– Военное министерство. – Я помахал у них перед носом своими документами. – Покажите мне. Внутри в зале было полно мусора и щебня. Я предположил, что именно поэтому даже нищие обходили его стороной. Остатки большого костра тлели на одном, немного расчищенном от мусора участке. Вокруг него стояло еще несколько представителей правоохранительной системы с Бау-стрит, отправленных сюда магистратом, и смотрели вверх. С одной из балок как раз над огнем свисал человек. Многие его травмы показались мне знакомыми. Его спина была испещрена ударами кнута. Руки из-за пыток опухли и были связаны за спиной. Рабское клеймо Джона Манди впилось ему в грудь. Его горло было перерезано. Пламя достало до середины его толстых бедер, чуть ниже места, куда свешивались тяжелые складки живота. Кожа на ногах почернела, ожоги выглядели ужасно. Я представил, как он извивался и раскачивался на веревке, пытаясь поднять тело над языками пламени. Моисей Грэм умер ужасной смертью. Я смотрел на застывший в жуткой гримасе рот и выкатившиеся глаза и сжимал кулаки, чтобы руки не дрожали. Люди магистрата обсуждали, как снять тело. Никто не хотел лезть на балку, чтобы перерезать веревку. – Когда его нашли? – спросил я. – Сегодня утром. На него наткнулся один бродяга, – ответил мне один из собравшихся мужчин, голос его звучал безразлично, почти скучающе. – Судя по запаху, он висит тут уже пару дней. – И свидетелей нет? Он не мог умирать тихо. – Мы поспрашивали в лагерях. Никто его не помнит. Полагаю, в темноте такого и не заметишь. Явно какая-то разборка между преступниками. Что-то не поделили. – Этот человек не был преступником. Он был джентльменом и художником. Мужчина пожал плечами: – Можно надеть на них парики, но это не изменит их истинной природы. Насилие у них в крови. Негры – это потомки Каина. Господь окрасил его кожу в черный цвет, чтобы наказать за убийство своего брата Авеля. Почитайте Библию, сэр, там все написано. – Он был одним из самых мягких людей, которых я когда-либо встречал, – тихо ответил я, с трудом сдерживая ярость. Глава пятьдесят первая Хмурое небо соответствовало моему настроению, когда я ехал домой по пыльным улицам. Было жарко, усиливающийся ветер не предвещал ничего хорошего, хотя я сомневался, что дела могут стать еще хуже. Каждый раз, когда я думал о том, как огонь горел под Моисеем Грэмом, что-то пронзало меня изнутри. Я подумал, что у меня, вероятно, сломаны ребра. Пот катился с меня градом. Перед дверью моего дома стояла большая черно-золотая карета, запряженная шестеркой лошадей. Вокруг столпились нищие дети, впечатленные лакеями и черными лошадьми с блестящими боками. Когда они подходили слишком близко, кучер взмахивал кнутом, чтобы отогнать их. Помфрет встретил меня в прихожей. Он, похоже, уже устал удивляться моему внешнему виду, потому что просто поклонился. – Мистер Напье Смит ждет вас в гостиной, сэр. Конечно, ждет. * * * Напье Смит стоял, изучая портрет Каро. Он бегло оценил меня взглядом своих холодных голубых глаз. Его юное лицо искажала ярость, и я вспомнил слова начальника порта в Вулвиче: «Я не стал бы вступать в конфликт с главой Вест-Индского лобби за весь сахар Ямайки». Я слишком устал для любезностей. – Что вам нужно, мистер Смит? – Люций Стоукс сообщил мне, что вы вернулись в Дептфорд. Я написал Николасу Кэвилл-Лоренсу, чтобы дать ему знать об этом. Вы проигнорировали приказ своего покровителя – и это смелый шаг. Вы сняли рабыню с моего корабля – и это я тоже назову смелым шагом. – Он холодно улыбнулся. – Знаете, я пытался понять, зачем вы все это делаете. Рискуете блестящим будущим ради такого человека, как Арчер. Наконец я, кажется, понял. Кровь пульсировала у меня за ушами – первобытный сигнал об опасности. Смит опять повернулся к портрету. – Красивая женщина, – сказал он. – Если бы она была моей, я не оставил бы ее одну дома, чтобы копаться в делах мертвых мужчин в Дептфорде. Но, возможно, вы просто не цените ее так высоко, как мог бы другой мужчина. – Я не совсем понимаю вас, сэр, – сказал я, хотя боялся, что понял. – Нет? Мы искали гомосексуалиста, которому доверял Арчер, кого-то из его прошлого. Я думаю, этот человек все это время был у нас прямо под носом. Мне хотелось бы думать, что я не утратил самообладания, что мой голос не дрогнул. Не уверен, что мне это удалось. – Если вы намекаете на то, на что, я думаю, вы намекаете, то я даже не удостою это ответом. Только скажу, что если вы повторите подобное публично, то я подам на вас в суд. Смит хлопнул перчатками