«Мне никто не звонил!»- Клэр протестовала. "Ну, они, должно быть, позвонили. Аарон появился в тот день, когда я вышел из отделения интенсивной терапии, чтобы подписать то, что им нужно». Клэр просто в шоке моргнула, явно не в силах понять то, что я ей только что сказал, и я услышал, как Джон прорычал что-то неразборчивое. «Этот гнилой ублюдок!» - Даниэль внезапно позвала, прежде чем повернуться к Клэр. —"Должно быть, они позвонили на домашний телефон". Клэр уехала. Джон даже рассказал мне, что они с Евой переезжают к нему. Я думал об этом, когда задавался вопросом, почему Аарон так холоден ко мне! «Я не могу поверить, что он не рассказал мне о чем-то подобном! Как он мог не сказать мне, что один из наших детей в больнице? " - Клэр выдохнула, глядя в пространство и покачивая головой. «Я не верю в это» "Что случилось?" - Джон задал этот вопрос в третий раз, но его голос был на удивление требовательным. «Вы знаете клиента, с которым я был в канун Рождества? Подруга Евы, Миа? " Все кивнули. «Она пригласила меня на вечеринку на следующий день после Рождества. Потом появился сталкер ее матери и четыре раза выстрелил в меня». «Он… ЧТО!?»- они шипели. «Да, мы были так же удивлены». Я пытался пошутить, но, как и в тот раз, когда на меня напали перед домом, мой юмор не удался, поэтому я продолжил. —" Однако две пули остановил мой жилет. Одна попала в плечо и сломала ключицу, а другая в ногу. Всю прошлую неделю находился в больнице, а сегодня меня выписали». К тому времени, как я закончил, дыхание Клэр заикалось, и ее тело дрожало. На самом деле я не мог сказать, злилась ли она или пыталась сдержать слезы. " Всю неделю…" — прошептала она между тяжелыми вздохами. «Ты провел в больнице один всю неделю». Даниэль села рядом с Клэр и взяла ее за руку, пытаясь успокоить. Я не совсем понимал, как мне с этим справиться. Она не могла просто играть. Она искренне причиняла мне боль. И она была искренне обеспокоена тем, что не могла быть рядом со мной, пока я был в больнице. По крайней мере, так это выглядело для меня. И все же даже сейчас мне бы хотелось, чтобы они ушли как можно скорее, чтобы я мог спокойно прохаживаться по квартире. Я поднялся на ноги, или, скорее, на ногу, и пошел на кухню, чтобы принести Клэр стакан воды. Только когда я обернулся, я заметил, что Джон стоял прямо позади меня и внимательно следил за каждым моим движением, как будто был готов поймать меня, если я поскользнусь или что-то в этом роде. Это только усилило мою потребность выгнать их из моего пространства. Я неохотно передал Джону стакан, чтобы он мог передать его Клэр. У меня просто не было возможности нести его, разве что я оставил свой костыль и допрыгнул до дивана на своей здоровой ноге, вероятно, потеряв половину воды к тому времени, как добрался до нее. " Ты сказала, что хочешь поговорить. Как насчет?" — спросил я после того, как она сделала глоток и вернулся на диван. "Я… да… конечно"- Клэр взяла себя в руки. «Дорогой, я пришла извиниться». Все трое посмотрели на меня так, будто теперь была моя очередь что-то сказать. Однако я не был уверен, чего они ожидали. Потом меня внезапно осенило. В последний раз я слышал о Клэр после того, как Джон сообщил ей хорошие новости, и я был готов дать ей еще один шанс. Хотя, на мой взгляд, он грубо исказил мои слова. "Хорошо. Зачем?" " За то, что устроила на тебя засаду в канун Рождества. Мне жаль, если это вызвало какие-либо проблемы с вашей работой. Я была... в отчаянии. Но Джон, видимо, уже сказал тебе. Он сказал мне, что ты хочешь знать, как именно мы дошли до этого момента, и я хочу тебе это рассказать». Это сильно ее измотало. Затем она начала осматриваться, пока Даниэль не передала ей искореженную бумагу, которую я видел у нее в руках, когда она стояла