Когда он велел ей задрать рубашку, чтобы написать на животе числовую головоломку, девочка обхватила руками туловище и стала лягаться, не оставив ему ничего другого, кроме как ее отшлепать. Это помогло. В конце концов Антония смирилась с маркером и цифрами. – Твоя мать – неблагодарная сука, и она бросила тебя на произвол судьбы! – закричал он. – Ты вообще понимаешь, что значит «сука»? Шлюха, кусок дерьма! Антония до сих пор не знала, что ее мать лежит за павильоном с бассейном в луже собственной крови. Женщина оказалась такой же упрямой, как и ее соплячка. Она толкнула его, когда он прижал к ее лицу пропитанную хлороформом тряпку. Внезапно в ее руках появился флакон со слезоточивым спреем. И тогда мужчина рассвирепел. Схватил ее за затылок и ударил виском о заднюю стойку внедорожника. Теперь на кузове вмятина, но увидеть ее можно только под определенным углом. Машину он приведет в порядок позже, а вот череп матери Антонии никогда не заживет. Это ведь был не единственный удар. После того как она упала, он в ярости пинал ее в лоб, подбородок, горло. Пока она не перестала дергаться. Но он не мог затащить ее в багажник при таком количестве крови, поэтому спрятал тело в кустах. – Проклятье! Весь план насмарку, да еще девчонка все время ноет… – Может, заткнешься наконец и попробуешь решить задачу, которую я тебе задал? – Я хочу к маме и папе. Оказывается, есть еще и папа. В Нойштадте, если они с мамой ребенка живут вместе. Сегодня ничего нельзя знать наверняка. Бывает, родители расстаются надолго. Он мог бы спеть об этом песню. Хорошо, что он предусмотрительно сунул в карман удостоверение личности покойницы. Скоро по радио сообщат об исчезновении еще одной мамы с дочкой. – Мне пора на работу, – сказал он, глядя на девочку через решетку. – Когда я вернусь, задача должна быть решена, ты меня поняла? – Нет, нет, я не могу!.. – кричала малышка. – Тогда я выключу свет перед уходом, а ты не хуже меня знаешь, какие вещи происходят в темноте, когда монстры поднимаются из-под пола и вылезают из стен. Тут она заплакала еще сильнее, подогнула ноги, как опрокинувшийся на спину жук, и закрыла руками лицо. – Нет, нет, нет… Мама! Мама! Шансов на то, что она справится с задачей, еще меньше, чем в случае Лилианы. И это притом, что он выбрал самые простые числа. – Так не пойдет! Твоя мать никогда больше не признает тебя своей любимой дочерью. Ты слышишь? Она высмеет тебя и меня заодно. Разозленный, он встал и пошел к двери. Рука зависла над выключателем. Мужчина представил себе, как возвращается к кровати и колотит девчонку по чему ни попадя, только бы успокоилась. Но именно сейчас ни при каких обстоятельствах ему нельзя терять самообладания. Поэтому он тяжко вздохнул, вышел из комнаты и запер за собой дверь, оставив свет включенным. Девочка и без того достаточно напугана. А встретиться с настоящим монстром ей предстоит не раньше завтрашнего дня. Глава 55 Среда, 13:10 Инге больше двух часов провела в приемной отделения интенсивной терапии, но до сих пор не привыкла к специфическому запаху дезинфицирующих и моющих средств, который всегда переносила с трудом. В детстве Инге часто болела, и ей приходилось принимать много лекарств. Неудивительно, что позже развилась зависимость от внешних стимуляторов в виде алкоголя. А во время запоев, когда Инге ненавидела и себя, и весь мир, она трижды попадала в реанимацию. Трижды врачи возвращали ее с того света, как зомби, который отказывается умирать даже после того, как сердце остановилось. Она просто-напросто боялась искушать своего ангела-хранителя в четвертый раз. Без сомнения, он у Инге был, но имел дела поважнее, чем опекать пьяницу, которая давно дошла до предела, но продолжает рваться дальше. – Ангел, – в задумчивости произнесла Инге. И подумала об опере, а потом о своем новом коллеге, который был чем угодно, только не ангелом. – Вы что-то сказали? – послышался рядом голос