Кстати, в этот день мы закончили второй общинный дом. В него удалось поселить ещё сотню жильцов, но это не спасло положения. Прибывал народ в город значительно быстрее, чем удавалось возводить жильё. Но теперь в моё распоряжение поступили ещё три бригады строителей, две из которых я задействовала в строительстве жилья, а одна занялась строительством ловушек для противника. Теперь людей у меня, в принципе, хватало. Но возник дефицит материалов. Не хватало камней, несмотря на то что рядом были горы, не хватало досок, несмотря на то, что рядом рос лес. Мельницы работали в две смены, но не успевали выдать нужное количество материалов, а строить другие мельницы было особо негде. К тому же сейчас была хоть и мягкая, но всё же зима, и небольшая горная речушка, на которой и находились мельницы, еле бежала, а ветра в этих краях практически нет, так что ветровой двигатель нам не грозит, равно как и паровой. Как выход из положения, мы впрягали эйхо в специальную установку, которая передавала вращение на мельницы. Частично это спасало нас, но всё же сил у животных было меньше, чем у норовистой горной речушки. Но ничего, зима здесь не слишком продолжительная — а с наступлением весны река потечёт с удвоенной силой. Надо отметить и положительные моменты. Удалось наладить массовое производство кирпича, благо ничему новому учить местных не пришлось — кирпичи они делать умели. Просто пришлось набрать побольше работников для увеличения производства. Теперь стену в северном ущелье я решила делать полностью из кирпича, а в южном из камня, чтобы недостаток материалов не был столь критичен. Эх. Вот бы сейчас сюда земную технику и земное оружие! Никаких проблем у нас не было бы. На земле кризис перепроизводства как начался в девятнадцатом веке, так и не закончился по сей день. Потому проблем ни с камнем, ни с досками у нас не было бы. А оружия на земле столько, что хватит уничтожить целиком не только мой родной мир, но и этот, причём не один раз. Или даже не один десяток раз. Эх, мечты-мечты. Помечтала я пару минут и пошла дальше работать. Слабым местом нашей обороны я считала побережье. Местные твердят, что твари не атакуют с моря, якобы боятся воды. А ярые приверженцы драглицизма им поддакивают, говоря, что Мать драглов жатву проводит только на суше и по морю передвигаться не должна, да и благословенные земли, которых не коснётся жатва, должны находиться за морем. Но вот у меня есть серьёзные сомнения на этот счёт, поэтому я хочу как-то укрепить побережье, так как понимаю, что к моменту атаки тварей мы успеем построить лишь линейные укрепления в ущельях. Но вот окружить новыми стенами весь город, который разбухает каждый день, будто собирается родить царю Салтану сыночка-богатыря, мы не успеем. Старую стену мы восстановим, но она защитит лишь старый город. Поэтому я отправилась на побережье, чтобы немного отдохнуть от суеты и поразмышлять о том, что можно сделать на каменистом побережье для его защиты. Хлопьями валил снег, напомнив мне о родном городе и доме. Хотелось бы сейчас предаться воспоминаниям, помечтать о возвращении домой, но инженер-фортификатор, что сидел во мне, требовал изучить местность. Этим я и занялась. Выглядит как море. Пахнет морем. Звучит как море. Значит, это море. Значит, по нему может приплыть противник и напасть. Побережье. Засыпано снегом, но если подойти поближе, туда, куда дотягиваются ленивые волны, то станет видна крупная галька. Скалы начинаются лишь ближе к ущелью, а перед ним на много километров тянется пологий склон, скорее даже пляж, на который очень удобно высаживать войска. Нет. Такую территорию с нашими силами не укрепить. Если бы знать, какими плавсредствами обладает враг, то можно было бы придумать, как не подпустить их к берегу, затруднив высадку, но такой информации у меня нет. Возможно, они самым тупым образом просто переплывают через воду. Кто знает, какие особи у них есть? Может быть, встречаются земноводные арахниды? Или они умеют строить корабли? А может, забить на дурные мысли и надеяться, что с моря атаки не будет? Нет. Этот вариант не для меня. Я пока не знала, что делать, но решила немного погулять вдоль берега, надеясь, что придёт дельная мысль. Обувь у меня была не слишком удобна для подобных прогулок — я купила простые местные