Так, отстреливаясь, и сами ушли в зелёнку, отводя преследователей в сторону от рудника. Слишком много их и слишком мало нас. Добро хоть автоматического оружия у них вроде нет. Либо патронов мало. Стреляют по нам редко и только одиночными. Но нас уже шестеро. Снайпер и один штурмовик убиты. Не удалось нам с Ягром всех врагов положить в первой засаде. Теперь бегай по горному лесу козочкой от охотников. И трудно сказать: сколько вражин осталось по нашу душу. Вспомнил, как встретил Элику с козой на этой дороге сразу после попадалова сюда и, набивая патронами освободившийся диск, запел «Вечную любовь». Что-что, а с женой мне повезло, как редко кому везёт. Красавица и характер хороший. Любит меня, что не так часто в семейной жизни бывает. Сына родила. Сейчас вот за них мои ребята, с которыми два фронта прошел, гибнут. За меня гибнут. За мою семью. Горская верность вождю. Лес затих, слушая прелестную мелодию Шарля Азнавура. И вдруг в моё пение органично подстроился звонкий женский голос с партией Мирей Матье. Твою маман! Эта дура все же попёрлась за мной под пули. — Ягр, прикрой, — крикнул я и в три погибели стал продираться сквозь кусты на голос. Мимо что-то просвистело и с сочным чпоком врезалось в дерево. Тут же затарахтел пулемёт Ягра. И пара экономных очередей из автоматов в стороне. А я дальше продирался уже ползком, подтягивая за собой тяжеленный пулемёт и сумку с дисками. Элика в неглубокой ямке самозабвенно пела, протирая левер от росы. Явно собралась стрелять. — Где Митя? — рыкнул я. — Успокойся, милый, — улыбнулась мне жена. — Здесь. С нами. Где ещё быть нашему сыну. Вон там за камушками сидит. — Указала она на тройку крупных валунов. — Ты совсем дура, таскать сына туда, где стреляют? — Можешь орать сколько захочешь. — Ответила жена с милой улыбкой и победным взглядом. — Но избавиться от нас и сбежать в свой мир тебе не удастся. — Дура. Тут люди умирают за то, чтобы вы ушли в безопасное место. А ты что творишь? Теперь и на вас отвлекаться прикажешь? — Зачем на меня отвлекаться? Я стрелять умею. — Щелкнула жена зарядной скобой и добавила патрон в подствольный магазин. — У меня с собой сто патронов. Десять зарядов ружья. Так что за нас не бойся. Ты мне лучше другое скажи: зачем ты оделся в ту одежду, в которой суда поапал? — Та-а-ак… — пропустил я мимо ушей ее последнюю фразу. — Слушай мою команду. Сейчас же выдвигаешься к водопаду, что впадает в озерцо на тропе к месту ухода богов. Помнить его? — Помню. — Так что мимо тебя мы не пройдем. Засядешь с Митей выше водопада и никого не пускай на тропу кроме нас. Мы там будем примерно через три часа. Смотри нас не подстрели. — Вас я всех в лицо знаю, — ответила Элика. — Да и одеты вы одинаково. Поцелуй меня и мы пойдем. Элика подтянула к себе свой ранец. — До камней, где Митя двигай ползком, — посоветовал я. — Не учи горянку по горам ходить, — фыркнула женщина. Дождался, пока жена уползла к сыну. Слышал шорох ее передвижений, но не видел. Скрытно двигалась, что меня порадовало. А сам сел думу думать. Что теперь делать с таким живым грузом в боевой обстановке? — Что, командир, жена пришла свой хутор отбивать? — спросил подползший командир звена штурмовиков. — Именно. Не знаю, что на нее нашло? — Как что? Кровь велела. — Убежденно ответил капрал. — Почему тогда ее братья не пришли? — Братья её чётко выполняют приказ старшего в роду — тебя. А жена имеет право на свое мнение в таком вопросе, — просветил капрал. Сколько вот живу среди горцев, а вот так до конца их и не