перед воротами. «Я думала… я боялась… Если бы я попыталась просто сказать тебе, ты разозлился бы на меня и сказал бы мне уйти, прежде чем я успею закончить. Тогда у меня никогда не будет возможности по-настоящему извиниться. Итак... я это записала" Когда она умоляюще посмотрела на меня, я был обеспокоен тем, насколько это на меня повлияло. Точно так же, как раньше была искренняя боль, теперь в ее глазах были искренняя надежда и печаль. Импульсивно, я взял бумагу из ее протянутой руки и кивнул. На самом деле это было несколько страниц бумаги. Опять же, я был слегка встревожен тем, насколько сильно это повлияло на меня, когда видимое беспокойство Клэр сменилось улыбкой облегчения и надежды. "Хорошо. Я прочту это». "Спасибо, дорогой" - прошептала она. «Но с этим придется подождать, поскольку до этого мне нужно кое о чем позаботиться». Когда я сказал это, я полностью ожидал, что они поймут намек и предоставят мне пространство, которое мне явно нужно. Я думал неправильно. "Конечно, дорогой. Возьми столько времени, сколько тебе нужно. Я просто рада, что ты это принял" - сказала Клэр, не делая усилий, чтобы встать с дивана. «Мы можем чем-нибудь вам помочь? Вам нужно что-нибудь из аптеки?» «Да, мне не помешало бы немного тишины и покоя. Так что, если бы ты могла пойти домой, это было бы здорово». Я сказал спокойно, протягивая здоровую руку, чтобы указать на дверь, хотя Клэр выглядела так, будто я дал ей пощечину. "Но… Милый, тебе не нужен кто-нибудь, кто поможет тебе?" — спросила Клэр, слезая с дивана и стоя передо мной с обеспокоенным видом. «Нет, мне действительно не нужна помощь. Я в порядке. Ты можешь уйти." «Дорогой, тебе явно больно. Пожалуйста, позволь мне помочь тебе!» — умоляла она, но я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО этого не хотел. «Мне не нужна и не нужна ВАША помощь! Теперь, в ТРЕТИЙ раз, я хочу, чтобы ты ушла!». В конце концов я сорвался, и эффект был неизбежен. Плечи Клэр опустились, и ее голова снова повисла. Пока она смотрела в пол, я все еще видел, как слезы навернулись на ее глаза, прежде чем она тихо заговорила. "Конечно, дорогой. Я понимаю. Я оставлю тебя в покое. Мне жаль." И с этими словами она повернулась и вышла через дверь. Меня не волновал несчастный взгляд Джона, прежде чем он последовал за ней на улицу. Даниэль, однако, осталась на своем месте. "Что?" — спросил я, предлагая ей попробовать меня в этот момент, но она не укусила. Когда она открыла рот, это прозвучало скорее понимание, чем обвинение. «Я не виню тебя, Тим. Но нужно знать, что она действительно страдает. Я проводила с ней много времени с тех пор, как они переехали к нам. Она любит тебя. И она отчаянно ищет способы добиться твоего прощения». Затем она повернулась и последовала за двумя другими. Я доковылял до двери и запер ее, но по прихоти активировал монитор. Я видел, как Клэр медленно шла к воротам, ее плечи тряслись, а одна рука закрывала глаза, а Джон следовал за ней. Я сделал еще один глубокий вдох, чтобы успокоиться, как и прежде, чем открыл им дверь, и повернулся к своему журнальному столику, где меня ждало письмо Клэр. Мне потребовалось много времени, в течение которого я просто стоял и смотрел на него, прежде чем снова сел и начал читать. "Мой дорогой младший ребенок, я тебя люблю. Мне жаль, что я упустила из виду этот факт. Я знаю, что заслуживаю любого наказания, которое ты когда-либо хотел, чтобы я перенесла, но боюсь, даже этого может быть недостаточно, чтобы получить твое прощение. Потому что чем больше я думаю о том, что произошло и когда это началось, тем больше я понимаю, что мне нужно извиниться. Но, честно говоря, я знаю, что мне нет оправдания за то, что я с тобой сделала. Правда в том, что я с самого начала совершила много ошибок, воспитывая