кожаные сапоги, в которых ходили другие работяги и рыбаки, так как мои износились, и чувствовала ступнями каждый камешек, поэтому старалась идти по снегу. Просто он был мягче. Местами на снегу я стала замечать проплешины, размером с крупную тарелку, где не было снега. Интересно, от чего они? Будто бы лежал какой-то валун, а потом взял и исчез. Я шла дальше, и таких проплешин становилось всё больше. Я заинтересовалась, что могло их оставить и в один прекрасный момент увидела возвышающийся над рельефом камень в форме полусферы, покрытый слоем снега. Если убрать такой, то как раз получится проплешина глубиной в половину метра и диаметром сантиметров тридцать. Интересно, и кто же это такие камни с побережья утащил и зачем? На строительство окатанные камни не слишком годятся. Угловатые подходят значительно лучше. Я подошла к камню поближе, чтобы рассмотреть его, а камень встал и пошёл. На какое-то время я потеряла дар речи. То, что изначально показалось мне камнем, оказалось сильно приплюснутой головой существа, под которой скрывалось худощавое серое тельце, с набедренной повязкой из водорослей на поясе и небольшой острогой в руке. У него на шее были жабры, а между тонкими пальцами — перепонки. Существо, не обращая на меня внимания, отправилось в сторону моря и спустя какое-то время скрылось в воде. Я до сих пор была в состоянии шока. Интересно, что это за существа? Не опасны ли они? Я была без сопровождения стражников и на всякий случай поспешила убраться с побережья, чтобы не возникло проблем. Но я человек любопытный и решила выяснить, кто же такой мне повстречался. Больше всего он походил на гоблина, коих мне пришлось встретить в городе, однако голова у тех была не похожа на две сведённые глубокие тарелки, а на конечностях не было перепонок, да и спокойно погружаться в ледяную воду гоблины не могли. По-моему, они вообще держались подальше от воды, так как не любили мыться. За ответом я решила пойти к рыбакам, ведь кто, если не они, должны разбираться в морских гадах? Причал был неподалёку, и я быстро добралась. Здесь мне повезло увидеть пожилого рыбака, что латал на берегу сеть. Опытный дядя. Должен знать. — Здравствуйте! — окликнула я его, так как он, увлёкшись сетью, не замечал меня. Он обернулся. Лицо его было изрезано морщинами, а сам он оказался очень худым и со скудной седой бородой. — Здравствуй, коль не шутишь! — А чего шутить-то, старче? Вопрос тебе задать хочу. Сильно занят? — Сильно! Работа у меня такая! Но ты спрашивай, красавица, чай не ртом работаю! Я помолчала несколько мгновений, подбирая подходящие слова на местном языке, чтобы задать вопрос. — Эм… Я тут видела существо на берегу. У него голова была такая плоская, перепонки на лапах, а потом он встал и ушёл в воду. Пока он не встал, я думала, что это камень. Не знаете, кто это был? — Как не знать? Знаю! Паразиты это заявились опять! Я в Чивуаке уже старожил, последний, наверное! Остальные или перемёрли все, или сбежали. Помню, лет пять назад травили мы захребетников этих. Отраву купили в городе у знахаря да берег ею посыпали, чтоб избавиться от них. А нынче они вот опять, видишь, заявились, проказники! Опять отраву, значит, сыпать надо. — А зачем отраву, дядя? Они что, опасны, что ли? — Кто? Побережники? Та не! Ты не боись, девка! Не тронут тебя, хоть и симпатишная ты! Они ж как крысы, тока морские! Кочуют они с берега на берег. То там живут, то здесь. Где им лучше, туда и лезут. — А зачем тогда ты их травить собрался, дедушка? — Так знамо зачем! Они же рыбу бьют! Распугают всю, а у нас улова потом не будет! А в городе сейчас орава такая, что без рыбы никак. Попередохнем все, если этих нахлебников не вытравить! А они ведь, если их не трогать, то ещё приводят с собой таких же. Так глядишь, всё побережье ими через несколько месяцев будет усыпано! — Понятно. А я видела у этих побережников одежду и острогу. Они что, разумны? Может быть, с ними договориться можно? — Кто? Побережники? Та не! Ты на одёжку не смотри. Они ж как гоблины — тоже ума нет совсем! Да даже хуже гоблинов, те пусть плохо, но говорить могут, а те только булькают что-то! Так что травить их надо без вариантов! — Понятно. В общем, меня они не тронут? — Не-а! Ты тока сама не лезь к ним! Это нападать они не нападут, а вот защищаться