Я взял в руки объяснительные и стал читать. Как только я закончил, Гильманов снова стал докладывать. — Мы считаем, что этот катализатор мог похитить Володя Барышев. Он в последнее время сильно пил и постоянно нуждался в деньгах. Вы знаете, Виктор Николаевич, химический завод имени Карпова не относится к режимным объектам, и охрана на нем состоит из одних стариков. Барышев — молодой и сильный — мог свободно перемахнуть через забор и скрыться с этим катализатором. Мы здесь все не исключаем, что это он стащил этот чертов катализатор, имея уже договоренность с кем-то о его продаже. Просто так ты его не продашь, да и стоит он около миллиона рублей. У кого могут быть такие деньги? Мы несколько раз ездили к нему домой, он живет недалеко от города, в зверосовхозе, но домой он в эти дни не приходил. Сейчас на заводе только и говорят о краже катализатора. Ну, вы сами понимаете, директор завода — в райком, а райком — меня, говорят, где хочешь, там и ищи этого Барышева, а катализатор чтоб нашел. Я выслушал Гильманова и попросил его собрать личный состав отдела. Перед тем как Гильманову выйти из кабинета, я попросил еще об одном: — Ринат Асхатович! Договорись, мне необходимо срочно встретиться с директором предприятия. — Все понял, — ответил Гильманов и тут же, подняв трубку, дал команду дежурному РОВД о сборе личного состава. Я остался в кабинете и стал изучать розыскное дело, заведенное сотрудниками уголовного розыска по факту исчезновения Барышева. Внимательно изучил анкету пропавшего и записал в свой блокнот его приметы. Минут через двадцать вернулся Гильманов и сообщил, что договорился о встрече с директором. — Пока сотрудники не собрались, пошли кого-нибудь в заводскую амбулаторию, пусть принесут мне медицинскую карточку Баринова, желательно с описанием его зубного аппарата, — попросил я. В комнате совещаний собрался весь личный состав отдела. Я проинформировал сотрудников о пропаже платинового катализатора, а также об исчезновении работника предприятия Барышева. В заключение сообщил, что завтра в девять часов силами сотрудников отдела милиции и рабочих предприятия будет тщательно прочесана вся территория предприятия, а также территория, примыкающая к предприятию. И распустил людей. А мы с Гильмановым прошли в его кабинет. На столе у него уже лежала медицинская карточка Барышева. Я взял ее и стал тщательно изучать, записывая в свою записную книжку интересующие меня сведения. Из медицинской карточки следовало, что Барышев месяц назад лечил зубы, и местный стоматолог установил ему титановый зубной протез. Именно этот факт я и отразил у себя в блокноте. Закончив с медицинской книжкой, мы с Гильмановым поехали в кафе, где наконец-то пообедали. — Ринат, — обратился я, — а почему твои сотрудники лишь опросили этих двоих рабочих? Почему вы их не закрывали, разве нет на это оснований? Вы действительно считаете, что они не причастны к исчезновению Барышева? — Виктор Николаевич! Вы прекрасно знаете, что до назначения на должность начальника районного отдела я работал в службе охраны общественного порядка. Мне еще ни разу не приходилось сталкиваться с подобными делами. Да если сказать по-честному, то я в них мало разбираюсь. Мне кажется, что Хасанов и Мотигуллин не имеют к этому никакого отношения. Они люди взрослые, работают на предприятии давно. Оба характеризуются положительно. Зачем им этот Барышев? Я считаю, что это он стащил платину и смотался. Он год как разошелся с женой, ну после этого и начал пить. У него за спиной, можно сказать, ни флага, ни родины. — Знаешь, Ринат, меня больше интересуют сейчас эти двое, Хасанов и Мотигуллин. Я бы хотел с ними поговорить. Это не потому, что я не