– И что это за текст? Опишите мне его! – Ну, это черновик детектива. На первых страницах в основном описывается девушка, которая окажется жертвой. Когда Эстер загружала первую часть, убийство она еще не придумала, была в процессе, так она мне сказала. Описание убийства появилось тремя неделями позже, когда она выложила вторую часть текста. – И что вы думаете о черновике? – Там были некоторые композиционные огрехи, над которыми нужно было поработать, но в целом, я считаю, получилось интересно. – Вы знали, о ком она пишет? – Было понятно, что жилье героини напоминает дом самой Эстер, поэтому я и подумала, что ее вдохновили две девушки, жившие на втором этаже. Но я не очень-то связывала друг с другом эти обстоятельства. При создании литературного произведения всегда отталкиваются от реальности. – Вы встречались с Юлией Стендер? – Да, она прислуживала на встрече, которую Эстер устраивала еще в марте. Значит, и Анна Харлов присутствовала на том ужине. – Эрик Кинго тоже был в тот вечер, верно? – Да, и многие другие. Например, мой муж. Нас было, наверно, человек десять – двенадцать. Ему показалось или она чуть помедлила перед тем, как упомянуть мужа? Она задумчиво облизала губы кончиком языка, потерла указательным пальцем. Специально для него? Йеппе собрался с мыслями. – И как вам тот ужин? – Ну, было довольно мило, насколько я помню. Мы достаточно часто куда-то выбираемся, и тот вечер мне не слишком запомнился. Вас интересует что-то конкретное? – Возникали ли какие-нибудь размолвки, происходило ли что-нибудь необычное? – Не-ет, вроде бы ничего. – Юлия Стендер общалась с кем-нибудь из гостей? – Я сама с ней немного поболтала, спросила, как она устроилась в городе, определилась ли она, куда поступать учиться. В остальном общение сводилось к вежливым словам, когда она и другой молодой человек обслуживали гостей. Но сейчас, подумав, я вспоминаю, что видела, как Эрик в какой-то момент о чем-то разговаривал с ней на кухне. Я это запомнила, потому что он повысил на нее голос. – В связи с чем, не знаете? – Видимо, чем-то не угодила, обслуживая, или слишком слабый кофе заварила. Эрик бывает довольно-таки… как рабовладелец, если чем-нибудь недоволен. Йеппе подавил улыбку. – Ранее вы сказали, что между рукописью Эстер ди Лауренти и убийством Юлии Стендер может быть какая-то связь. Можете развить эту мысль? – Я почти ничего не знаю об убийстве, ничего кроме того, что прочитала в СМИ. Я была занята, в начале недели меня не было в городе. Во вторник мой муж открывал галерею в Орхусе, я ездила с ним. Мы ночевали в отеле «Гульдсмиден». Но ведь совершенно очевидно, что преступник прочитал черновик. – А что насчет Эрика Кинго? – Эрик? – Она засмеялась. – Почему бы и нет? Но только если вы найдете мотив, связанный с деньгами или славой. Это единственное, что Эрика интересует. Альтернативой может быть мотив мести – если она сказала, что у него маленький член. – На последнем слове она посмотрела ему прямо в глаза. Нет, дело не в его воображении. – И вы никому не показывали рукопись и не рассказывали о ней? – Нет. В нашем литературном объединении прописаны четкие правила. Все материалы на сто процентов конфиденциальны, доступ к ним имеем только мы втроем. – Она вновь остановила на нем взгляд с легкой улыбкой, похожей на намек. – Слушайте, мне кажется, мы с вами ходим вокруг да около. Йеппе потянулся было за чашкой кофе, но почувствовал слабость в руке и отвел ее в сторону. Его мозг заполнили образы Анны Харлов, обнаженной, брошенной на обеденный стол в разодранной на куски дорогой одежде, и его фаллоса, этого фениксоподобного орла, пылающего от вожделения и нацелившегося на ее плоть. – Неужели? Что вы имеете в виду? Стоит ей сейчас всего лишь кивнуть ему, и он не отвечает за последствия. – Ну, одно дело, что кто-то прочитал текст Эстер у нас в Гугл Докс и воспользовался им. Но кто дописывает этот текст? Это точно не Эстер, она никогда бы не смогла написать такую мерзость. Йеппе запил свое разочарование глотком кофе и смахнул рукой капли, пролитые