Часть 50 из 68 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
- Да, - согласился Сэм, становясь рядом, - настоящая весна. Пора любви. - С грустью добавил он и посмотрел на нее.
- Сэм, можно тебя спросить?
- Да, конечно.
- Только не обижайся. Почему ты все время один? Ведь есть много девушек, которые были бы счастливы, быть с тобой рядом...
- Это пройденный этап, Лаура. - Сэм усмехнулся, - У меня их было так много, когда я пытался тебя забыть, но все они были не ты. И я однажды понял, что это просто жестоко и нечестно. Они мне не нужны. Если мне больно, пусть будет больно мне одному. Я устал причинять боль этим нежным созданиям.
- Сэм, пожалуйста...
- Ты спросила, я ответил. - Перебил ее Сэм, - И, пожалуйста, мне не нужно твоей жалости.
- Я, просто хочу что бы ты знала, я на твоей стороне! И я всегда готов помочь тебе, чем смогу! Не взирая на обстоятельства. И я, теперь, не тот сопливый мальчишка, что был прежде. Теперь у меня есть друзья, есть связи, и деньги. И я не боюсь твоего отца. Если что я смогу прикрыть тебя. Поняла?! – Сем проникновенно заглянул в ее растерянные глаза. Она лишь кивнула и отвела взгляд.
Лаура не знала, что сказать и поэтому просто молчала, делая вид, что заинтересована происходящим внизу, смотрела в окно.
Сэм тоже молчал. Он не хотел говорить. Потому, что боялся сорваться и упасть, умоляя и требуя любви. Он боялся разорвать те тонкие нити дружеского доверия, которые ему удалось протянуть ценой стольких усилий. И Сэм молчал. Боясь даже взглянуть на нее, он безразлично смотрел в окно.
Вдруг Лаура радостно вскрикнула. Не веря своим глазам она, прильнула к стеклу, будто это могло приблизить увиденное.
Сэм проследил за ее взглядом и с изумлением, но далеко не радостным, посмотрел на нее.
- Он не должен был так скоро вернуться, - растерянно сказал он.
- Не должен, но вернулся! - счастливо воскликнула Лаура и убежала навстречу идущему к колледжу Нику.
Сэм смотрел из окна, как Лаура бросилась в объятия Ника, обнимая его. И Ник, счастливо смеясь, приподнял Лауру, прижимая к себе, и прокружил ее. А потом, поставив, приветствовал страстным поцелуем, никого не стесняясь.
Сэм с ненавистью смотрел на человека, которого он оставил умирать в своей собственной крови и невероятным путем, неизвестно, как он остался жив. Несколько дней назад он пытался спасти своего врага любой ценой, будто в раскаянии. И теперь он, его враг, ликовал, обнимая и целуя его любимую девушку.
Лицо Сэма исказила гримаса ненависти, и невыносимая боль в груди жестоко терзала его ревностью, на которую он не имел права. По его побледневшим щекам текли горячие слезы ярости.
- Почему мне так больно, господи?! - спросил он, подняв взгляд к прозрачной синеве неба, по которому не спеша плыли пушистые, снежно - белые облака абсолютно безучастные к его страданиям.
43
- Ну, расскажи, Лаура, – хныкающим голосом взмолилась Синти, - как все было?
В тот день, когда вернулся Ник, он забрал ее с занятий, и она пропадала целых три дня, не появляясь в колледже. И Синтия, чувствуя себя обиженно обделенной вниманием лучшей подруги, сгорая от любопытства, капризно требовала рассказа от Лауры с малейшими деталями, где она пропадала эти три дня в жаркую пору предэкзаменационной лихорадки.
- Ну, хорошо! - немного смущенно сдалась Лаура, - Слушай, и пусть твои ушки горят алым пламенем. Ты сама напросилась.
- Пусть горят! - с восторгом хихикнула Синтия, приготовившись слушать.
- Когда Ник забрал меня, мы поехали... - начала Лаура, но ее бестактно, с грозной настойчивостью, прервал звонок.
- У-у-у! - разочаровано захныкала Синтия, - Как всегда, по закону подлости, на самом интересном месте. И урок пропустить нельзя.
- Я потом расскажу тебе все. - Подбодрила Лаура Синтию, - Идем.
Занятия окончились. Ник сегодня был занят и, чтобы занять время, Лаура, уступив Синтии, согласилась погулять с ней и поговорить обо всем.
Медленным, прогулочным шагом Лаура с Синтией шли по улицам, направляясь к своему любимому мосту.
- Я так люблю этот мост, - вставила Лаура, прервав свой рассказ о сказочных днях, проведенных с Ником.
- Да-а! Я тоже. - С чувством воскликнула Синтия, поддержав Лауру. - По-моему, это самое красивое и романтическое место в городе, - добавила она.