горазды! — Поняла. Спасибо. Удачи вам в вашем нелёгком ремесле! Только вот травить их не спешите. Я сама с этим разберусь. — Хорошо, девка! И тебе удачи! А травить я и не буду нынче — денег на отраву нет… После того, как в Чивуак вернулась Мелисанда с Риксом, большая часть моих обязанностей вернулась к ним, так что у меня стало чуть больше свободного времени. Вернее, оно у меня теперь появилось. Поэтому, распределив с утра задания между помощницами, я какое-то время была свободна. И решила посвятить это время изучению необычных существ, которые по какой-то причине очень меня заинтересовали. Побережники, как их назвал старый рыбак, нашлись быстро. Сперва я дошла до места с проплешинами на снегу, а затем увидела, как из воды вышла целая группа этих существ. Они всё также не обращали на меня внимания и спешили вернуться к вытаянным в снегу лункам, в которых они просто приседали и становились вновь похожими на приплюснутые камни. Если пройдёт небольшой снегопад, то понять, где они находятся, станет невозможно. Я решила окрикнуть одного из них, который ещё не успел занять свою лунку в сугробе. — Эй, малыш! Ты и вправду не умеешь разговаривать? — спросила я как можно более приветливо. Существо повернулось ко мне, посмотрело мне в лицо чёрными глазами-бусинами, а затем издало звуки, больше всего похожие на звук кипения воды. Но эти звуки были прерывистыми и членораздельными. Пусть я не могла их воспроизвести с помощью голоса, но это явно были не просто бездумные звуки. Это была речь! А значит, твари действительно разумны, как я и предположила изначально. А местные просто не понимают их, а потому предпочитают считать неразумными животными, подобными крысам. Хотя крысы тоже, кстати, умные зверьки и наверняка между собой общаются. Побережник тем временем продолжал смотреть на меня, будто ожидая ответа. Я развела руки в стороны и сказала: — Прости, я не понимаю тебя. Думаю, что ты меня тоже. Но я кое-что сделаю и вернусь попозже и думаю, что мы с тобой сможем пообщаться, пусть и не словами. Существо булькнуло на прощание и проводило меня взглядом, когда я ушла с берега. Вернувшись к себе в комнату, я взяла несколько листов бумаги, карандаши, захватила несколько вяленых рыбин и не забыла взять свой смартфон, который в этом мире хоть и не мог звонить из-за отсутствия вышек связи, но все остальные функции прекрасно выполнял благодаря имеющемуся у меня устройству подзарядки, что работало от солнечных батарей. Затем я зашла в гости к гному-кузнецу и выпросила у него несколько стальных наконечников для стрел и заточенную заготовку для ножа, у которой пока не была готова рукоять, пообещав расплатиться с ним по бартеру чуть позже. Со всем этим барахлом я отправилась обратно на пляж, где без особого труда нашла место сна моего знакомого побережника. Немного подумав, я самым незамысловатым способам решила привлечь его внимание и костяшками пальцев постучала по припорошённой снегом приплюснутой голове. Представив, что кто-то будит меня, постучав мне по голове рукой, я хихикнула, осознав нелепость своего действия, но было уже поздно. Голова-тарелка поднялась, из-под неё показалось худощавое тельце. Существо смотрело на меня сонными мигающими глазами-бусинами. Дождавшись, когда оно немного оклемается ото сна, я достала из сумки одну из вяленых рыбин, уложила её на чистый снег перед существом и сказала: — Хочешь есть? Бери. Это тебе. Побережник недоверчиво смотрел то на меня, то на рыбу. Затем что-то булькнул в ответ. Я ответила, как можно доброжелательнее: — Бери и кушай. Не стесняйся! Затем немного подтолкнула рыбину в его сторону. Тарелкоголовый аккуратно протянул худую руку за рыбой. Поднял её, обнюхал, вновь что-то булькнул и уложил обратно на снег. Не доверяет? Возможно. Особенно учитывая то, что их род несколько лет назад пытались вытравить какой-то гадостью. Чтобы развеять сомнения, я отломила от рыбы кусочек и положила себе в рот. — Вот видишь? Съедобно. Никакой отравы. Можно кушать. Зверолюдь опять недоверчиво посмотрел на рыбу, затем на меня. Потом протянул лапку к пище, взял в руки, вновь обнюхал и откусил небольшой кусочек. Прожевав, откусил кусок побольше уже более уверенно. Опять булькнул что-то в ответ. — Так. Молодец. А теперь давай ещё кое-что попробуем, — предложила