Да и Зверз не отстает. У него жена уже беременная — ходит уточкой, живот в лапочках держит. Совещательный месяц прошел, как и ожидалось, напряженно, но радостно — дома все же. Дома и стены помогают. Под новый мартен в Калуге уже размечают фундамент. На полста тонн разовой плавки будет гигант. Сто тонн стальных сплавов в сутки! А новый рельсопрокатный стан под него заказали еще в Химери. Не забыть, приказать огородить площадку для сбора и складирования металлолома — мартен его хорошо потребляет, да и дешевле он хорошего чугуна. К тому же после войны металлолома образовалось много. Еще одна компания в моем промышленном конгломерате намечается «Калугавторчермет». С отделениями по всей империи. Хорошо товарняки на железке свои… И пленные есть кто готов работать расконвоированно. И соответственно немного заработать перед отъездом домой. Грустно возвращаться с пустыми карманами, хотя и такие в лагерях есть. Их выбор самостоятельный, принципиальный. Никто не заставляет сидеть на одной баланде без приварка и лагерной лавки с ништяками. Да и должен же кто-то выгребные ямы очищать. Тысячи людей в лагерях ежедневно гадят все же. Отправил новую администрацию на Теванкульский угольный разрез одновременно с императорским рескриптом, что тот переходит под мое управление. Инвентаризация. Расчет потребных инвестиций, машин, механизмов и рабочей силы. Обучение рабочих. Расчет получения в будущем объемов угля по разделу продукции: что самим, что на продажу. И расчет насколько удешевляется для меня тонна готовой стали. Учитывая короткое транспортное плечо и дешевые водные перевозки. Ну…. по сравнению с железной дорогой, также учитывая, что транспортная компания на железке у меня тоже своя. Новые самоходные баржи в Калуге стали стоить углевозами. По крайней мере, четыре штуки точно. Ударным методом в кратчайшие сроки. На строительстве железной дороги у Вахрумки все в порядке — только рельсы давай. Шпалы возят ему с Огемских лесов в достаточном количестве по императорскому приказу. Пропитка местная, практически дармовая — с озер нефтяных отходов. Первым делом инженер довершил за меня двупутку от Калуги до Втуца, вместе с запланированными пригородными станциями через пять-семь километров на местах будущих «дачных поселков». Земля там моментом резко подорожала. Совместно с Болинтером они предоставили проект пригородного экономичного поезда на тяге нефтяного двигателя внутреннего сгорания — полудизеля. Я посмотрел и еще удешевил проект — вагоны нарисовал им как в подмосковной электричке времен Хрущева с деревянными сидениями удобного профиля из реек. В такой вагон больше влезает пассажиров, да и сидячих мест получается больше. Автоматических дверей, конечно же, не будет — в виду отсутствия самого электричества на железной дороге, но англичане на Земле как-то без автоматических дверей в вагонах до сих пор живут и ничего. Не жужжат. Болинтер обещает дать скорость такого пригородного поезда в сорок километров в час. Со всеми остановками весь путь встанет чуть больше двух часов. Обещал ему назвать такой поезд «болитеровозом», если локомотив к нему сделает быстро. — Все пригородные вагоны строить из дерева на трех осях, — закончил я это совещание. — Вся сталь еще долго будет уходить только на рельсы. Так-то вот, господа инженеры. Я вами доволен. Думаю, герцог будет доволен так же. Второй успех Вахрумки — дотянул он таки рельсы до нефтяных полей на западе Реции. Разгрузив, таким образом, западную однопутку от Втуца от транзита керосина. Встал вопрос о железнодорожных цистернах, потому как герцог запретил на керосиновые бочки сводить светлый дуб в Реции. Пришлось мне патентовать большой вагон на четырех осях с тремя изолированными цистернами — одну большую пока не тянем. Вот будет новый прокатный стан листовой — получиться. А пока на привозном котловом железе ваяем. Разве что не клепкой, а сваркой. Плюсом такой конструкции в том, что разом можно возить три разных нефтепродукта: керосин, бензин и масла, к примеру. Или гайзоль. Просто красить в разные цвета, чтобы не путался народ. Заодно запатентовал стальную бочку с железной пробкой и выштамповаными ребрами жесткости. На 200 и на 100 литров. В довесок квадратную 20-литровую канистру с утопленной ручкой на минеральные масла. «Кобчик-патент» везде выштамповано. А то забывать меня стали… Но, тут резко вспомнили и лицензионные отчисления потекли рекой. Оказалось такие емкости много где нужны. Не только мне. Первые канистры и бочки на аэродром потекли из империи, у меня руки не доходили. Тракторный завод отнял много