по ладони – как обычно делают перед вызовом на дуэль. – Если доказательства есть, я их найду. А если нет… может, я все равно их найду. – Он повернулся, оглядывая всю комнату. – Мне сказали, что дом не ваш. Все в доверительном управлении и на самом деле принадлежит вашей жене. Старина Крейвен не особо верил в вас как в зятя, не правда ли? Я прав? – Его взгляд снова остановился на мне. – Вы прекратите охоту на убийцу Арчера, или я отберу все, что у вас осталось. Ваше имя. Вашу репутацию. Счастье вашей семьи. О, и девчонку-рабыню я тоже хочу получить назад. А также письмо с извинениями за дерзкую кражу. Это был один из тех моментов в жизни, от которых зависит будущее человека. С одной стороны, моя жизнь точно будет разрушена. С другой стороны, на кону стоят жизнь женщины, память об умершем друге и возможность для джентльмена жить в ладу со своей совестью. Когда я сформулировал это так, ответ пришел будто бы сам собой. – Вы уже спрашивали меня, мистер Смит, поддерживаю ли я отмену рабства. Я соврал. Я полностью ее поддерживаю: каждой жилой в своем теле, каждой мыслью, – а я много думал на эту тему, – каждым человеческим порывом, какой только у меня был. Любой порядочный человек должен выступать за отмену рабства. Ваша торговля вызывает у меня отвращение, сэр. Вы и ваши друзья вызываете у меня отвращение. А теперь покиньте мой дом, пока я не приказал лакею вышвырнуть вас вон. * * * Я все еще сидел в гостиной, когда несколько часов спустя вернулась Каро. Она уставилась на меня. – О, Гарри, что с твоим лицом? – Она подошла ко мне и коснулась моей щеки. Впервые за много месяцев. – Ты весь горишь. Я пошлю за доктором Эвереттом. – Пожалуйста, присядь. Я должен кое-что сказать тебе. Возможно, услышав в моем голосе намек на мое внутреннее смятение, она сразу сделала, как я просил. – Это про Тэда. Про него и меня. Она сидела напряженно и теперь отвела взгляд. – Нам на самом деле нужно говорить про Таддеуса прямо сейчас? – Боюсь, что да. Сюда недавно приезжал Напье Смит. Он недоволен кое-чем из того, чем я занимался в Дептфорде. – Я запнулся, перевел дыхание. – Он выдвинул определенные обвинения в адрес Тэда, а теперь угрожает втянуть в них и меня. Они лживы, но я не уверен, что это имеет значение. Я рассказываю тебе об этом, потому что хочу, чтобы ты проконсультировалась с адвокатом. С таким, который подскажет тебе, как лучше защитить себя и Габриеля от всех неприятностей, которые могут последовать. Я не стану забирать у тебя Габриеля. Важно, чтобы ты это знала. Я приготовился к залпу вопросов, но, судя по глазам Каро, она была где-то далеко. Я уже начал задумываться, слышала ли она меня вообще, когда она вдруг заговорила: – Таддеус рассказывал тебе, что приходил в дом моего отца, чтобы встретиться со мной? Я покачал головой, сбитый с толку. – Когда он приходил? – спросил я. – Незадолго до нашей свадьбы. Мне пришлось заплатить слугам, чтобы отец никогда не узнал об этом. Он пришел сказать мне, что ты не любишь меня. Что ты любишь кого-то другого и любил всегда. Я уставился на нее: – Это неправда. Я любил тебя. И люблю. Мне казалось, что я лечу вниз, не представляя, что находится подо мной. Звон в ушах прекратился. Я очень отчетливо слышал Каро, возможно, более отчетливо, чем когда-либо прежде. – Именно это я ему и сказала. Он ушел разочарованный. Думаю, он надеялся, что я найду какой-то повод, чтобы разорвать помолвку. Я увидел боль и обиду в ее глазах и понял, что она чувствовала. – Но ты поверила ему. Она неотрывно смотрела на портрет над камином, на более счастливую Каро. – Так почему ты этого не сделала? – спросил я хриплым голосом. – Не разорвала нашу помолвку, я имею в виду. – Потому что я столько за тебя боролась. Я использовала все средства, которые имелись в моем распоряжении, чтобы убедить отца, и я не хотела выходить замуж за мужчину из тех, которых он выбирал для меня. Но иногда наше собственное решение оборачивается против нас. Это был как раз такой случай. И мне не хотелось доставлять Таддеусу удовольствие. Я не падал, я тонул. Тень «Темного ангела» нависала надо мной. В глубинах подо мной лежали потерпевшие кораблекрушение суда, там было столько призраков. Внезапно мне многое стало понятно, и я удивился, что не заметил этого раньше. Ее отстраненность перед свадьбой, которую я тогда списал на нервы. Призрак, который лежал между нами в нашей супружеской постели. – Я сожалею, что он причинил тебе боль, сожалею сильнее, чем ты думаешь. Он не имел права делать ничего подобного.