— А кто их собирает? Не Миша ли Веселовский? Я от многих слышал, что на него недавно здорово наехали, вот он, наверное, и собрал ребят обсудить наезд. Стас, время сейчас около четырнадцати. Может, тебя источник развел, как лоха? Давай пока не будем поднимать панику. Съездим сами, посмотрим на месте, а там сориентируемся, как поступить. Мы вышли из министерства и на моем служебном автомобиле поехали на улицу Бутлерова. Остановившись недалеко от глазной клиники, мы направились в сторону кафе, прятавшееся между зданиями. Подойдя поближе, я машинально взглянул на здание института и так же машинально определил возможную зону поражения. «Да, здесь все рядом — и институт, и больница. Все в радиусе пятидесяти-семидесяти метров», — прикинул я. Мы со Станиславом стали осторожно осматривать местность вокруг кафе, заглядывая в урны и мусорные ящики. — Чего ищете? — неожиданно гаркнул мужчина с метлой в руке. — Вы дворник? Случайно ничего не находили здесь? Ну, большой сверток или пакет? — спросил я. — Находил, — ответил спокойно он. — Вот в этой урне лежал полиэтиленовый пакет, тяжелый такой. Я его выбросил в мусорный ящик — там, за кафе. Он, наверное, и сейчас там лежит, если местные ребята не утащили. Мы со Стасом прошли за кафе и увидели метрах в тридцати от кафе три мусорных контейнера, стоящих в ряд у стены. Мы открыли крышки и приступили к осмотру содержимого. В одном из контейнеров был большой полиэтиленовый пакет черного цвета. — Ну что, вытащим? — с нервной улыбкой спросил Стас. — Если он раньше не взорвался, то и сейчас не взорвется? Стас потянул пакет. Мешок был тяжелым и цеплялся за все острое, что было в мусоре. Когда Балаганин достаточно вытянул его, мы раскрыли пакет и увидели тротиловые шашки, стянутые проводами, и две гранаты Ф-1. — Стас, мешок надо оставить на месте. Бомбу, по всей вероятности, не взорвали по одной простой причине — что ее дворник выбросил в этот контейнер, — сказал я. — Взрывать здесь было явно неинтересно. Во-первых, сравнительно далеко от кафе. Во-вторых, бомба изначально была помещена в чугунную урну. Трудно представить, что она могла натворить, если бы ее взорвали в этой урне. Чугунная урна от этого взрыва разлетелась бы на тысячи кусочков. И шансов уцелеть у присутствующих в кафе явно бы не осталось. Мы закрыли крышку контейнера и направились к машине. — Стас, вернись к контейнерам. Охраняй, чтобы ни один не сунулся. Уверен, что за бомбой скоро придут. Они видели, что дворник выбросил пакет, и постараются его забрать как можно быстрее. Я связался с МВД и сообщил о найденном взрывном устройстве. Теперь нам оставалось только ждать. Встретив саперов, я провел их задворками к контейнерной площадке и указал на контейнер с бомбой. Ребята обезвредили устройство за несколько минут и уехали. Время было около четырех вечера, и мы со Стасом решили дождаться владельцев бомбы. Я созвонился с Костиным и, получив его согласие, расположился вместе со Стасом в машине. Спустя пару часов, наше внимание привлекли синие «Жигули», остановившиеся метрах в десяти. Там сидели два парня. Один из них вышел и направился к контейнерам, а минуты через две вернулся и сел обратно. — Неужели они? Заглянул в контейнеры и нашел черный пакет! — шепнул я Стасу. Мы специально оставили старый черный пакет, в который для веса положили несколько камней. Мы по-прежнему сидели в машине и наблюдали. Прошло еще минут пятнадцать. Из «Жигулей» на этот раз вышли двое и стали надевать на себя черные рабочие халаты. Достав из багажника лопату и метлу, они опять пошли к контейнерам. Выждав с минуту, мы со Стасом проследовали за ними. Парни стояли около бака. Один, зацепив мешок лопатой, подтягивал его к себе. — Берем, Стас, — скомандовал я, и мы на всякий случай достали оружие. — Стоять! — что есть мочи закричал Станислав и бросился к парням. От неожиданности они побросали лопату и метлу. — К стене лицом! — вновь заорал Станислав. Однако те и не думали сдаваться. Один бросился на Стаса, пытаясь перехватить его руку с пистолетом. Второй, схватив лопату, двинулся на меня. — Убью, сука! — прокричал он, размахивая лопатой перед моим лицом. Я выстрелил ему под ноги. Выстрел вернул парня к действительности. Он выронил лопату и медленно поднял руки вверх. — На колени! — произнес я, доставая из кармана наручники. Я взглянул на Стаса и понял, что помощь не требуется — парень с разбитым лицом лежал на земле. Его запястья были скованы наручниками. По рации мы вызвали