я. Я достала из сумки заготовку для ножа и ещё одну рыбу. На рыбе я продемонстрировала режущие свойства лезвия. — Видишь? Хорошо режет. Если сделать из такого материала острогу, то она будет острее и надёжнее, чем та, что у тебя. Хочешь себе эту штуку? Забирай! Я положила на снег лезвие. Побережник смотрел заинтересованно и едва не выхватил заготовку у меня из рук, внимательно осмотрел, повертел в ладошках и благополучно порезался. Охнул, осмотрел рану и что-то булькнул, вновь устремив любопытный взгляд на меня. — Я, пожалуй, так и буду тебя называть. Ты теперь Бульк. Я — Лена, — сказала я, протянув руку к груди. — Ну что же, Бульк, давай попробуем теперь немного пообщаться? Я достала лист бумаги и нарисовала карандашом рыбу, а рядом лезвие и стрелочки ведущие от рыбы к лезвию и назад. Не знаю, насколько будет понятна подобная картинка для столь непривычного для меня существа, но я исходила из того, что её должен был понять человек, который не понимал бы моей речи. Что насчёт побережника, так он вообще мог, к примеру, не различать цвета, которыми были изображены картинки, или у него было тепловое или ультрафиолетовое зрение. Поэтому для усиления картинки я ткнула пальцем на себя, затем на лезвие и сделала дарящий жест, а затем показала на Булька, затем на рыбу и изобразила притягивающий жест. При этом я дала возможность существу видеть картинку. Антропоид, судя по виду, пытался понять, что от него хотят. Затем развернулся и сделал несколько шагов в сторону моря. Я подумала, что все мои выкрутасы, с помощью которых я пыталась изобразить и объяснить, были напрасны, и существо собралось по своим делам в море, но оно через какое-то время остановилось и необычайно громко пробулькало, изрядно меня напугав. После чего то тут, то там стали появляться побережники. Они выходили из воды, вылезали из-под снега и направлялись в сторону меня и Булька. Несмотря на общую схожесть все они немного отличались, также, как и люди. Кто-то был выше, кто-то толще, кто-то старше. Были среди них и женщины, которых я признала даже несмотря на отсутствие молочных желёз. Было что-то в них такое. Женственное. Через какое-то время они собрались вокруг Булька и бурно стали что-то обсуждать на своём странном языке. При этом мой новый друг тыкал тощим пальцем то на листок с рисунком, то на меня. Спустя какое-то время после споров Бульк подошёл ко мне и указал пальцем на карандаш. Я дала ему карандаш и лист бумаги. В стане земноводных жителей вновь разгорелся спор, после которого лист и карандаш дали какому-то мальцу, после чего он стал что-то рисовать на листе. Я внимательно смотрела за его работой. Он изображал что-то… Не слишком понятное. Но похоже, рисовал он непонятно не только для меня, но и для остальных побережников, так как вскоре один из них что-то пробурчал и стукнул художника кулачком по голове и отобрал лист. После ещё нескольких минут споров лист и карандаш отдали другому представителю подводного мира. Тот стал рисовать уже свои каракули, но они, к моему счастью, оказались более разборчивыми. Когда морской народ отдал мне листок, то я и обрадовалась, и огорчилась одновременно. Обрадовалась, потому что меня поняли. Они были не прочь поторговать. Расстроилась, потому что поняла, что придётся поторговаться. Маленькие человечки нарисовали семь рыбок напротив ножа. Учитывая острейший дефицит металла в этом мире, цена на рыбу была слишком завышена. Но, возможно, под изображением рыбы понимается ни одна рыба, а, к примеру, какая-то единица измерений? Допустим, подводный аналог килограмма или рыбина имеется ввиду не маленькая, а огромная? Чтобы выяснить этот вопрос, мне пришлось потратить не меньше пары десятин, использовать несколько листов бумаги, смартфон и сжечь несколько миллионов нервных клеток. За это время меня и побережников заметили рыбаки, среди которых был тот старец, с которым я недавно разговаривала. Я слышала, как он сказал кому-то: — Ты глянь! Девка совсем из ума выжила! С побережениками якшается! На что неведомый собеседник ответил: — А может, она их так уничтожать собирается? Подманит поближе, а потом как прихлопнет всех разом! — А может! Что-то я сам не сообразил! Такая приманить может. Есть чем. Не будь мне столько лет, я бы и сам приманился да приударил за ней!