Мне пришлось постучать два раза, прежде чем он открыл дверь, в одних штанах и потирая сонные глаза. – Капитан Коршэм! – Парень опять отсалютовал по-военному. – Простите. Я частенько укладываюсь поспать днем. Я улыбнулся в ответ: – Прости, что разбудил тебя. Можно с тобой поговорить пару минут? – Конечно, сэр. Заходите. Комната была длинной и темной. Здесь было очень жарко, но я подумал, что зимой тут наверняка стоит дикий холод. Обстановка была совсем простой: комод, кресло-качалка и кровать, на которой спал еще один молодой парень. Рядом с кроватью на полу валялся матрас, вероятно, на нем спал Натаниель. В комнате пахло болезнью и ночным горшком. – Как дела у твоего друга? У парня, лежащего на кровати, было серое лицо и тусклые грязные волосы. На подбородке вылезла золотистая щетина. – Брэбэзон дал ему настойки опия, чтобы снять боль. Он говорит, что улучшений пока нет. Если их не наметится до воскресенья, Дэнни придется отрезать ногу. – Мне очень жаль. Вы давно дружите? – Со школы. Наши отцы вместе плавали. И мы как-то естественно сдружились. Я думал, что самое худшее случилось, когда Дэнни отправился в рейс на невольничьем корабле. Теперь мне самому предстоит идти в море, а его там не будет. Брэбэзон говорит, что он больше никогда не сможет отправиться в плавание. – Где его отец? – Умер за четыре года до моего. Упал за борт. И матери тоже нет. – Значит, ему повезло, что у него есть такой друг, как ты. Только счета на оплату услуг хирурга, наверное, обходятся тебе в кругленькую сумму. – Мы с мамой не смогли бы их оплатить. Услуги Брэбэзона оплачивает торговец, которому принадлежит корабль – тот, на котором ходил Дэнни. – Очень хорошо с его стороны. – Да, наверное. Его тон заставил меня задуматься, и я вспомнил, как он говорил про Брэбэзона утром. Я успокаивающе опустил руку на плечо Натаниеля, и он, казалось, быстро взял себя в руки. – Простите, сэр. Вам не интересны наши проблемы. Что я могу для вас сделать? – Мистер Арчер приезжал в Дептфорд из-за «Темного ангела», корабля, на котором служил твой отец. Наверное, он расспрашивал тебя о нем. Почему ты не рассказал мне об этом? Его глаза забегали по комнате. – Вылетело из головы. – Не верю. Он посмотрел на лежавшего на кровати Дэнни и вздохнул. – Людям очень не нравилось, что Арчер спрашивал про тот корабль. И им не понравится, если я буду говорить про него. – Людям типа Фрэнка Дрейка? Он что-то буркнул себе под нос. – Что ты сказал? – Послушайте, сэр, я хочу вам помочь. – Слова полились из него потоком: – Мне совсем не понравилось то, что случилось с вашим другом. Но я не хочу проблем – ни с Дрейком, ни с кем-либо еще. – Ты можешь доверять мне, Натаниель. Когда я выясню, кто убил Арчера, каждого, кто скрывал и защищал убийцу, ждут большие неприятности. – Я никого не защищаю. Я сомневался, что это так. – Я никому не скажу, что мы с тобой говорили, но мне нужно знать, что случилось на борту того корабля. – Я ничего не знаю про этот проклятый корабль, слышите меня? Только, что они утопили целую кучу рабов. Я не знаю почему. Я ничего не знаю! Папа никогда не рассказывал о своих рейсах. Я впервые узнал, что случилось, когда Арчер приехал сюда и стал задавать вопросы. – Вопросы про мертвых рабов? Про экипаж? – И про тех, и про других. – Он встретился со мной взглядом. – Вы считаете, что его убил один из моряков? – А ты? Натаниель не собирался надевать рубашку, и я снова отметил, какое у него мускулистое тело. На шее у него болтался какой-то амулет из слоновой кости от сглаза на кожаном ремешке. – Не знаю. Но, кажется, они все испугались. – Чего? – Думаю, что вашего друга, мистера Арчера. Дэнни говорил, что даже мистер Манди выглядел так, словно дьявол прошелся по его могиле. Да и сам Дэнни тоже, если подумать. – При чем здесь Дэнни? – Так он плавал на том корабле. На «Темном ангеле». Он ходил в тот рейс. Я уставился на парня, лежавшего на кровати. На вид ему было лет шестнадцать. – Это было почти три года назад. Он же был еще ребенком! – Юнги начинают ходить в море с двенадцати. Это был первый рейс Дэнни. После возвращения он ходил как призрак. Я знал, что случилось что-то ужасное. Я вспомнил, что мне рассказывала Синнэмон. Этот юнга, сам фактически еще ребенок, выбрасывал за борт на верную смерть африканских детей. – А когда с Дэнни произошел несчастный случай? До или после убийства Тэда? Мне это казалось очень важным. – Три недели назад. Он поскользнулся на ступенях, ведущих к воде. И приземлился на ногу, которая не так подвернулась. Три недели назад – это задолго до убийства Тэда. – Он может ходить? Натаниель взглянул на меня, явно не веря своим ушам. – Да он помочиться сам не может, сэр. – Это очень серьезная травма для падения с лестницы. Натаниель отвернулся. – Высоко было падать. – А с тех пор он вообще говорил? – Да, сэр. Сейчас он просто под действием опия. Тогда у меня внезапно возникла еще одна мысль, благодаря которой еще несколько кусочков картинки встали на свои места. – Брэбэзон говорил, что плавал вместе с Дэнни. Именно он был хирургом на борту «Темного ангела»? – Да, сэр. Старина Брэбэзон. Я снова услышал враждебность в голосе Натаниеля. Поэтому Чайлд и отвез тело Тэда к Брэбэзону? Я вспомнил, что именно Брэбэзон изначально пытался отвлечь мое внимание от рабского клейма. Хотя он должен был его узнать – несомненно, он сам его использовал, причем бессчетное количество раз. Что касается их совместного ужина с Тэдом, я готов был поспорить, что они говорили не только про Фому Аквинского, черт побери, но и о других вещах. – Мужчина по имении Исаак ходил в море вместе с твоим отцом? – Я описал человека, которого убил прошлой ночью. – Исаак Фэйрвезер? Он каперством занимается. На невольничьих судах ходил только до войны. В таком случае дружба Исаака с Дрейком дорого ему обошлась. – Ты знаешь имена других моряков с «Темного ангела», которые ходили в тот рейс? Кто в последние несколько недель находился в городе? – Если не считать Дэнни, то в Дептфорде остались только члены командования. Моряки больше не хотят работать на этом корабле. В городе никого нет. – Потому что он ходит под несчастливой звездой?