опергруппу, и, присев на поребрик, стали ждать. Группа прибыла быстро, оперативники приступили к опросу сотрудников кафе. Я подошел к руководителю группы саперов, прибывших вместе с оперативниками Бауманского ОВД, и поинтересовался у него взрывным устройством. — Трудно представить последствия взрыва, — ответил он. — Как вы знаете, взрывное устройство поместили в чугунную урну. Удивлен вашим хладнокровием, когда вы швырялись в этом мешке. Если бы бомба взорвалась, мы бы от вас ничего не нашли. Я кивнул и медленно отошел от сапера — только сейчас до меня дошло, как мы рисковали с Балаганиным, ковыряясь там. И только сейчас у меня задрожали руки, а спина вспотела. Пришлось сесть в машину, потому что ноги мои ослабли. Конечно, и тогда я четко понимал возможные последствия наших действий, но в тот момент мой инстинкт самосохранения словно переклинило, и мы с Балаганиным, как два несмышленыша, полезли за бомбой. Хотели мы славы или почестей? Об этом ни я, ни он в тот момент не думали. Главное, что нами двигало, — найти взрывное устройство, и не более. Видно, не погибнуть мне было от той бомбы. Мы быстро добрались до МВД. — Станислав, как пообедаешь, сразу ко мне. Прихвати кого-нибудь из этих пацанов. Освободившись от текущих дел, я связался с Балаганиным и пригласил его к себе. Минут через пять в дверях показался Стас, который в спину подталкивал парня с разбитым лицом. — Ты что, Станислав, не дал ему умыться? Или тебе он так больше нравится? — не удержался я от улыбки. — Садись, — велел я парню и указал на стул. — Давай, рассказывай все по порядку. Ты понимаешь, то, что вы хотели сегодня сделать, называется террористический акт? И дальше вами будет заниматься комитет государственной безопасности? Поэтому, прежде чем вас передать туда, я хотел бы знать, кто вы, за что хотели взорвать пацанов, где взяли взрывчатку, кто изготовил бомбу? Время тянуть не будем, вопросов к вам у меня еще много. Парень сидел молча. Я еще раз сказал про КГБ. Лицо его побелело, по-детски искривилось, и на глазах выступили слезы. — Ну что, будем время тянуть? Ты сейчас меньше думай о друзьях, больше думай о родителях, которые, наверное, не этому учили тебя и не думали, что их сын станет террористом, врагом народа. — Кури, — сказал я и протянул сигареты. Он попытался достать сигарету из пачки, но пальцы не слушались его. Я отобрал у него пачку, достал сигарету и дал ему. Он глубоко затянулся и, выдохнув дым, тихо спросил: — По этой статье расстреливают? — Не переживай, будешь работать со следствием — жить будешь! Вот если бы вы взорвали, тогда бы вас точно поставили к стенке. А так жить будешь! Он еще раз глубоко затянулся. — Моя фамилия Логинов, зовут Евгений Николаевич. Я и мой друг Смирнов Александр Павлович учимся на третьем курсе Казанского государственного университета, он на вычислительном факультете, а я на юридическом. Моя мать работает врачом в больнице КГБ, а отец — преподавателем в пединституте на кафедре физического воспитания. Два года назад я познакомился с Айратом Садыковым по кличке «Пахтакор». Он то ли узбек, то ли казах, но только не русский и не татарин. Познакомились мы в кафе «Раки», которое напротив Центрального стадиона. Пахтакор в кафе был не один, с ним еще было человек пять. Мы сидели за столиком вчетвером — я, Смирнов и две девушки. К нам, а вернее к девушкам, стали приставать парни из-за соседнего стола. Их было человек шесть или семь. Сначала мы молчали, но когда они ударили одну девушку, Саша вступился и дал одному по морде. Драки в кафе не было, их разняли. Но мы прекрасно знали, что драка будет, просто те ждут, когда мы выйдем. Мы сидели и боялись выйти. Силы явно были неравны. Ну, потом мы все-таки решились. За нами сразу пошли. Но на помощь пришел Пахтакор. На выходе он подошел ко мне, и, как будто мы с ним знакомы, обнял меня и начал расспрашивать про дела, где учусь. А те стояли в стороне и к нам не подошли. Пахтакор спросил, где я живу. Я сказал. Тогда он спросил, не хочу ли я пожить отдельно от родителей. У его друга была квартира в районе «Телевышки», и он собирается надолго уехать в командировку. Он работает на вертолетном заводе в тридцать втором цеху, и их часто отправляют в командировки за границу. Он попросил Пахтакора, чтобы тот подыскал человека пожить в его квартире. У него дома кошка, за ней нужно присматривать. Я тогда согласился, хотя мои родители были против. Пахтакора после этого я встречал очень редко. Зато ко мне приезжали