Казань нас встретила мелким холодным дождем. «Вот и осень пришла», — совсем не огорчаясь, в предчувствии встречи с родными подумал я, выходя из машины. — Игорь, развези всех по домам, — приказал я водителю и добавил: — Завтра с утра как обычно. Дома меня ждал вкуснейший ужин. Вдоволь насладившись домашней едой, я отправился в ванную. В теплой воде и ароматной пене все мое тело наполнилось блаженством, и я незаметно задремал. — Что с тобой? — крикнула из-за двери жена. — Я тебя зову-зову! — Не беспокойся! Все нормально! Устал сильно, расслабился, ну и заснул. Извини, пожалуйста. Я быстренько помылся и вышел из ванной. Кровать была заботливо разобрана, и я без сил рухнул в нее. Неописуемый запах домашнего уюта проник в мое сознание. «Как хорошо дома!» — я повернулся на бок и окончательно ощутил всю прелесть домашнего быта. Заснул мгновенно и спал без снов. Сны уже давно не посещали меня, и я к этому привык. Проснулся от звонка. Автоматически потянулся и выключил ненавистный будильник. «Пора. Надо вставать!» — я поднялся с кровати и направился в туалет. На кухне уже суетилась жена, готовя мне завтрак. Мы подъехали к МВД в семь тридцать. Отпустив водителя, я направился в кабинет. — С приездом, Виктор Николаевич! — поприветствовал меня постовой. — Как съездили? — Спасибо, все хорошо, — я пожал его крепкую руку. Знакомый коридор. Сотрудников еще нет. Мои шаги гулко звучат в пустом пространстве. Открыв дверь кабинета, я полил цветы на подоконнике, достал документы и разложил их на своем столе. Раздался телефонный звонок. Звонил Костин: — Виктор, зайди! Захватив документы, я направился к нему. Шефу я подробно доложил о результатах своей командировки. Он выслушал меня, а потом встал, подошел к окну и произнес: — По «КамАЗам» все ясно. А что там происходит в УВД? Пришлось рассказать о своем конфликте с Гариповым, разговоре с Шакировым, и закончить личностью Харламова. Юрий Васильевич, не замечая меня, озабоченно ходил от стены к стене. — Шакиров уже звонил в МВД и разговаривал о тебе с министром. Что он говорил — я не знаю, но министру не понравилось твое поведение. Министр считает, что ты вел себя явно нетактично, во-первых, он старше тебя по должности, а во-вторых, по возрасту. Да и мне Шакиров сказал, что ты вел себя крайне вызывающе. — Юрий Васильевич! Я не собираюсь оправдываться. Сказал то, что думал. Я не политик, и не мне решать, кого награждать, а кого нет. Я это произнес в ответ на предложение Шакирова включить в приказ отдельных сотрудников УВД Набережных Челнов, которые якобы отличились в раскрытии этой серии краж. Вы ведь знаете, что ни один сотрудник Челнов, за исключением Сергеева, палец о палец не ударил, чтобы раскрыть хотя бы один угон «КамАЗа». — Я-то понимаю, но понимает ли это министр? Я сидел и молчал. Меня захлестнуло чувство обиды и горечи. — Как же так, Юрий Васильевич! Мы провели больше месяца в этой командировке, раскрыли шесть десятков преступлений, и мы же виноваты? Вы же знаете, я вам неоднократно докладывал, в этих Челнах все продано. Приказы по усилению контроля за выезжающим из города автотранспортом службой ГАИ не выполняются. Да о чем тут говорить! Вы и так все знаете. Извините меня, но мне кажется, что наш министр просто боится признаться в том, что многие подразделения, в том числе и такие большие, как УВД Набережных Челнов, просто гниют изнутри. — Не горячись, Виктор! Ты не первооткрыватель! Об этом знают в министерстве. Но что мы можем сделать? Увольнять и привлекать к ответственности сотрудников милиции, но где гарантия, что вместо них придут лучше? И если человек хорошо одет, имеет деньги, это еще не преступление. Надо ловить их за руку, и только поймав, ты вправе назвать их предателями. Но ни ты, ни я этими вопросами не занимаемся. Для этого нужно абсолютно новое подразделение в МВД. А министр недоволен тем, что ты начинаешь свою войну, основанную только на твоих личных выводах и убеждениях. Сегодня ты видишь врага в Харламове только потому, что он одет с иголочки. Ну не факт это, что он получил этот самый костюм за продажу служебных интересов. Вот о чем и говорил Шакиров с министром. Если бы ты доказал — это было бы совершенно другое дело. Здесь нужны факты, а не подозрения. Сейчас мы пойдем с тобой к министру, не вздумай там включить свою пластинку. Предположения и подозрения — это, брат, не факты! Костин, взяв с собой ежедневник, направился из кабинета, а вслед за ним и я. — Я все равно докажу вам, что Харламов предатель, — настаивал я, шагая рядом с ним. — Вот и хорошо! — ответил он. — Когда докажешь, тогда и будем разговаривать. * * * В приемной министра помимо нас было еще несколько руководителей служб министерства. Массивная дверь кабинета министра открылась, и появился его помощник. — Вы уже здесь? — спросил он Костина, словно не видя, кто перед ним стоит. — Министр попросил подождать минут пятнадцать. Он ждет звонка из Москвы. Мы с Костиным отошли в сторону и стали