твоего брата. Он был моим первым ребенком, поэтому мне постоянно было страшно. Будучи самой младшей сестрой, я никогда не заботилась о ком-то, пока внезапно не стала матерью, ответственной за небольшую жизнь. Это было ошеломляюще. Я во многом полагалась на твоего отца. Поскольку Логан был его первенцем, Аарон точно знал, кем он хотел, чтобы твой брат стал, когда вырастет, и как его добиться. Когда появилась ваша сестра, я стала немного более опытной, немного более уверенной в себя и нашла некую рутину в борьбе с кошмарами и временем кормления. Точно так же, как Аарон знал, как позаботиться о своем сыне, я сразу понял, как позаботиться о своей дочери. Мне жаль, но когда ты появился, это была просто рутина, и, поскольку вы трое родились так близко друг к другу, я устала. Хотя я кормила вашего брата столько, сколько было нужно, тебя перевели на молочную смесь, когда тебе было четыре недели. Хотя я подарила твоему брату все, что он мог пожелать, ты был рядом, когда он из них вырос. Хотя я бегала в больницу каждый раз, когда у Логана была легкая простуда, я научилась почти спать сквозь твой плач к тому времени, когда у тебя начались первые колики. И я решил поверить, что ваш отец сделает для своего второго сына то, что он уже сделал для своего первого сына. Мне сказали, что эти вещи совершенно нормальны и что я не должна винить себя за те ранние периоды пренебрежения. Но теперь я знаю, что это привело к тому, что в конечном итоге разрушило твою любовь ко мне. Как бы странно это ни звучало, это почему-то заставило меня думать о тебе как о более независимом человеке. Когда с тобой все было в порядке, несмотря на то, что я приложила гораздо меньше усилий, я успокоилась и еще больше сосредоточился на Логане. В то время я не могла понять, что с тобой не все в порядке, несмотря на мое отсутствие внимания, но что с Логаном все в порядке, несмотря на мою властность. Ситуация обострилась, когда приблизилось Время посвящения Логана в семью. Я знала, что мне нужно повнимательнее следить за ним и Евой. Поскольку твоя сестра была так близко позади него, Логану очень хотелось бы раскрыть ей секрет. Так было с Джоном и со мной, поэтому я был готова принять особые меры предосторожности. Но почему-то я так и не поняла, что твой день рождения был так же близок к дню рождения Евы, как день рождения Евы был к дню рождения Логана. На мой взгляд, хотя инициация Евы была напрямую связана с инициацией Логана, до твоей инициации оставалось еще больше двух лет, так что мне не нужно было об этом думать. К тому времени, когда мне пришлось подумать об этом, мы настолько отдалились друг от друга, что я уже не знала, как даже подойти к тебе по этому поводу. Ваш отец был большим сторонником идеи, что мужчины воспитывают мужчин, а женщины воспитывают женщин. Поэтому я полагалась на то, что он позаботится о наших сыновьях, а я могу позаботиться о нашей дочери. Я не осознавала, что, пока я прилагала дополнительные усилия, чтобы твоя сестра не чувствовала себя «средним ребенком», Аарон был полностью поглощен своим первенцем, а ты остался позади. Я не смогла увидеть, что когда ты начал дистанцироваться от нас, это было не потому, что ты был независимым, а потому, что мы причинили тебе такую ​​боль, что ты больше не хотел быть рядом с нами. Для нас называть тебя этим прозвищем было просто безобидной насмешкой. Если бы я действительно приложила усилия, чтобы провести какое-то время с вами, я бы увидела, какой ущерб мы причинили. Я не могла понять, что, хотя мой собственный отец учил Джона постоять за себя, со стороны твоего отца было неправильно требовать того же от тебя, когда ты начал приходить домой избитый и в синяках. Никогда в жизни я бы не подумала, что это твои брат и сестра поощряют