Патрисия была в ярости. Она делала все возможное, чтобы смягчить вражду между родителями и женихом, и сама пыталась примириться с семьей, а ее гребаный отец нападает на них с винтовкой. Большая шишка Фрэнк Коломбо невзлюбил парня, которого выбрала себе его маленькая девочка, поэтому ему вздумалось напрячь свои мускулы итальяшки и надрать ему задницу. «Ну и пошел он куда подальше! – в безмолвной ярости подумала Патрисия. – Ему это с рук не сойдет!» Она отвезла Делуку в больницу Алексианского братства, прямо мимо Департамента полиции на другой стороне бульвара Джона Кеннеди. Пока челюстно-лицевой хирург обрабатывал рот Фрэнка, Патрисия позвонила из телефона-автомата в полицию Элк-Гроув. Когда она начала объяснять, что произошло, принимавший звонок полицейский, спросил: – Это инцидент, который недавно произошел перед «Уолгрин»? – Да. Об этом уже сообщил прохожий, и были отправлены две патрульные машины, но на месте происшествия полицейские никого не обнаружили. Полицейский, ответивший на звонок Патрисии, получил от нее все подробности и направил в больницу двух следователей. Когда они записали все детали произошедшего, один из них спросил: – Мисс Коломбо, вы хотите подписать заявление на своего отца? – Именно это я, черт возьми, и собираюсь сделать, – сердито сказала она. – Вы понимаете, что после того, как вы подпишите заявление, его арестуют? – Хорошо! Арестуйте его! Бросьте его задницу в тюрьму! Именно этого он и заслуживает! Полицейские ушли, чтобы вернуться в Департамент и составить для Патрисии официальное заявление, чтобы она зашла и расписалась под ним. Хирург-стоматолог выправил три зуба Делуки, которые были смещены в результате удара в рот, а общий хирург зашил ему раны на лице. На теле у него был большой ушиб от удара, но ничего не сломано и не разорвано. Врач позволил Патрисии увидеться с Фрэнком, прежде чем забинтовать ему лицо, и когда она посмотрела на его гротескно опухшие губы, шов на нижней губе, разорванную и зашитую кожу на подбородке, она снова молча поклялась, что отцу это с рук не сойдет. По пути домой накачанный обезболивающими Фрэнк повалился на пассажирское сиденье, Патрисия остановилась у Департамента полиции Элк-Гроув и подписала заявление. Той же ночью Фрэнка Коломбо арестовали в собственном доме. * * * На следующее утро, когда Фрэнк Коломбо внес через поручителя залог, он поклялся жене: – Я никогда ей этого не прощу. Мэри с другом пытались его успокоить. Но никакие доводы разума на него не действовали. – После всего, что я для нее сделал, когда она была в тюрьме, – взорвался он, – она отправила меня за решетку из-за этого сукина сына! Мне следовало его убить! Мне следовало оставить винтовку дома и просто забить этого ублюдка голыми руками! В следующий раз я буду умнее! Спустя некоторое время Фрэнк Коломбо начал говорить всем, что лишит Патти наследства. Он поклялся, что все достанется Майклу. – Родной отец, – продолжал разглагольствовать он, – и она арестовала меня, как уличного подонка, и посадила в тюрьму. Он не мог с этим смириться. Делука был в ужасе. Он был уверен, что Фрэнк Коломбо действительно хотел его убить. – Он убьет меня, Патриш. Этот ублюдок убьет меня, – старательно выговаривая каждое слово, сказал он ранеными, гротескно раздутыми губами. Патрисия не могла с ним спорить. Никогда в жизни она не видела отца в такой ярости, он выглядел безжалостным и жестоким, кровожадным и беспощадным. Лицо искажено злобой, вены на шее похожи на синие резиновые трубки, даже слюна скопилась в уголках губ. «Пена у рта, – подумала она, – как у бешеной собаки. Возможно, его радиолюбительский псевдоним «Бешеный итальяшка» ближе к истине, чем кто-либо мог подумать». Способен ли он кого-то нанять, чтобы убить Фрэнка? Наверное, подумала она. Он был связан с множеством суровых персонажей: грузчиками, водителями грузовиков, крутыми парнями. И он был итальянцем из чикагского нижнего Вест-Сайда, где, если ты не знаком хотя бы с одним бандитом из мафии, тебя никто не принимает всерьез. По