времени почти как авиаторы. Колесный трактор на полудизеле и железных колесах был готов но в серию я его не пускал пока по договоренности с императором. Через пару лет, когда пленные по домам разъедутся, а город начнет высасывать людские ресурсы из деревни — тогда и запустим конвейер. А пока только по заказу. Когда рассказал герцогу о целине, то получил в лоб. — Идиотизмом не занимайся и не ломай традиционное отгонное животноводство в Реции. Хлеб нам и так дадут за керосин, а баранину где брать будем? Дешевую баранину, — уточнил Ремидий. Так что трактор сельхозназначения так и останется маленький, слабосильный и колесный. Чтобы мог нормально маневрировать на небольших горных полях. И не мог пахать степную целину. А большие гусеничные трактора отдать платформами на завод дорожных машин во Втуце на спецтехнику — нее также ожидается послевоенный спрос. Бульдозеры, экскаваторы, карьерные тягачи самосвальных тележек, трелёвочники — эти уже и на севере в лесных краях распробовали. Только давай. Что остается на тракторном? Танки! Первое задание — построить большие «ромбики» с пушечными спонсонами для императорских парадов в Химери на резинометаллических гусеницах, чтобы брусчатку с проспекта не выворачивали получил от генштаба — Аршфорт продавил. Условное наименование проекта — «Железный капут». Никакой сварки, никакой брони — клепать их «на показуху» из котельного железа как паровозы. Внешние поверхности для загадочности обработать пескоструйкой: пусть враги гадают что это? И для чего? И что дает практически? Пушки 37 мм — две штуки. Короткие. Пулеметы «Лозе» три — четыре штуки. Военного значения «ромбики» иметь не будут. Их задача показывать «мощь империи» на парадах и пустить техническую мысль врагов по тупиковому пути развития бронетехники. Пусть копируют… Ну, и Аршфорту на учениях поиграться… Щеки раздувать. А самим спокойно без спешки развивать классическую схему танкостроения на базе удачных пулеметных танкеток. Чтобы можно было только башню поменять и получить полноценный танк. А для того необходима нормальная танковая пушка. Примерно 50–57 мм. Больше пока не нужно. Большие калибры у безбашенных САУ. Флот отдавал нам массу мелкокалиберной артиллерии снимаемых с кораблей и соответственно Щолич должен будет на калужском полигоне отстрелять полную линейку калибров по полной линейке толщины брони. Большой практический задел на будущее. Тут и танковые пушки, и противотанковые орудия (о которых пока молчок — страшный секрет империи). И все виды возможных снарядов. А это опять стройка. Не столько новая директриса для стрельб — что там за расстояния-то выстрела у противотанкового орудия? Сколько новые склады да ангары. Все. Ага, все… еще полигон для отработки бомбометания с самолетов и дирижаблей — разработка новых бомб на носу. Старые снаряды с длительного хранения мы почти все давно в войну в авиабомбы переделали. Ну и расчеты новых взрывчаток для них. Бомба не снаряд — предельных нагрузок в стволе при выстреле у нее нет. Так что взрывчатка в них пойдет та, что дешевле, но длительного хранения — аммонал, аматол и прочие извращения. Шимоза больно много дефицитного олова требует, хотя сама пикринка не дорога. Но нестойкая эта взрывчатка. Опасная, в конце концов, для своих же. Труда у Щоличу впереди предстоит вложить… за гланды. А кто сказал, что полковничьи погоны легко достаются? Остались одни авиаторы. На сладкое. И можно планировать отпуск в поместье. Проведать, как там мой конезавод поживает. Авиастроители мои выглядели на совещании бледно. Вину свою чуяли. Ладно бы только деньги и ресурсы впустую растратили. Так еще и людей угробили на мертворожденном проекте. Вместо того чтобы поставить уже летающий образец на поплавки, стали строить летающую лодку. А там все по-другому: другие расчеты центровки планера, другая площадь крыла потребна, несколько другой профиль его, киль увеличенный требуется. Да и двигатель тяжелый с баками для топлива и воды пришлось поднять выше корпуса в крыльевую коробку, что нарушило всю центровку самолета. А расчетов заранее не сделали. Все на глазок, как привыкли. А все потому, что появилось неистребимое желание «быть не хуже Кобчика». Да флаг им в руки и барабан на шею, но почему за счет Кобчика? Вот это мне не понятно. Еще растеклись господа офицеры и инженеры на создание вполне удачного речного глиссера с воздушным винтом. Все же морские корни «мичманцов» не отпускают. Хороший глиссер — почти сорок узлов выдает на мерной миле при спокойно воде. Но зачем он нам? Контрабандистов ловить в дельте Данубия? Машинка