Натаниель дотронулся до амулета на шее. – Дело не только в этом. Капитан Вогэн заболел, и рейс задержали. Видите ли, Вогэн и мистер Манди очень дружат, иначе его бы заменили несколько недель назад. Дэнни остался в Дептфорде только потому, что хотел отправиться в рейс вместе со мной. – Сколько человек входило в командование корабля? Капитан, хирург, кто еще? – Было три помощника капитана. Из тех, кто ходил в тот рейс, остался один Дрейк. Папа умер, а второй помощник выбросился за борт примерно через год после утопления рабов. Вот так работорговля влияет на некоторых людей. Я продвигался вперед в своем расследовании, но предстояло еще многое узнать, и многое я просто не понимал. Почему рабов утопили? Какую угрозу командованию корабля представлял Тэд? Рабов убили в море, где они считались имуществом. Никого нельзя было привлечь за убийство. И как что-то из всего этого могло угрожать существованию самой работорговли? – Твой отец никогда ничего не рассказывал про тот рейс? – Как я вам уже говорил, он вообще редко рассказывал про работорговлю. Но я знал, что это ужасное дело. Папу мучили кошмары, как и вас. Он покраснел под моим взглядом, который мгновенно изменился. – Я слышал вас сегодня утром, сэр. Я не собирался подслушивать, но не мог не услышать. Я всегда проверяю, как там мама, после возвращения с ночного дежурства. А она живет в соседней с вами комнате. Мне совсем не понравилось, что он слушал, как я разговаривал во сне, но он выглядел таким подавленным, что я посчитал себя обязанным как-то объясниться: – Война тоже оставляет свой отпечаток. Иногда, когда мы заставляем себя не думать о некоторых вещах, они все равно возвращаются к нам во снах. Он кивнул, словно все понял: – Папа называл это черной змеей. Он говорил, что иногда она сжимает так крепко, что наружу лезет все самое плохое. Я задумался, снятся ли кошмары всем тем, кто ходил в тот рейс на «Темном ангеле». С капитаном Вогэном мне еще только предстояло встретиться. А Фрэнку Дрейку, который напал на меня вчера? Джеймсу Брэбэзону, который с самого начала скармливал мне одну ложь? Потом еще был Джон Манди, владелец «Темного ангела». Он говорил про Тэда с сочувствием и утверждал, что сам он человек верующий, но я уже понял, что в Дептфорде религия принимает странные формы. Я вспомнил, как свистел кнут в руке Манди, когда я впервые увидел его перед складом. Мне было несложно представить, как он вешает другого человека или перерезает ему горло. Я представил эту головоломку в виде картины, которая на протяжении многих лет покрывалась сажей и копотью. Пока я видел только небольшую ее часть. Никого из этих людей, даже Манди, нельзя было считать могущественным противником по стандартам Тэда. Здесь было что-то большее, а не просто убийство, совершенное работорговцами ради защиты себя. Тем не менее мне удалось снять с поверхности немного черной сажи, чтобы увидеть под ней краски. Четыре имени, никакого мотива, но начало пути. Я взял след! Интуиция подсказывала мне, что он вскоре приведет меня к убийце Тэда. Глава девятнадцатая Публичный дом с ваннами, который в Дептфорде иногда называли баней и который посещал Дрейк, находился в самом центре лабиринта улочек рядом с тавернами, где проводили время моряки с невольничьих кораблей. На улице перед дверью стоял огроподобный швейцар со сломанным носом. По обе стороны от него горели факелы. Он осмотрел меня пронзительным взглядом, потом кивнул, разрешая зайти. В тускло освещенный холл вышел управляющий и поприветствовал меня. Внешне он напоминал крысу. На постоянно двигающихся пальцах были въевшиеся пятна от табака. – Приветствую вас, сэр. Добро пожаловать в Храм наяд. Могу вам предложить ванну с ароматизированной водой, которая поможет снять какую угодно боль и муку. У меня есть девочки на любой вкус. Скажите, какой цвет вам по душе. – Черный, – ответил я, вспоминая алиби Дрейка и его грубое описание девушки, с которой он, по его словам, развлекался всю ту ночь. – Хотите негритянскую киску? О, я восхищаюсь вашим вкусом, сэр. Их любят сильные мужчины. Вам подойдет Ямайка Мэри. Она одна из самых красивых моих нимф. Нет, я недостойно ее описал. Она скорее не нимфа, а нубийская богиня, присланная на землю с небес, чтобы принести вам радость. Я пресек дальнейшую болтовню: – Она у вас единственная африканка? – Она божественная. С эбонитовой кожей, к сожалению, только одна. Она уникальна. Если хотите двух девушек сразу, у меня имеется покорная маленькая малайка. Хотите, чтобы она к вам присоединилась? – Мэри