доверяю твоим людям. Просто хочу иметь свое мнение об их причастности или непричастности. Дай команду, пусть вечером твои люди выдернут их ко мне. Прощупаю их, посмотрю. Тем более что, по-моему, один из них ранее судим. Чем черт не шутит, а вдруг опять потянуло к романтике? — Хорошо, Виктор Николаевич, я дам команду. Не думаю, что кто-то из них способен это сделать, а то, что ранее судим, это неудивительно. У нас в стране, наверное, чуть ли не каждый третий мужик судимый. Что теперь, их всех закрывать? Знаешь, Виктор Николаевич, сколько ранее судимых работает на этом заводе? Я думаю, что человек сто-сто пятьдесят как минимум. Всех закрывать прикажешь? — Жираф большой, ему видней, — прикрылся я словами Высоцкого, — это уж тебе решать. Если не раскроем по горячим следам, значит, будем закрывать всех до одного. Хозяин в районе ты, а я твой помощник и советник! Мы сели в машину и поехали на встречу с директором предприятия. * * * Директор, высокий худощавый мужчина, с нетерпением ждал нашего приезда. Этот небывалый на предприятии случай тяжело сказывался не только на психологическом состоянии работников предприятия, но еще в большей степени — на производительности завода. Отсутствие катализатора не позволяло работать в полную силу, и план месяца трещал по швам. Увидев в окно подъезжающую машину, директор вышел на улицу и встретил нас на пороге административного здания. Мы поздоровались и втроем поднялись к нему в кабинет. — Присаживайтесь, — предложил он. — Чай, кофе? Мы отказались и сели в удобные кожаные кресла. Начальник милиции представил меня, и мы преступили к обсуждению сложившейся ситуации. — Вы знаете, Леонид Николаевич, — начал я, — завтра мы с начальником милиции наметили одно мероприятие, а именно — прочесать всю территорию вашего завода, чтобы полностью исключить версию, что Барышев может скрываться здесь. Сейчас я уже не исключаю и того, что мы можем обнаружить тело Барышева, чем черт не шутит, пока Бог спит. А для этих мероприятий нам необходима ваша помощь. Наши сотрудники плохо знают предприятие, подвалы, чердаки и другие укромные места, и ваши работники оказали бы значительную помощь в этом вопросе. — Все, что требуется от нас, мы сделаем, — заверил директор. Мы обсудили с ним некоторые моменты предстоящих мероприятий и, попрощавшись, поехали к себе в отдел. — Ринат Асхатович, возьмите завтрашнее мероприятие под свой личный контроль. Никаких там замов, помощников мне не нужно, только лично вы. Не дай Бог проколоться с этим делом, министр сжует нас обоих. А сейчас дай команду, пусть доставят этих двоих, я с ними переговорю. Мне выделили кабинет, и я стал готовиться к разговору с коллегами Барышева. Минут через сорок привели Ильдуса Хасанова. Я взял его паспорт и, открыв, произнес: — Ну что, Ильдус, давайте, присаживайтесь. Когда тот сел, я продолжил: — Я заместитель начальника уголовного розыска МВД Абрамов, приехал к вам в город в связи с кражей катализатора. Прочитав вашу объяснительную записку, у меня возникли несколько вопросов. Дело в том, что вы с Мотигуллиным рассказываете об этом дне совершенно по-разному. Вы говорите одно, а он — совершенно другое. Ведь Мотигуллин ваш напарник не только по работе, но, насколько я знаю, вы дружите семьями? Ходите в гости, справляете вместе праздники? Если вы были с ним весь рабочий день, то должны говорить об одних и тех же вещах одинаково, а вы говорите абсолютно по-разному. Значит, кто-то из вас врет! Вот я и хочу установить, кто говорит правду, а кто нет. Я считал, что если они между собой договорились, то и показания их будут мало чем отличаться. А здесь налицо разные показания. Это свидетельствовало о том, что