плоскодонная, никакой мореходности не имеет. Да и грузоподъемность этого аэрокатера даже меньше чем у самолета. А керосина жрет даже больше. В результате была подзапущена основная программа строительства почтовых «Кобчиков», рабочих уже машинок, которые так понравились покойному императору. Не интересно им видите ли копировать уже сделанного. Творческие личности, мать их за ногу да об забор. Хорошо хоть задел двигателей имеется. И стендовые расчеты по их ресурсу. Из хорошего — сваяли новые повышенной производительности по теплоотдаче прямоточные радиаторы с меньшим лобовым сопротивлением. Благодаря изменению конфигурации водоотводных трубок и утоньшению радиаторной ленты. И что совсем торт — вес уменьшили. Оставил всех, кроме двигателистов, без премии. Ибо не фиг работать по неутвержденным проектам за чужой счет. Остался бы тот горе-конструктор летающей лодки живым стряс бы с него всю стоимость потраченных материалов и работ. Сделал для себя пометку о необходимости переманить к себе парочку толковых молодых математиков. Расчетчиками. А пока все силы кидаем на строительство тридцати уже апробированных моделей самолетов. Ибо лучшее враг хорошего. Сроки-то мне никто не увеличивал. Два десятка императору на авиапочту и десяток с двойным управлением — в летную школу. Благо остальные «мичманцы», то бишь — лейтенанты, времени не теряли и сами обучили восемь вполне приличных летчиков для полетов «блинчиком». Все равно нам паровое двигло для высшего пилотажа возможности не дает. Пора набирать курсантов в летную школу, а то из-за революций и контрреволюций и так много времени потеряно. А с гидросамолетом… обломились флотские. Летающую лодку на паровой тяге не потянем чисто конструктивно. Слишком высоко задирается центр тяжести. Так что пока только поплавки на уже летающую модель. И только так пока. Будет двигатель внутреннего сгорания — будет и летающая лодка и бензобаки в крыльях. Мечтать о большем можно, но только в пределах имеющихся ресурсов и технологий. Тем более что Помахас в очередной раз порадовал меня новым водостойким лаком для пропитки перкаля на базе хитрых нефтепродуктов. И еще он получил из нефти парафин. Придется ставить свечной заводик — мечту отца Федора. Еще один товар широкого потребления. Основные капиталы, как я уже понял, складываются с копеечных товаров при достаточном тираже. А рецких кузнецов и медников вовремя сориентировать на производство красивых подсвечников. Все в дом, все в дом… Заставлю я все же герцога новый орден для таких трудяг как Помахас учредить. Трудового рецкого знамени. Шутка. К маю в продажу во Втуце поступила на двух языках — имперском и рецком — выпущенная концерном «Гочкиз» книга имперского рыцаря генерала кавалерии Бьеркфорта «Ледяной рейд», и моментально стала бестселлером. Пришлось допечатывать тираж два раза за лето. Проект из идеологического быстро превратился во вполне коммерческий, принеся мне неплохую прибыль. Попутно обогатив самого Бьеркфорта. У того по нашему договору гонорар потиражный. Для широкой публики это все же были первые мемуары о Великой войне. Да и слог у Бьеркфорта оказался легким для чтения, понятным невоенной публике. И тяжелые воспоминания он в книге не опускал. В том числе и о моих «подвигах» как чрезвычайного комиссара — «Кровавого Кобчика» и о «кровавой тризне» рецких штурмовиков. Писал как есть. Всю правду о войне. Со своей колокольни, конечно. В том числе, как приходилось ему бросать павших бойцов в куявских снегах без достойного погребения, потому как царцы висели на холке, не отрываясь, превосходящими силами и спасение было только в постоянном движении. «За такие потери личного состава меня следовало отдать под суд, а мне повесили на шею крест имперского рыцаря» — закончил он свой труд горькой фразой. Редко кто из генералов решится на такое признание. Там более, после победы, а не поражения. Зимнее наступление царцам он своим стратегическим ледяным рейдом все же сорвал. И на Западном фронте войну выиграл. Совместно с Аршфортом. Царцы прислали письмо с просьбой выпустить эту книгу у них, в переводе. Предисловие к ней уже написал сам генерал Куявски, в котором всячески превозносил полководческий талант нашего «неудержимого кирасира». А что делать? На Земле у англичан как самый талантливый полководец Гитлера признается фельдмаршал Роммель. Именно потому, что он гонял лайми по пустыне сцаными тряпками как хотел, несмотря на превосходство англичан в технике и личном составе. Не говоря уже о снабжении. Чем царцы хуже мелкобритов? Победить их мог только великий полководец. Военный