Хольгера Винцера. Она уговорила его остаться в клинике на случай, если врачи все-таки позволят отцу еще пару минут поговорить с дочерью. Инге не хотела оставлять Винцера в палате с Лилианой один на один. В ответ на его вопрос Инге тряхнула головой, как будто вообще ничего не говорила. Потом заметила, что Винцер пристально на нее смотрит, как будто ожидает поддержки или утешения. Поскольку ничего такого не последовало, он снова впал в отчаяние. За годы работы в полиции Инге повидала людей в горе. Как бы цинично это ни звучало, для полицейских подобное состояние означает дополнительные возможности. Инге ни в коей мере не считала себя экспертом по допросам, тем не менее поняла, что нужно ловить момент. – Манди Луппа, – сказала она. Винцер тут же поднял голову, его нижняя челюсть слегка отвисла. – О ком вы? – спросил он, после того как несколько пришел в себя. – Вы знаете, о ком я говорю. Теперь он отвернулся к окну, потому что смотреть в лицо Инге было выше его сил. – Я не понимаю, к чему это, но думаю, что сейчас… – …не самое подходяшее время для этой темы? – закончила за него Инге с вопросительной интонацией. Она встала у Винцера на пути, потому что он явно собирался покинуть приемную. – Вы и Манди Луппа хорошо знаете друг друга, у вас были интимные отношения. – Вы заблуждаетесь… – И знаете что? Я все время спрашивала себя, почему фрау Луппа утверждает, будто Лилиана ее родная дочь? Теперь я понимаю. Винцер сделала шаг в ее сторону, выражение его лица стало жестче. Он поднял указательный палец: – Осторожнее. Советую хорошенько подумать, прежде чем решитесь продолжить. Инге была застигнута врасплох этой внезапной переменой настроения, но сразу взяла себя в руки. Эта работа была ее последним шансом, поэтому отступить сейчас означало потерять все. – Что вы скажете на то, что у вас был роман с Манди Луппа и что она впала в глубокую депрессию, как только поняла, что вы не воспринимаете эти отношения всерьез? Отчаяние Хольгера Винцера рассеялось в мгновение ока. Он заскрежетал зубами, как голодный волк. – Вы… рехнулись… – процедил репортер сквозь зубы и вытянул руку в сторону. – Здесь, в пяти комнатах отсюда, умирает моя дочь. И вы смеете утверждать, что я изменял жене… – Мало того, – продолжала Инге, – Манди Луппа была беременна от вас и сделала аборт по вашему настоянию. Агрессия сошла с лица Винцера. Рука, только что поднятая в угрожающем жесте, безвольно упала, и он отступил на шаг, как будто чего-то испугался. Но Инге и не думала его щадить. – Манди Луппа потеряда рассудок, когда узнала, что ваша жена ждет ребенка. С тех пор вы утратили всякий интерес к ветеринарной клинике, потому что семья стала для вас важнее. Вы бросили Манди Луппа, чего она так и не смогла принять. – Я… – пробормотал Винцер и прикрыл ладонью глаза, как будто застыдившись. Его поведение полностью подтвердило правоту предположений Инге. Однако копнуть глубже не получилось, потому что в приемную вошла лечащий врач Лилианы. – Господин Винцер, мне нужно с вами поговорить. Как ни старалась доктор сохранять нейтральное выражение лица, Инге сразу поняла, что произошло нечто очень плохое. Очевидно, Винцер тоже это почувствовал, потому что его глаза наполнились слезами. – Что с Лили? – Пройдемте в мой кабинет. – Нет, я хочу узнать об этом здесь и сейчас. – Лилиана умерла двадцать минут назад. На следующие несколько мгновений Инге выпала из реальности. Винцер в панике побежал прочь, но рухнул на пол в нескольких метрах. Пока им занимались медсестры, доктор что-то говорили Инге. – …личные вещи, которые запросила полиция… – Что? Инге с недоумением уставилась на таз с несколькими предметами одежды. – Один из ваших коллег сказал, что полиции срочно нужны вещи Лилианы. Я прикасалась к ним только в перчатках. Возьмите, пожалуйста. Мне нужно заняться ее отцом. – Да, но… Хорошо. Взгляд Инге упал на вещи, которые вернули ее к реальности. Глава 56