всей вероятности, отец знал кое-кого, у кого достаточно связей, чтобы заказать убийство Фрэнка Делуки. А деньги у него точно были. Она решила, что у Фрэнка Делуки есть веские основания для беспокойства. – Он доберется до меня, Патриш, – в течение следующих нескольких недель Делука ныл почти беспрерывно, Патрисия уже думала, что сойдет с ума. Она пыталась рассуждать логически, стараясь его подбодрить. – Фрэнк, даже если он замышляет нечто подобное, он не настолько глуп, чтобы сделать это, пока против него выдвинуто обвинение в нападении и нанесении побоев. Ему придется подождать, пока все успокоится. У нас достаточно времени, чтобы что-то сообразить. Но страх Делуки не утихал. Когда он вернулся на работу, он каждый день ездил до магазина разными маршрутами, чтобы попытаться определить, не следят ли за ним. Что касается Патрисии, то ей инцидент на парковке принес одно только благо. Их сексуальная жизнь сбавила обороты, превратившись из эксцентричной в сверхтрадиционную. Мало того, что Делуке временно мешали его раны, он боялся, что Фрэнк Коломбо может, установив за ним слежку, узнать об их сексуальных приключениях и преисполниться еще большей решимости его убить. Делука был настолько парализован воспоминаниями о том, что уже произошло, об этих ужасных нескольких минутах на парковке, а также предчувствием того, что, как ему казалось, должно произойти, что у него пропало всякое желание щекотать себе нервы даже новыми номерами журнала «Свингер’с Лайф». Тревога, по крайней мере ненадолго, обуздала его неудержимый сексуальный аппетит. На какое-то время Патрисия действительно расслабилась. Веря смертельным угрозам отца, она также искренне считала, как она сказала Делуке, что непосредственной опасности нет, и уже выстраивала в уме еще один план по нейтрализации вражды между отцом и Фрэнком Делукой. Вечно придумывающая комбинации и схемы, инстинктивно она была достаточно хитра, чтобы быстро избавиться от пелены слепого гнева по отношению к отцу и начать поиск урегулирования ситуации. Патрисия знала отца, знала, что после внезапных вспышек гнева он обычно раскаивается и идет на попятную. И она знала, что в отношениях с единственной дочерью он всегда быстро прощал – в особенности когда эта единственная дочь шла на уступку, даже символическую, которая позволяла ему сохранить лицо. До инцидента на парковке единственной приемлемой для него уступкой было соблюдение ею некоторой дистанции в отношениях с Делукой. Однако теперь сам Фрэнк Коломбо дал Патрисии для розыгрыша новую карту: заявление с обвинением в нападении и избиении. И с этой новой картой Патрисия уже придумывала сценарий, в котором она и Делука великодушно отзовут заявление и благодарный и всепрощающий Фрэнк Коломбо примет их в свои объятия. Но в замысле этой стратегии наличествовал один важнейший фактор, который она недооценила: глубина душевной боли Фрэнка Коломбо. 35 Октябрь 1975 года Несколько недель спустя после инцидента на парковке Патрисия снова стала изредка встречаться с Нэнси Гленн, бывшей одноклассницей из старшей школы Элк-Гроув. Какое-то время Нэнси работала прямо через бульвар Джона Кеннеди в большом ювелирном магазине, а Патрисия – в «Коркиз». Раньше они были лучшими подругами, но расстались, когда Патрисия влюбилась в Фрэнка Делуку и отодвинула весь остальной мир на второй план. Но однажды в субботу они встретились в торговом центре «Гроув» и пошли пообедать в ресторан «Фронтир». – Как поживает большая любовь? – спросила Нэнси. Теперь она работала помощницей медсестры в больнице Алексианского братства. Патрисия была предметом разговоров, когда в школе Элк-Гроув распространился слух, что в семнадцать лет она встречается с тридцатипятилетним женатым мужчиной. – Ты все еще встречаешься с приятелем-фармацевтом? – Каждую ночь. Патрисия сообщила ей эту новость едва ли не с ликованием. Никто не ожидал, что это продлится долго. – Мы живем вместе. – Что ж, – удивленная, но не без зависти сказала Нэнси. Она видела Фрэнка Делуку в «Уолгрин», и он был