на стол, прежде чем ответить. – Дописывает текст? Не понял? – Неужели вы не в курсе? – Она встала и взяла ноутбук с бюро в соседней комнате. Набрав несколько букв, она развернула экран, чтобы Йеппе мог следить по тексту. – «На ее светлых ресницах, четко выделяющихся на фоне бледной кожи, висели капли крови. На щеке был выгравирован узор, превративший кожу в драгоценность, в самое роскошное украшение в мире. Он наделил ее вечной красотой. А ее приятель осуществил чудесный полет…» И так далее. Это появилось вчера вечером, незадолго до полуночи, кажется. Кто это пишет? Йеппе, чертыхаясь, вытащил телефон из узких брюк и набрал номер следователя Сайдани. Та ответила сразу: – Я как раз собиралась тебе звонить. Я только что узнала, что появился новый текст. И его написала не Эстер ди Лауренти, я уже спросила у нее. Как раз сейчас я изо всех сил пытаюсь докопаться, откуда и каким образом был осуществлен вход в систему. – Хорошо. Я скоро буду в управлении. Встречаемся в столовой в 13.00. Йеппе убрал телефон обратно в карман. Кто, кроме преступника, может выкладывать тексты на странице Гугл Докс, принадлежащей писателям? Это обстоятельство подтверждало тот факт, что убийства и рукопись неразрывно связаны между собой. Йеппе встал, допил кофе и кивнул Анне Харлов. – Нам, вероятно, в ближайшее время придется еще раз с вами побеседовать. А до того незамедлительно свяжитесь со мной, если вам вдруг придет в голову хоть что-то, значимое для хода расследования. Он протянул ей визитку и пошел по узкому коридору к выходу. Внушительное количество дверных замков смутило его, и он остановился, соображая, какой из них ему надо покрутить, чтобы выйти. – Не волнуйтесь, никто не может уяснить, как открывается эта дверь, пока не побывает здесь раз семь-восемь. Анна Харлов пошла за ним в прихожую и встала прямо у него за спиной. Он отступил, чтобы пропустить ее вперед. Потянувшись к верхнему замку, она коснулась мягкой грудью его руки и замерла в этом положении. – Возможно, это просто знак, что вам нужно остаться? – Один долгий миг она дразняще смотрела на него, потом открыла дверь. Не успев отреагировать, он оказался в саду и услышал, как за его спиной захлопнулась дверь. Смущенный, задыхающийся, с самым твердым во всей Северной Европе членом. Глава 16 Чтобы вновь взять свое тело под контроль, Йеппе понадобилась большая часть дороги в управление. Такого страстного желания он давно не испытывал. При хорошем раскладе наградой за спокойный рабочий день является хороший секс. В какой-то момент между второй и третьей попыткой искусственного осеменения их с Терезой сексуальная жизнь, некогда столь насыщенная, превратилась в вынужденные совокупления в строго определенное время. Они служили только одной цели: оплодотворить перезрелую яйцеклетку Терезы. Но ему хватало и этого. Небольшая ячейка общества, которую они с Терезой пытались создать, во многих отношениях являлся воплощением того дома, о котором он всегда мечтал. Теперь он сидел и дрожал, как подросток. Какого дьявола она добивалась? Манипулировала им в свое удовольствие или ставила дымовую завесу, потому что ей есть что скрывать? Если придется снова ехать к Анне Харлов, нужно будет прихватить Анетте. От одной лишь мысли о том, как она открывает дверь, у него в промежности снова начинало пульсировать, поэтому он прогнал этот образ и успел перестроиться в нужный ряд у самого пересечения с бульваром Г. К. Андерсена. Выше нос, Йеппе! Радуйся, что ты еще не превратился в полного импотента, и поймай уже, черт побери, этого идиота, бегающего по Копенгагену и вырезающего на людях орнаменты! У кофе-машины в столовой он столкнулся с Анетте. – Мосбэк только что пришел, слава богу. И Ларсен вернулся со вскрытия. Что с тобой стряслось? Похоть оставила тело Йеппе в покое и погрузила его в совершенно паршивое настроение. Спина болела, мошонка ныла, как у кикбоксера. – Попроси всех собраться через пять минут. Заодно Мосбэк послушает. Я пока пойду поссу. Он сбежал в туалет так быстро, что Анетте больше ничего не