знаю. — Сколько врагов осталось? — Десяток — полтора. Не больше. Главное, командир, чтобы нам патронов хватило. Тогда всех здесь положим. — Ведь это наши горы. Они помогут нам? — процитировал я Высоцкого. — Вот именно, командир. Правильно сказано. Звонко хлестал по ушам выстрел из винтовки снайпера. — О! — улыбнулся капрал. — Ещё минус один. Прорвемся. Через два с половиной часа все собрались у водопада. Ну, как все… разведка еще не подошла. Пока их ждали, сварили ужин на маленьком бездымном костерке в ямке. Бульон из пемикана с лапшой. Не шибко вкусно — зато питательно. Для Мити жена не забыла что-то положить в свой ранец. Вернулась разведка, когда уже начало темнеть. Доложилась. — Командир, находники все ушли хутор. Ночевать, скорее всего, будут там. Их девять человек осталось. Их девять нас пять, не считая жены с сыном. Не лучший расклад. Тем более враги показали, что воевать они умеют. Принял насколько мог торжественную позу. — Бойцы, благодарю за службу. Первая задача: сбросить врагов с хвоста каравана герцога, выполнена вами успешно. На завтра нам надо увести их в сторону. Вон туда, — махнул рукой в гору. — Теперь всем спать. Дежурство по очереди. Капрал, распорядись. И заснул как убитый. Жутко устал. На утро ушли в гору на плато. Оторвались всего на четыре часа. Ппотом пришлось делать засады. Враги со свежими силами, подобрав все трофеи, в то числе и с хутора, стреляли чаще. И точнее. На плато с сумрачным лесом вышли только я с семьёй и Ягр. Остальные полегли, забрав с собой минимум по одному врагу. Патронов у нас почти не осталось, но мы упорно тащили с собой тяжеленные пулемёты. Потом и Ягр вдруг осел на ярко зелёный мох. — Извини, командир, что не выполнил до конца свой долг, запузырил он яркой кровью на губах. Шаль ко мне домой не носи: умерла моя мать этим летом. Сумрачное небо, прорывающиеся сквозь густые ветви, остановилось в его глазах. — Видишь: к чему привело твое непослушание, — упрекнул я жену. — Все погибли, защищая тебя, вместо того чтобы отступать по правилам. Какие ребята были. Какие бойцы! — Ним лучше отсюда уйти, — сказала жена, не отвечая на мои упрёки. Снял диск с пулемёта Ягра, выщелкнул из него оставшиеся патроны, а сам пулемёт утопил в ручье. Диск забрал с собой. Чтобы враг не мог этим оружием воспользоваться. И оля-улю козочками по горам. Дважды еще пришлось устраивать пулемётные засады. Элике запретил стрелять — у неё патроны охотничьи на дымном порохе. Демаскируют. Когда вышли на заветную поляну, облегчённо вздохнул. Пришли. Там нас не догонят. Но тут раздался рассерженный крик. — Стой, Кобчик! Cтой! Не уйдешь от меня проклятый байсрюк герцогский. Отвечай, где мой сын? Господи, отвяжется ли когда-нибудь от меня этот бырон? Бывший майор Тортфорт, тяжело дыша, стоял один, без сопровождения. Неужели мы с Эликой всех умудрились всех оставшихся покоцать? Или они отстали от него? Барон держал в руках ППГ, явно затрофеенный у моих павших бойцов, направив его на нас. На нем была надета серо-голубоватая шинель республиканского солдата без погон. А беретку он где-то потерял по дороге. Я машинально нажал на спуск пулемета, но верный надежный «гочкиз» только клацнул ударником — патроны кончились. И я просто-напросто швырнул в Тортфорта тяжеленной железякой. Не добросил. А жаль. — Зачем тебе сын? Тебя все равно повесят за измену, — крикнул я ему, задвигая за спину Элику и Митю. — А так хоть один Тортфорт останется на развод. Но уже как рецкий дворянин. — Ненавижу! — заорал Тортфорт и поднял автомат.