гений. Не иначе. Могу побиться об заклад, что это не последняя просьба о переводе «Ледяного рейда» на другие языки. Бьеркфорта явно ожидает мировая слава. А его ледяной рейд будут изучать во всех военных академиях. Пресс-конференция автора прошла во Втуце с аншлагом газетчиков со всей империи, что только подогрело интерес публике к удетскому графу. Посыпались требования к генералу описать свои похождения и на западном фронте. Даже пленные, перед отправкой домой, за свои невеликие заработки покупали экземпляр этой книги и увозили на родину. Пришлось выпустить почтовую открытку с фотографией Бьеркфорта при всех орденах и регалиях, как артиста прямо слово и с успехом продавать в газетных киосках на железной дороге. Но у каждой медали две стороны. Выход этих мемуаров расплодил Бьеркфорту завистников. И первым из них, как ни странно стал генерал-фельдмаршал Аршфорт, будто мало тому было почти официального титула «победителя в Великой войне». Аршфорт даже на меня стал посматривать косо за то, что я издал эту книгу. Меня это очень удивило. «Темна вода в облацех». А душа чужая — потемки. Боюсь, пока у руля армии стоит фельдмаршал, Бьеркфорту выше командующего корпусом не подняться. И еще этой весной удалось вывезти всю семью в степь, за полигон. Полюбоваться краткосрочным цветением диких мелких «жарких» тюльпанов, покрывавших все пространство до горизонта. В этом мероприятии к нам присоединился и Щолич со своей вдовушкой, которая никак не желает связывать себя с ним узами брака. Так и живет с ним в блуде. Щолич с этим, похоже, смирился. Три дня днем бродили среди цветов без конца и края. А по вечерам неспешные разговоры вели у костра. Шашлыки жарили со свежеубойных ягнят. Шурпу варили. Пили легкое красное вино. Байки травили забавные. По ночам любовались огромными цветными звездами на черном степном небе. Для меня — три дня счастья. Дни, ради которых стоит жить. Уехали домой до того как тюльпаны стали вянуть. Не стоило портить себе настроение. Тем более детям. А так получили эстетический заряд на весь год. На полигоне у Щолича работала уже целая группа инженеров, присланная мне князем Урагфортом, превращающая морские минные 37- и 47-миллиметровые пушки в ПТО[21] под видом легких горных пушек, в том числе и разборные, вьючные. От меня они получили только желаемые тактико-технические характеристики и идею раздвижного лафета с большими углами горизонтального наведения. С бронебойными снарядами было проще — морская минная артиллерия и так стреляла по миноносцам болванками. Подкалиберную «катушку» я пока попридержал. Не ко времени еще она. Попутно из котельного железа склепали первый ромбик по земным британским лекалам. Семь метров длины и два с половиной ширины. Двигатель из первых авиационных — тут вес не критичен. Максимальная скорость около 12 километров в час. И то по хорошему шоссе. Два спаренных пулемета «Гоч-Лозе» вперед и по одному на каждый борт за пушками в спонсонах. Пушки поставил 37-миллиметровые специально для зарубежных копировщиков. Данный шушпанцер, в отличие от остальной бронетехники, пойдет в столичную гвардию под треск рекламной компании «прорывателя окопного тупика». Основная его задача — пугать военных атташе на парадах, демонстрируя «мощь империи». Как Т-35 у Сталина. Но Аршфорт был доволен. По его мнению, такой «пехотный» танк не должен в атаке отрываться от сопровождающей его пехоты. Прикрывать ее броней и давить своей массой перед ней проволочные заграждения. Все же маршалы всегда готовятся только к прошедшей войне. Особенно маршалы-победители. Но пока этот ромбик, точнее его натурный макет, стоял недвижимо на заводском дворе, а по полигону катался его аналог без обвеса брони — проверяли на отказ различные движители и их подвеску. Сам танк представлял собой скелет опор, к которым будут приклепываться изображающую броню листы котельного железа. А так… пока все кишки наружу. Аршфорт как увидел это «скелетный танк» на полигоне так ругался полдня. Уж больно уродливо все выглядело в натуре. Еле успокоил его, показав эскизы и чертежи. И заводской натурный макет. — Ладно, убедил, — сказал отматерившийся генерал-фельдмаршал, — но пушки в спонсоны поставь мне нормальные, чтобы картечью стрельнула, так стрельнула вдоль траншеи. После долгого спора сошлись на 57 мм — больший калибр не выдержит отдачи плечо наводчика, даже с пушки, укрепленной в бронированной маске танка. Никуда не деться от изначально заложенной прочности в проект. У британцев в первую мировую точно такой же калибр стоял в спонсонах. И ниче… даже воевали.