успела сказать. К счастью, в уборной никого не оказалось. Сначала он дважды помыл руки, потом достал небольшую таблетницу, которая теперь всегда лежала у него в кармане; когда-то в ней были французские лавандовые леденцы, один грамм которых стоил дороже, чем грамм обогащенного урана, но сейчас там лежали парацетамол и оксикодон. Хранясь в этой коробочке, таблетки приобрели легкий аромат лаванды, немного компенсирующий неприятный известковый привкус. Он вытряхнул достаточную дозу – одну таблетку первого, парочку второго, и посмотрел на свое отражение, вытирая воду с подбородка. Сегодня попалось выгнутое. Так-так. Его кожа казалась восковой, и он понимал, что причина этого – не только в искаженном освещением цвете волос и неоновой лампе. Чуть ниже висков заело: «Oh yes oh yes oh yes oh yes oh yes they both oh yes they both reached for the gun the gun the gun the gun oh yes they both reached for the gun for the gun…»[17] повторялось, как на заевшей пластинке. Только эти две строчки, снова и снова, для нормального мыслительного процесса места в мозгах не оставалось. Заметив, что его правая рука отстукивает ритм по столу, он поспешил убрать ее в карман к таблеткам. – Итак, Ларсен, какие новости с судмедэкспертизы? Ларсен начал говорить с присущей ему уверенностью. Если он и был ошарашен своей ошибкой насчет подозрения Кристофера в убийстве, то к настоящему моменту это неприятное состояние осталось далеко в прошлом. – Кристофер Гравгорд умер вчера, в четверг 9 августа между 18.30 и 19.30. Нюбо назвал причиной смерти длительную остановку сердца… – Остановку сердца? – …наступившую в результате удушения. То есть, как и предполагалось, речь идет об убийстве. На теле не обнаружено никаких следов в области шеи, ни от пальцев, ни от ногтей, притом что у жертв удушения очень редко не бывает таких отметин. Как правило, жертва расцарапывает себе горло, пытаясь избавиться от мешающего дыханию предмета. Нюбо думает, что мы имеем дело с так называемым «шоковым захватом»: преступник крепко ухватил Кристофера правой рукой сзади и пережимал сонную артерию, пока у того не остановилось сердце. Вероятно, ему понадобилось меньше минуты. Очень профессиональная работа. – Симэ-вадза! – крикнул Фальк с акцентом, который считал японским. – Да, спасибо, – продолжал Ларсен, – именно так это и называется. Классический захват из дзюдо, применяемый, в частности, для усмирения ведущего себя агрессивно человека. Йеппе оглядел комнату и заметил Мосбэка, который аккуратно делал пометки в записной книжке, расслабленно сложив ноги крест-накрест. Он принадлежал к числу мужчин, компенсирующих быстрое облысение густой бородой. Йеппе он нравился, потому что, в отличие от многих коллег, действительно умел слушать. Он много раз выслушивал Йеппе, когда тот вернулся к работе после развода. Их беседы словно выплывали из тумана, как и все воспоминания Йеппе, связанные с последним полугодием, и все же у него осталось приятное впечатление от этого человека. Ларсен засучил синие полосатые рукава и продолжил: – Жертву не просто задушили. Я избавлю вас от многочисленных подробностей, касающихся сердечной аритмии, которые сообщил Нюбо, донесу только суть. – Ларсен обвел взглядом свою аудиторию, принуждая ее к ожиданию. – Кристофер Гравгорд умер в результате давления рукой на рефлекторную точку на горле. Прием был очень чистый, его провел человек, знающий свое дело. Или знаток боевых искусств, или специально обученный военнослужащий, кто-то в этом роде. Нюбо настаивает на слове «казнь». – Тот же преступник, который убил Юлию Стендер? – Йеппе смотрел сквозь Ларсена. – Сложно сказать. Но Нюбо склонен полагать, что преступник не один и тот же, – невозмутимо отвечал Ларсен. – Мы видим совсем другой метод. Разве убийца Юлии не оставил бы и на этой жертве свои узоры? Не поставил бы свой автограф? – Но ведь Нюбо судмедэксперт, а не полицейский, так что давайте обойдемся результатами вскрытия, а своими размышлениями он пусть делится в кругу семьи. Остановимся на этом. Еще что-нибудь есть?