – И Хольгер Винцер об этом знал? – Не думаю. Арне допил кофе, прежде чем перейти к следующей пациентке. – Давайте теперь поговорим о Манди Луппа. Цайзиг снова посмотрел на часы и сделал движение встать. – Сейчас позвонит мой пациент. – Какую помощь вы оказывали ей? – Она тоже как-то связана с убийством, которое вы расследуете? Или с похищением Лилианы? – С чего вы взяли, что Лилиану похитили? – Но вы сами только что сказали, что девочка… – …побывала в руках неизвестного психопата, – повторил Арне собственные слова. – Да, да, раз уж вы упомянули об этом, Манди Луппа утверждает, что ее ребенка тоже похитили, между тем как достоверно установлено, что у нее никогда не было ребенка. Так что вы можете сказать о Манди Луппа? – Хорошо, но потом вы отпу�стите меня поработать… Фрау Луппа обратилась ко мне из-за проблем с алкогольной зависимостью и потому, что хотела снова взять свою жизнь под контроль. К сожалению, у нас было только четыре сеанса, после чего фрау Луппа прервала терапию по собственному желанию. Я не знаю, что стало с ней потом. Тут в дверь действительно позвонили. – Спасибо, что уделили мне время, – комиссар улыбнулся. – Собственно, ваша фамилия… – Что с ней? – спросил Цайзиг, направляясь к двери, чтобы впустить пациента. – «Цайзиг» – это ведь можно записать при помощи алфавита beghilos. – Что вы сказали? – Это слово можно записать при помощи специального алфавита для карманных калькуляторов. Разве вы в школе этого не делали? – Да, конечно, – чего вы, уверен, никогда не делали со своей фамилией. Если только в вашем калькуляторе не было потайных букв «t» и «r»… А почему это так важно? – Потайные «t» и «r» – это почти гениально. – Теперь Арне тоже встал и пожал руку психотерапевту. – Что ж, буду искать дальше. Глава 49 Среда, 9:30 – Нет, – сказала Инге и вздохнула в трубку. – Господина Штиллера пока нет. С тех пор как у него появился новый кабинет, он уходит с работы при первой возможности. – Тогда я пришлю результаты по электронной почте, – равнодушно ответил коллега из 62-го сектора. – Что-нибудь интересное? – Можно сказать и так. На всякий случай мы подвергли записку двойной обработке – сначала йодом, потом нингидрином. Это позволило выявить отпечатки двух человек. – Из которых один – Марио Деллуччи? Арне попросил директора театра сдать отпечатки пальцев для сличения. – Да. И это единственное совпадение. Арне и Инге рассчитывали на такой результат, поскольку Деллуччи утверждал, что держал бумагу в руках. – И кто второй? – Он оставил действительно отчетливые отпечатки, но идентифицировать их по наших базам, к сожалению, не удалось. Коллега говорил об автоматизированной системе идентификации отпечатков пальцев. – Лучше отправьте результаты на мою почту, – сказала Инге. – Я передам их господину Штиллеру при первой же возможности. – Договорились. Удачи в расследовании! Если будет еще материал, присылайте, всегда готовы помочь. Инге поблагодарила коллегу и спросила себя, через сколько рук прошло письмо, прежде чем попало в лабораторию. Что ж, пусть Арне собирает материл для сличения… Хотя по его собственному замыслу для этой работы предназначалась именно Инге. И тут, будто прочитав на расстоянии ее мысли, позвонил Арне. Конечно, чтобы нагрузить Инге чем-нибудь срочным. А ведь за последние два часа она сделала больше, чем большинство ее коллег за всю неделю… – Убойный отдел, кабинет господина Штиллера, – провозгласила Инге в трубку. – Прекрати дурачиться, – пробурчал Арне. – У нас на это нет времени. Инге в очередной раз задалась вопросом, было ли плохое настроение естественным состоянием Штиллера или это хоть в какой-то степени зависело от обстоятельств. В конце концов, это ей пришлось работать в кабинете бо�льшую часть времени, к чему Инге успела привыкнуть и чувствовала себя в этих стенах почти как дома. Возможно, сыграла роль купленная в супермаркете комнатная пальма, которая хорошо переносила полумрак и в остальном была довольно неприхотлива. Осталось смыть черную краску с оконных стекол и покрасить стены, о чем Инге, впрочем, заявила в первый же день. – Я сделала все, о чем ты просил, – ответила она, намекая тем самым, что не прохлаждалась на диване. – Бернхард задействовал старые связи в дорожной инспекции, чтобы мы могли получить безупречный во всех отношениях протокол вчерашнего происшествия. Там всё, включая показания пожилого мужчины, который окликнул одинокую девочку. Он божится, что Лилиана двигалась с востока в направлении центра. Он прошел за ней не меньше сотни метров, но девочка так и не остановилась. – Ну, хоть что-то… – пробормотал Арне, возвращаясь к своему обычному тону. – Но, может, Лилиана расскажет нам об этом сама? Собственно, за этим я и звоню. Она как будто вышла из комы. – Тебе сообщили из клиники? – Ну, не то чтобы… Информация от коллеги, который стережет Лилиану со вчерашнего дня. И я хочу предложить тебе встретиться со мной в клинике. – Но почему именно я? – Потому что крайне маловероятно, чтобы меня, мужчину, врачи пустили к девочке, только что прошедшей через ад. Я, во всяком случае, плохо себе такое представляю. Совсем другое дело, если с коллегой-женщиной. Я буду там через пятнадцать минут. – Неужели тебе некого больше командировать в клинику? Инге не стала дожидаться ответа, потому что в общем и целом радовалась, что оказалась нужна. Разве что манера Арне общаться немного коробила. – И как, думаешь, я туда попаду? У меня ведь нет водительских прав. – Так возьми вертолет, я не возражаю… Но ты нужна мне в клинике. Полагаю, ее отца уже уведомили. Если он окажется первым, сомневаюсь, что у нас будет шанс побеседовать с Лилианой наедине. Ты знаешь, какими неадекватными бывают родители в таких ситуациях. Я не хочу рисковать. Лилиана – единственная, кто видел убийцу. Разумеется, Инге не хуже комиссара понимала, как много зависит от показаний малолетней жертвы, поэтому быстро собрала вещи. – Не могу похвастать богатым опытом по части бесед с детьми, – предупредила она. – Предоставь это мне, – успокоил коллегу Арне. – Твоя задача – удерживать на расстоянии докторов и отца. – Он оказался достаточно проницателен, чтобы понять, как это его заявление подействует на Инге, поэтому поспешил добавить: – Не волнуйся. Я ни на секунду не забываю, что речь идет о восьмилетнем ребенке, на долю котрого выпало слишком многое. – Арне, – одернула комиссара Инге. – Что такое? – Ты только что упомянул отца Лилианы, а я ведь опрашивала бывших сотрудников Манди Луппа… – Это так важно сейчас? – Я просто подумала, что тебе будет интересно узнать: Хольгер Винцер и Манди Луппа одно время общались. У нее была частная ветеринарная практика, а у Винцеров – шпиц, который болел панкреатитом. – Когда это было?