подойдет прекрасно. Я заплатил ему, и меня проводили в зал, где отдыхали моряки и другие мужчины сурового вида, явно потрепанные жизнью. Они пили вино, а у них на коленях сидели полуголые девицы. Вскоре вернулся управляющий, и я пошел за ним по коридору к небольшой, наполненной паром комнате, освещенной свечами. В пол была утоплена каменная ванна размером примерно метр восемьдесят на метр двадцать, в одном углу валялся матрас с кучей грязного белья. В ванне лежала обнаженная черная женщина, которая осмотрела меня без особого интереса. Управляющий пожелал мне неземного счастья и удалился. Возможно, когда-то Ямайка Мэри и была красоткой – при таком освещении определить это не представлялось возможным. Но сейчас она быстро приближалась к сорока, и ее профессия оставляла на ее внешности свой отпечаток. Кожа по цвету и текстуре напоминала поверхность старых сапог, волосы были жесткие и вьющиеся. Она профессионально улыбнулась мне, и я заметил, что у нее не хватает нескольких зубов. – Заходите, сэр, и присоединяйтесь. Вода горячая. Говорила она с вест-индским акцентом, растягивая слова, и одновременно с легким отзвуком дептфордского в гласных. – Я хочу только поговорить с тобой. – Вы хотите, чтобы Мэри рассказала вам истории из жизни в нашей бане, сэр? Некоторые мужчины любят слушать истории. Их это заводит. – Меня интересует совершенно определенная история. Определенная ночь и определенный клиент. – Он рассказал вам много хорошего обо мне, да? От Мэри все уходят счастливые. – Она провела руками по маленькой коричневой груди. – Назовите Мэри его имя, и Мэри скажет, помнит его или нет. Иногда все эти ночи сливаются в одну. – Его зовут Фрэнк Дрейк. Меня интересует прошлый четверг. Я уверен, что ты хорошо его помнишь. Следующим утром на крюке на причале нашли убитого мужчину. Она приняла сидячее положение, чтобы хорошо меня рассмотреть, вода стекала с ее сосков. У нее было небольшое лицо в форме сердца, с острым подбородком, и раскосые кошачье-желтые глаза. – Вы не из людей Перегрина Чайлда. Мэри не обязана с вами разговаривать. – Может, я и не констебль, но я обеспеченный человек. Я хорошо заплачу, если ты расскажешь мне правду. Три шиллинга? – Пять, – прищурилась она. – Три. И только если ты скажешь мне правду. Она надула губы: – Вы хотите знать, чем Мэри и мистер Дрейк занимались той ночью? – Избавь меня от деталей. Я хочу только знать, была ли ты с ним. – Всю ночь, – без колебаний заявила она. – Он пришел около восьми. Ушел утром счастливым мужчиной. Это правда, Богом клянусь. У нее было такое лицо, что даже если бы она сказала, что море синее, возникло бы ощущение, что она врет. Я задумался, не боится ли она Дрейка, или, может, каким-то образом заинтересована в том, чтобы защитить его. Хотя, может, мне просто не хотелось принимать эту правду. – Ну? Где награда Мэри? – У меня есть к тебе еще несколько вопросов. Ответь сначала на них. Мне пришло в голову, что Мэри наверняка знает многих мужчин в Дептфорде и я могу использовать ее время с пользой, раз я за него заплатил. – Спрашивайте, что хотите. – Она снова легла, продолжая смотреть на меня. Пламя свечей отбрасывало странные узоры на ароматизированную воду. – Если только Мэри получит обещанное. – Джентльмены с Бродвея приходят сюда? – Конечно, приходят. Не могут остаться в стороне. – А джентльмен, которого зовут Джеймс Брэбэзон? Хирург. Он приходит? – Угрюмый костоправ? – Она скорчила гримасу. – Не сюда. – Он тебе не нравится? – Мистер Фред однажды отправил Мэри к нему – когда она заразилась сифилисом. Он смотрел на Мэри так, как смотрят на то, что ногой сбрасывают с набережной в воду. Он точно не любит африканскую киску. – А ты знаешь его вкусы? Куда он ходит за удовольствиями? Я думал про серебряный жетон, который нашел в квартире у Тэда. – В Дептфорде много борделей. Для него все двери открыты. Я опустил руку в карман и достал жетон. – Ты слышала про бордель, для входа в который нужен такой билет? Она прищурилась, рассматривая его, потом покачала головой: – Здесь, на Стрэнде, серебряные жетоны не требуются. Хватит и медяков в кармане и крепкой, как дерево, штуки между ног. – А на Бродвее? – Мэри не знает. Мэри не разрешают заниматься там ее ремеслом. – Ты знаешь парня по имени Дэнни? Он моложе Дрейка, но они вместе ходили в море. – Уотермана? Дрейк с Эймосом Гримшоу приводили его сюда несколько раз. Мэри слышала, что он свалился с какой-то лестницы. – Она прищелкнула языком. – Удача – сука, солдат, в особенности если ей помогают.