сговора у них не было. — Не хочу тебя пугать, но похищенный катализатор стоит около миллиона рублей. А за подобную кражу любого просто поставят к стенке и намажут лоб зеленкой. Это у гражданина можно украсть все, что хочешь, а вот у государства нельзя. Хасанов заметно напрягся. Мои слова задели его, и его попытки придать лицу полное безразличие проваливались. — А что вы меня пугаете? Вы сперва докажите мою причастность, а уж потом пугайте, — произнес он. — Вот ты говоришь, сперва докажите причастность, а затем уж пугайте. Если я докажу, то пугать уже не буду. Там будет поздно тебя пугать. Там стенка, и все. — Так вот вы сначала докажите, а там и будет видно, кому ордена, а кому и стена. — Где ж ты этому научился? Думаешь, я тебе не докажу? Подожди чуть-чуть! Через три дня, я тебе обещаю, будешь просить меня о листе бумаги, чтобы написать явку с повинной! Слышишь меня, Хасанов? Через три дня! Но я тебе этой бумаги не дам! А сейчас ты пойдешь в камеру, не домой, как ты бы хотел! Запомни этот день, именно с этого дня пойдет тебе срок, это в лучшем случае, а в худшем — отсчет твоих дней на этой земле. Я позвонил. Вошел дежурный по РОВД. — Оформите его в камеру. Я зайду через десять минут и подпишу все бумаги. После того как увели Ильдуса Хасанова, ко мне вошел Гильманов. — Виктор Николаевич! Вы за что задержали Хасанова? Что мне завтра докладывать прокурору района? Может, не стоило? Ведь у нас на него ничего конкретного нет. — Ринат Асхатович! Ты вообще-то как собираешься раскрывать преступление? — разозлился я. — Ты рассчитываешь, что преступник сам придет к тебе и все расскажет? Нет, друг, таких людей, как Хасанов, обязательно нужно пропустить через камеру, чтобы лишний раз убедиться, что он не совершил убийства или той же самой кражи. Я чувствую, он имеет непосредственное отношение к этим событиям. А мне интуиция редко изменяет. Да если я и ошибся, то просто принесу свои извинения. Если он неглупый человек, то поймет меня правильно и не обидится. Кстати, а где второй? — Он уехал с женой в деревню и вернется только через два дня. — Ринат! А вы их рабочие места внимательно осматривали? А вдруг что интересное у них в ящиках для одежды? — А что там может быть интересного? Грязные, вонючие спецовки да пара стоптанных ботинок. Что еще может храниться в этом ящике? Я молча взглянул на часы. — Ринат, время еще не позднее, давай сгоняем на завод, сделаем выемку. Кстати, следователь вроде на месте? Пусть возьмет постановление! Гильманов сделал недовольное лицо. Ему явно не хотелось в этот час ехать на предприятие и копаться в этих ящиках. Мы прошли на территорию завода, вошли в цех. В присутствии двух понятых вскрыли рабочие ящики Хасанова и Мотигуллнина и стали осматривать. Гильманов был прав, там действительно, кроме спецовок и инструмента, ничего не было. Я взял грязную спецовку Хасанова, стал выворачивать карманы. Карманы были пусты. Осмотрев брюки, я приступил к куртке. Сунув руку в один из ее карманов, я обнаружил там небольшую бумажку, осторожно достал ее. На помятом сером клочке были цифры 0063456, написанные синими чернилами. Что означали эти цифры — непонятно. Я протянул клочок следователю и попросил его включить в акт изъятия. — Виктор Николаевич! Для чего это? Засоряем дело всякой всячиной, — воскликнул следователь. — Это то, что мы обнаружили в карманах. Все должно официально фигурировать в протоколе. А вдруг это ключ к раскрытию преступления? Не обнаружив более ничего существенного, мы поехали обратно в отдел. * * * Там мне навстречу выскочил дежурный и сообщил, что меня несколько раз спрашивал Балаганин. Я вошел в свой кабинет и стал звонить Стасу. Через минуту он ответил.