ждать. Наконец дверь опять распахнулась, и нас пригласили пройти. Кабинет был большим. Посередине стоял большой стол, покрытый зеленой тканью. Я попытался сравнить этот кабинет с кабинетом начальника УВД Набережных Челнов. Сравнение было не в пользу министра. По сравнению с апартаментами Шакирова этот кабинет — словно чулан, где складируют старую мебель. — Присаживайтесь, — пригласил министр и указал нам на два кожаных кресла, стоящих у его стола. Мы присели. — Ну что? — начал он. — Кто будет докладывать? Костин взглянул на меня, давая понять, что начинать мне. Я попросил разрешения у министра и развернул на столе лист ватмана, на котором квадратами были обозначены даты краж «КамАЗов», номера агрегатов и цвет похищенных машин. Всего на листе было более пятидесяти квадратиков. — Товарищ министр! В течение последних шести месяцев со стоянок и территории завода преступниками было похищено более пятидесяти автомашин марки «КамАЗ». А если точнее, было пятьдесят три кражи. Силами уголовного розыска УВД Набережных Челнов и районных отделов милиции за этот период было раскрыто только пять краж. В целях оказания практической помощи, руководствуясь указанием начальника управления уголовного розыска, в Челны была направлена оперативно-следственная группа под моим руководством. В течение тридцати шести суток, проведенных нами в Челнах, нам удалось вычислить две преступные группы, которые длительное время занимались кражами «КамАЗов». Одна из групп, а именно группа Дубограевых, состоящая из двух братьев, совершила более тридцати пяти краж. По нашим данным, все эти машины сейчас находятся в Казахстане, а если точнее — в городе Аркалык. Вторую преступную группу возглавлял некто Миронов Павел Александрович по кличке Боцман. За ними двенадцать «КамАЗов». По этой группе пока не совсем ясно, кому продавал Боцман машины. Нам удалось задержать лишь исполнителей, которые перегоняли машины из города и передавали покупателям. Сам Боцман пока не задержан, находится в бегах. Мы его разыскиваем. В случае успеха, я уверен, мы будем знать и о покупателях. Я закончил доклад и с разрешения министра сел в кресло. Министр, склонившись над ватманом, рассматривал нанесенные мной квадраты. — Ну что, Абрамов, — заговорил он, — хорошо ты поработал. А почему не докладываешь, что раскрыл убийство и кражу платины в Менделеевске? Мне вот вчера позвонил министр химической промышленности Союза и выразил благодарность за раскрытие этих преступлений. Вроде бы пустяк, а приятно. Я сидел в кресле, радовался, но что сказать — не знал. — Извините, товарищ министр. Я думал, вас интересует тема «КамАЗов», — как сумел поддержал я диалог. Он оборвал меня на полуслове. — Я интересуюсь всеми проблемами. Эти преступления относятся чуть ли не к государственным! А ты «думал»! Думать надо в следующий раз. Юрий Васильевич! Подготовьте приказ о поощрении всех участников оперативно-следственной группы. А в отношении вас, Абрамов, у Министерства внутренних дел Союза, свои виды. Мое лицо вытянулось от удивления. Увидев метаморфозу, министр усмехнулся и продолжил: — Я только что разговаривал с Москвой. МВД предлагает создать оперативно-следственную группу, а тебя, Абрамов, назначить заместителем начальника. Начальником будет полковник Лазарев Василий Владимирович, брат заместителя министра. Москва считает, что это дело крайне перспективное, и в случае успеха Лазарев может получить генерала и спокойно уйти в отставку. Ну а я тебе обещаю, что если не подведешь, то орден получишь за эту работу точно. Понял меня? — Так точно, товарищ министр! — отрапортовал я. — О дате выезда пока не знаю, но, думаю, в течение недели Москва определится, — заканчивая разговор, сообщил министр. Мы встали с кресел и направились к выходу. — Абрамов, — остановил он, — я тебе посоветую, помирись с Шакировым, одно же дело делаете. А то нехорошо все это получается. — Я попробую, — выбора ответов мне не предлагалось. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ Через две недели по приказу МВД я вылетел в Казахстан. Добравшись до города Кустаная, я впервые в своей жизни увидел бесконечные степи, покрытые снегом. Устроившись в гостинице, я переночевал и с раннего утра был уже в местном аэропорту. Заказал себе в буфете чашку кофе и пару бутербродов с колбасой, устроился за столиком и маленькими глотками смаковал кофе. Он был горячим и очень вкусным. Минут через десять объявили мой рейс, и я направился к месту регистрации. Около миловидной женщины, одетой в синюю форму аэрофлота, стоял работник милиции. Я протянул ей билет, на котором она быстро поставила небольшую печать. — Простите, — обратился я к ней, — у меня с собой оружие, как мне быть — сдать пилотам или это не обязательно? Мои слова насторожили милиционера, и он, прямо-таки отскочив от меня, стал расстегивать свою кобуру. — Не напрягайся, сержант, — я попытался успокоить стража порядка и достал из кармана пальто служебное удостоверение.