такое насилие, а я содействую ему. Я не смогла понять всего значения той драки, которая у тебя была в школе, когда ты наконец дал отпор своим мучителям. Когда я подумала о том, как далеко нужно зайти, чтобы защитить себя, я поняла, насколько сильными, должно быть, были издевательства. Но вместо того, чтобы понять, что нам не следовало оставлять тебя наедине с этим, я совершила худшую ошибку из всех. Я решила, что ты не просто более независим, чем твои братья и сестры, но и способен постоять за себя. Ты начал зарабатывать собственные деньги, и, хотя твои брат и сестра все еще полностью зависели от нас, ты перестал просить пособие, специальные закуски или дорогую одежду. Вместо того, чтобы задаваться вопросом, полезно ли пятнадцатилетнему мальчику заботиться о себе, я использовала это как предлог, чтобы отдалиться еще дальше от тебя и наслаждаться удовольствиями, которые я делила с твоим братом и сестрой. Пожалуйста, знай, что я не пытаюсь оправдать свои действия. Я знаю, что это было неправильно, я знаю, что был глупа, и я знаю, что причинила тебе боль. Мне просто нужно, чтобы ты знал, как это произошло. В тот день, когда ты пришел домой на свой шестнадцатый день рождения и обнаружил, что мы празднуем одни, потому что мы все забыли о твоем особенном дне, все это обрушилось на меня. Я уже потеряла ту особую связь, которую должна иметь мать со своим ребенком. Я даже не могла передать тебе, как моя Мать была разочарована мной. Но правда в том, что когда она сказала мне наладить наши отношения, я просто не знала, как это сделать. Вместо того, чтобы взять себя в руки и работать над тем, чтобы вернуть твою любовь, я решила спрятаться, спрятать голову в песок , как страус, и позволила всему идти своим чередом, как я привыкла. В тот день, когда ты рисковал своей жизнью, чтобы защитить нас от этих троих мужчин, я думала, что моему миру придет конец. Наконец я нашла в себе смелость приложить усилия, но было уже слишком поздно. Какие бы отношения у нас ни были, я позволила им полностью угаснуть. И, наконец, мне нужно извиниться за худшее, что я сделала. Даже сегодня, проведя недели, обсуждая это с Дэнни, я до сих пор не могу понять, как я могла так отдалиться от своего ребенка, что не заметила боли в его глазах, пока он горевал из-за потери женщины, которую любил. . Я никогда не прощу себя за то, что позволила тебе испытать эту боль самому. Я никогда не прощу себя за то, что позволила тебе чувствовать себя таким одиноким. Я никогда не прощу себя за то, что подтолкнула тебя так далеко, что ты почти потерял желание жить самостоятельно, а я все еще не видела предупреждающих знаков. Уже одно это доказало мне, что я была жалким оправданием для матери. Должна признаться, Дэнни рассказала мне о ночи, которую вы двое провели в гостиной после приступа паники. Слышать о твоих продолжающихся страданиях, которые я причинила, уже было больно. Но меня сломало другое. Это было тогда, когда ты сказал ей, что самое лучшее в ночи, которую ты провел со мной, был не секс, а то, как я держала тебя после этого. Это был тот момент, когда я, наконец, осознала, как много я взяла от тебя, как тебя заставили повзрослеть слишком рано, и я сломалась на месте. В следующий раз, когда я увидела тебя, ты отвез Еву к нам домой, чтобы Дэнни мог подготовить ее к собеседованию с социальным работником. Увидев тебя в машине, готового снова оторваться, мне пришлось держаться за перила крыльца, чтобы не вытащить тебя из машины и не заставить принять мою любовь. Но я знала, что это неправильно, потому что знала, что в первую очередь я сама виновата в том, что мне придется тебя принуждать. Я знаю, что у тебя, вероятно, нет шансов когда-либо простить меня. Я пренебрегала тобой. Я причиняю боль тебе. Я выгнала