- Как-нибудь я обязательно приведу сюда Ника.
Счастливая ты, Лаура! - с легкой завистью сказала Синтия и добавила с раздражительной грустной злостью, смотря вниз, на поток журчащей, стремительной реки. - И почему жизнь одним - мачеха злая, а другим - мать родная!
- Да что ты, Синтия? - изумилась Лаура, с тревогой посмотрев на подругу. - С чего ты взяла, что все так, как кажется?! Ты тоже по-своему счастлива. И о том, что есть у тебя, я могу только мечтать.
- Да уж, конечно, - съязвила Синти, - какую еще игрушку не купил крошке Лауре ее папочка.
- Синтия, да что с тобой, - с негодованием и тревогой спросила Лаура, - Что с тобой происходит? Ты уже не та веселая жизнерадостная девушка, которую я полюбила, словно сестру. Ты стала какой-то озлобленной, нелюдимой, язвительной...Может, я обидела тебя невольно чем-нибудь? Прости меня.... Не прячься в своей раковине, откройся мне, расскажи, что у тебя на душе. Может, я смогу тебе чем-нибудь помочь?
- Ах, Лаура, я такая, какая есть! Неужели ты не видишь - жизнь не сказка! Она жестока и не справедлива. В ней столько горя и боли, и кругом тебя поджидают ловушки разочарования.
- Уж кому как не мне знать это! Знаешь, как было мне плохо, когда Ник уехал?! Я просто места себе не находила! Я думала, что опять мой отец хочет разлучить меня с Ником...
Лаура остановилась под осуждающим взглядом Синтии, который так и говорил - « мне бы твои проблемы!» И все ее переживания Лауре сейчас показались, глупыми. Она сама себе показалась избалованной девчонкой. Глупо девчонкой поверившей в козни Сэма, который просто воспользовался, похоже, ситуацией.
- Синтия, - с жалостью, обеспокоено сказала Лаура, - Что случилось?
Губы Синтии задрожали, и на глазах засверкали слезы, она всхлипнула и тихо сказала, чуть слышно.
- Я беременна!
- Что?! - изумленно ахнула Лаура.
- Я беременна, Лаура, беременна! - в отчаянии вскрикнула Синтия, - от человека, которого я безумно люблю, до такой степени, что это стало болезнью! Он для меня, как воздух, как наркотик, без которого неотступно начинается ужасная ломка, но ломает не тело, а душу.
- Но почему, если ты любишь его, и, судя по всему,... он тоже?!
- Нет, Лаура, все не так, совсем не так! Он не любит меня! Он... Он ни во что не ставит меня. Я для него просто игрушка... Господи, боже мой, он даже не знает моего настоящего имени...
Синтия, разрыдавшись, не в силах больше сдерживаться, уронила голову на сложенные руки, лежащие на перилах моста, и ее капризные золотые волосы рассыпались, накрывая, словно покрывалом, головку девушки.
Лаура была в шоке от услышанного.
- Но как, как случилось все это? Когда? Ведь у тебя никого не было? Откуда он взялся? - недоумевала Лаура.
- Сама не знаю, как все это случилось, - всхлипывая, призналась Синтия, - Сначала для меня все это было просто игрой. Я ведь понимала, с самого начала, понимаешь, Что ничего не значу для него. Он мне ясно это дал понять. Я не думала, что так полюблю его! Лишь, когда обожглась, я поняла, что играю с огнем. Я вдруг поняла, что не могу без него обходиться. Что целый день проходит в ожидании встречи. Он такой красивый, нежный, и в то же время требовательный и грубый. В нем есть какое-то непостижимое, очаровательное нахальство, и это сводит меня с ума...
Синти замолчала, задумавшись, а потом, вытерев слезы и успокоившись, стала рассказывать, словно исповедуясь.
- Я никому об этом не говорила, я подрабатываю в свободное время. В обычные дни - после колледжа, по вечерам, а в выходные - с утра и до обеда. Мама знает, что я где-то работаю, что-то делаю. И ей нравится, что я проявляю самостоятельность. Папе нравится это еще больше. Теперь ему ненужно заботиться о моих карманных расходах. А у меня появилась возможность покупать себе красивые вещи и дышать воздухом обеспеченной девушки, когда входишь в кафе или ресторан и не беспокоишься, искренен ли твой дружок, или у него гуляет ветер в кармане, и ему хочется есть. Тебе этого не понять, у тебя всегда все было, но для такой девушки, как я, это значит очень многое. Я не говорю, что мы бедны, наш уровень жизни выше среднего. Но у меня далеко не всегда было то, что я хотела, и всегда приходилось выбирать: купить новое платье или красивую, давно желаемую игрушку. Когда у тебя есть деньги, ты начинаешь чувствовать себя человеком. Ты можешь позволить себе роскошь и заглянуть за тот манящий занавес богатой ветреной жизни. Конечно, я могла бы выбрать другую работу, но мне пришлось бы дольше работать и меньше получать. А работать горничной в хорошем отеле - это все равно, как развлечение, к тому же с очень хорошей оплатой. Конечно, попадаются мерзавцы, для которых девушка из обслуги - не человек, и ее можно безнаказанно унизить, оскорбить, посчитать за шлюху, - Лаура изумленно ахнула, и Синтия, усмехнувшись наивности подруги, продолжила. - Но таких не много. Их всего лишь жалкие единицы. В основном, клиенты очень милые. Обычные люди. Часто случается, попадаются очень щедрые, и они дают хорошие чаевые...