его ребята, которые оставляли свои сумки на этой квартире. Эти сумки, большие, спортивные, хранились не очень долго, от силы день или два, и их забирали уже другие пацаны. Однажды на квартиру приехал Пахтакор с каким-то парнем. Парень этот, как хозяин, обошел всю квартиру и сказал, что я хорошо содержу ее. Я сначала подумал, что это и есть хозяин. Пахтакор называл его не то Лысый, не то Плешивый, хотя у него были хорошие черные волосы. Лысый, или как его, спросил у меня, могу ли я управлять машиной. Я показал ему права. Тогда он мне сказал, что может дать на время «Запорожец». своего деда. Машина смешная, но на ходу, у нее движок хороший, да и выглядит почти как новая. У него, того парня, была своя машина, и «Запор» ему был не нужен. Только ему надо было, чтобы я иногда привозил им с Пахтакором те сумки, которые у меня оставляют. Я согласился, потому что решил, что услуга не тяжелая, а зато у меня будет машина, пусть и «Запорожец». После этого мы с Сашкой стали часто развозить спортивные сумки по адресам, которые по телефону нам сообщали пацаны Пахтакора. Однажды Сашка раскрыл одну сумку. А там — «Калаш» с двумя магазинами и два пистолета «ТТ». Мы очень испугались! Я позвонил Пахтакору и сказал, что это подстава, что я видел, что в этих сумках. Пахтакор ответил, что за квартиру и машину надо платить, и еще что он мне деньги дает не за перевозку барахла. Мол, 120 рублей хороший инженер на заводе не получает. И что меня за все время знакомства с ним никто пальцем не тронул. А если я хочу разорвать с ним дружбу, то должен вернуть все деньги и оплатить все, чем пользовался за эти два года. У меня, конечно, таких денег не было. И еще он припугнул, что в сумке, которую я как-то подвез в район ипподрома, было оружие, из которого в тот же день убили бизнесмена. А тот, убитый, тоже отказывался с ними дружить. И напоследок сказал, чтобы мы не дергались, если не хотим пропасть бесследно. Мы с Сашкой не знали, что делать. Нам было страшно и в милицию идти, и с ними оставаться. Пахтакор нас запугал. Кстати, Пахтакор нам сказал, что Лысый, или как его, был недоволен одним бизнесменом, которого зовут Миша Веселовский. Этот Веселовский с Лысым работал года два, если не больше. В этот бизнес, связанный с поставками полиэтиленовой крошки, его ввел сам Лысый. Теперь этот Миша вдруг захотел поменять свою «крышу» с одной на другую. Лысый Мишу предупредил, что если он попробует это сделать, то его закопают живьем. Но Миша не поверил и не испугался. Он обратился к противоборствующей группировке, и те «забили стрелку» в кафе на Бутлерова, чтобы обсудить эту ситуацию. Вечером к нам приехал Пахтакор и попросил, чтобы мы накануне встречи положили этот сверток в урну у входа в кафе. Мы и сделали, как он велел. Утром Пахтакор передал нам пульт от радиоуправляемой детской машинки. Мы должны были с Сашкой сидеть около шахматной школы, напротив кафе, и привести в действие взрывное устройство, когда люди выйдут из кафе на перекур. Мы видели, что там собралось человек сорок. Но нам помешал дворник, который вытащил пакет из урны и отнес его в контейнер за кафе. Кстати, с нами был еще один парень, который должен был проконтролировать нашу работу. Как его зовут, не знаю, и видел его я всего один раз. Сейчас, наверное, если бы нам удалось взорвать бомбу, он бы нас уже убил. Зачем мы Пахтакору после этого? Ему свидетели не нужны. Я позвонил Пахтакору и сообщил, что бомбу выкинул из урны дворник. Пахтакор заставил нас дождаться вечера и забрать ее. Остальное вы уже знаете. Он попросил у меня еще одну сигарету и, закурив, замолчал. — Логинов, — обратился я, — а что за парики мы обнаружили в твоей машине? — Я скрывать больше ничего буду. Вы помните убийство Птицына? В него стреляла женщина с детской коляской. Это убийство совершил я, вот в этом парике. Он хотел мне рассказать об обстоятельствах этого убийства, но тут открылась дверь, и я увидел знакомые лица сотрудников КГБ. — Привет, Николаич! — улыбнулся один из них. — Забираем твоего клиента. — Вот так всегда — мы задерживаем, а вы забираете, — я тоже улыбнулся. — Вы уж проинформируйте нас об этом официально, а то клиент числится за мной. — Не переживай, все будет нормально! Вообще-то вы здорово поработали с Балаганиным. А если это реализация по оперативной информации, то вообще высший пилотаж! — Нет, мы сами с Балаганиным подложили бомбу, — завершил я беседу, провожая их из кабинета, — а потом нашли чисто случайно. * * *