тебя из нашей жизни. И я оправдывала все это тем, что Аарон лучше знал бы, как заботиться о мальчике. Но я твоя мать, и мне следовало помнить, что это значит. Мне следовало помнить, что тебе нужна мать, так же, как Логан и Ева нуждались во мне. Ты ничего этого не заслужил. Я сожалею обо всем этом. Ты мой младший ребенок, мой Малыш, и я всегда буду любить тебя. Даже если ты никогда больше не захочешь, чтобы я была рядом, я буду любить тебя издалека. Но если ты когда-нибудь решишься предоставить мне место в своей жизни, я клянусь быть рядом с тобой. Я знаю, что ты больше не можешь мне доверять. Или любой из нас, если уж на то пошло. Тот факт, что тебе пришлось работать в Рождество, в то время как мы наслаждались праздниками, тратя ваши деньги, доказывал это. Итак, в приложении к этому письму ты найдешь выписку из банковского счета ваших бабушки и дедушки. Они учредили Фонд колледжа, поэтому, хотя я знаю, что это всего лишь первый маленький шаг в попытке доказать нашу искренность, ты, по крайней мере, можешь быть увереным, что мы не пытаемся сблизиться с тобой, чтобы обеспечить обучение Логана или Евы. Я тебя люблю. Твоя мама." Скептически приподняв бровь, я перевернул последнюю страницу рукописного письма Клэр и нашел распечатанную выписку по счету. Бабушка и дедушка действительно вложили пятьдесят тысяч долларов в фонд колледжа, а это означало, что мне действительно больше не нужно было беспокоиться об обучении моих брата и сестры. Или, по крайней мере, до того, как мне исполнится восемнадцать, и я смогу удалить родителей со своего банковского счета. Была только одна большая проблема. Меня не включили в список бенефициаров. Хотя я сказал бабушке и дедушке, что не планирую поступать в колледж после окончания школы, Джон и Даниэль уже должны были сказать им, что я действительно планирую посещать курсы колледжа, которые на старте обойдутся мне в четырехзначную сумму. Итак, хотя я и ценил это заверение, я как бы ожидал, что меня включат в этот фонд, особенно после того, как я заплатил восемнадцать тысяч за образование Логана. Я также не был уверен, как относиться к письму Клэр. Хотя это звучало искренне и искренно, и я действительно чувствовал ее раскаяние, оно не затрагивало даже половины того, о чем мне хотелось бы услышать. Да, она перечислила основные события, которые привели к нашей нынешней ситуации, и попыталась объяснить свою мотивацию, стоящую за некоторыми из них. В этом письме все еще не было ничего, чего бы я не знал, за исключением, возможно, возраста, в котором она поместила меня на молочную смесь. Я сказал Джону, что хочу точно знать , как мы дошли до этого момента, а не просто спекулировать по поводу основных моментов. Я просил об этом, потому что она все еще не могла сказать мне, почему она изменилась и вдруг стала относиться ко мне как к своему настоящему ребенку. Однако единственный вывод, который я извлек из письменных слов Клэр, заключался в том, что она путала мое самосохранение с независимостью, и, когда она осознала свою большую ошибку, она все равно приняла ее, поскольку спать с Логаном было более приятно, чем работать над нашими отношениями. Короче говоря, в этом письме у меня не было оснований ожидать, что что-то изменится. С другой стороны, хотя в письме, возможно, и не содержится явной причины снова ей доверять, ее действия во время праздников действительно могут указывать на перемены. Она рассталась с Аароном, чтобы защитить свою дочь. Она пыталась привлечь мое внимание. Она действительно выразила неоспоримое сожаление по поводу того, что больше не является частью моей жизни. Возможно, когда я продолжал спрашивать их, что изменилось, чтобы я мог верить всему, что они говорят, это был мой ответ. Они просто не могли выразить это словами.