Синтия немного помолчала, как бы собираясь с духом, и продолжила.
- Однажды появился он и поселился в нашем отеле. Он итальянец. Лаура, ты бы видела его! - с восхищением воскликнула Синтия. - Он сложен, как бог, иногда мне кажется, что он, словно ожившая греческая статуя. Он, словно вылеплен из мягкого золотого алебастра. И его глаза - необыкновенные, золотые звезды. А волосы - мягкий, черный, до синевы, нежный шелк. Его невозможно не любить, что бы он ни делал. На него невозможно сердиться, даже если он тебя серьезно обидел. И он знает себе цену и без стеснения пользуется этим. К тому же, он богат, я сужу об этом по сумме его чаевых, и он невозможно избалован этим. Он из тех людей, которые считают себя центром вселенной, пупом земли, королем над всеми и вся. А все остальные должны обхаживать и лелеять его, как хрупкий цветок. Он смотрит на тебя и, кажется, пронзает насквозь своим солнечным взглядом, и ты ловишь себя на мысли, что чувствуешь себя должной ему, появляется безудержное желание служить и повиноваться и сделать все, что угодно, лишь бы доставить ему немного радости. И он принимает твое поклонение с высоты своего величия так, будто именно это и было твоей единственной жизненной задачей. А для него - это всего лишь обычное, должное...
- Кошмар какой, - сказала Лаура, - не понимаю, как можно любить такого человека, ведь он же монстр?!»
- Да нет, Лаура, ты не слышишь меня! Он такой... такой...
- Греческий бог, - с насмешливым недовольством подсказала Лаура, - ты уже это говорила.
- Да! И я не боюсь повторяться. Он само совершенство! - с елейной медовностью сказала Синтия.
- Но если он такое совершенство, и ты так его любишь, заставь его спуститься со своего пьедестала и ответить за свои поступки.
- Это невозможно! - несчастно воскликнула Синтия.
- Но почему? Даже у такого монстра должна быть душа и хоть какие-нибудь понятия о чести, пусть даже самые малые.
- Да, но проблема в том, что я обманывала его все это время. Господи, ну как тебе объяснить то, чего я и сама не понимаю? - в отчаянии воскликнула Синтия в ответ на изумленный, растерянный, негодующий взгляд Лауры, - Когда мы с ним познакомились, он сильно обидел меня, унизил, оскорбил. Ну, понимаешь, он как раз был из категории тех, что я терпеть не могла! Такой властный! Люди так, пыль под ногами. Я была так зла на него! И решила заставить его заплатить. Раскаяться. Я хотела, чтобы он чувствовал себя виноватым. И ты права, оказалось, что у него есть душа и чуткое сердце. Моя месть сработала. Но откуда мне было знать, что так все получится?! Все остальное получилось само собой, и так быстро и неожиданно, что я не успела понять, во что вляпываюсь. А когда поняла, ловушка захлопнулась, и я поймалась. Я так запуталась!
Синтия замолчала и молча уставилась на стремительный поток воды. Лаура тоже молчала, переваривая услышанное.
- А что ты ему сказала, ну, чтобы заставить раскаяться?! - спросила Лаура после долгой паузы.
- Обычный трюк горничных, - с веселой ноткой в голосе призналась Синтия, - Я сказала ему, что у меня больная мама и двое малышей на шее и что мне нужно их кормить, а он, засранец такой, еще и издевается. Упоминание о больных матерях и голодных детях всегда действует на этих наглых, зажравшихся, денежных мешков удручающе. И ты бедное, несчастное создание получаешь их сконфуженное извинение с пухленькими чаевыми и последующим уважением в их глазах. Срабатывает лучше дипломатической неприкосновенности.
- Никогда бы не могла подумать, что моя подруга такая жуткая мошенница! - с восхищением воскликнула Лаура, пытаясь приободрить Синти. Но Синти восприняла ее шутку всерьез.
- Да уж, - грустно воскликнула она, - если родители узнают, что я беременна, они убьют меня.
- А ты попробуй сыграть еще раз на своем итальянце, расскажи, что беременна. Может, он женится на тебе.
Синтия горько рассмеялась.