красавчик. Нэнси сразу же спросила Патрисию, что об этом думают ее домашние. Она достаточно хорошо знала Коломбо, чтобы предположить, что те явно не в восторге. – Папа вне себя от счастья, – саркастически бросила Патрисия и рассказала Нэнси, как отец ударил Фрэнка прикладом по лицу. Ошеломленная Нэнси с содроганием внимала саге хаотичной жизни Патрисии: кражи кредитных карт, десять месяцев в семье Делуки, тщетная попытка изменить жизнь с Эндрю Харпером. Нэнси была под впечатлением: это воистину адская история – даже для Патти Коломбо. Нэнси не знала, можно ли во все это верить, к тому времени у Патти уже сложилась репутация человека, легко и бесцеремонно играющего с правдой. Однако в данном случае Нэнси решила выдать старой подруге кредит доверия, история была слишком невероятна, чтобы ее можно было придумать. Она спросила Патрисию, как она намеревается поступить с заявлением на нападение и избиение, ведь Патрисия, конечно, не отправит в тюрьму отца. – Почему бы нет? – возмущенно спросила Патрисия. – Нэнси, он угрожал нас убить! Ее подруга над этим посмеялась. – Патти! Ты же не веришь, что он это сделает. – Откуда мне знать, что он сделает? Он бешеный итальяшка. Фрэнк считает, что он собирается его заказать. Я думаю, что он вполне способен на такое. Нэнси покачала головой. «Патти в своем репертуаре», – подумала она. Перед тем как они в тот день расстались, Патрисия дала Нэнси номер своего квартирного телефона, записанный на имя Фрэнка Делуки. В списке справочной службы его не было. Как Нэнси Гленн рассказала Рэю Роузу, связавшись с ним после убийств, в сентябре 1975 года она пошла за машиной в автосалон «Фрэнклин-Уэбер Понтиак» в Шаумбурге и нашла аккуратный маленький темно-синий «Камаро» 73-го года, который ей понравился. И там она встретила Лэнни Митчелла, продавца автомобилей, который за ней приударил. Они с Лэнни почти сразу же вступили в интимные отношения и встречались несколько недель. Нэнси, которая была всего пятью месяцами старше Патрисии, Лэнни казался очень взрослым, очень учтивым, таким мужчиной после мальчиков-подростков, с которыми она имела дело прежде. Он был милым и веселым. Она начала лучше понимать, как Патрисия Коломбо связалась с Фрэнком Делукой. Мужчины постарше были другими. Когда однажды Лэнни попросил Нэнси пригласить на свидание с его приятелем подругу, Нэнси сразу вспомнила о Патти. Нэнси подумала, что Патти была бы рада провести вечер вне дома, чтобы просто немного повеселиться, без всяких обязательств. Нэнси забыла, упоминала она когда-нибудь при Лэнни имя Патти Коломбо или нет. Но когда Лэнни стал настаивать на организации свидания ее подруги со своим другом по имени Роман, она рассказала ему о Патти и некоторых деталях ее ситуации, включая заявление Патти, что Фрэнк Коломбо угрожал убить ее и ее дружка. Лэнни, которого Нэнси считала полицейским, ожидающим восстановления в должности после отстранения от службы, сказал ей, что его друг был очень «крутым» с важными политическими связями и знакомствами в преступном мире и мог бы помочь Патрисии решить ее проблему. Нэнси позвонила Патрисии, и свидание вслепую было назначено. В тот вечер, когда Патрисия должна была отправиться с Нэнси на двойное свидание, Делука допоздна работал в аптеке, поэтому Патрисия поехала на его машине. Нэнси хотела подвезти ее на своей новой «Камаро», но Патрисия отказалась. – Я хочу иметь возможность уйти в любой момент, – сказала она Нэнси. – И я должна заехать за Фрэнком, когда он закроет магазин. Патрисия заехала за Нэнси, и они направились к «Элк-Гроув-Виллидж Боул». Лэнни и его друг Роман уже были там, стояли на парковке возле своей машины. Нэнси познакомила Патрисию с Лэнни, а Лэнни представил их обеих Роману. Фамилии не назывались. Девушки последовали за ними в скромный маленький бар под названием «Где еще?» со светящейся вывеской: слово «Где» вверху и слово «еще» внизу, а между ними неоновые трубки образовывали большой вопросительный знак. Внутри он мало чем отличался от любого другого небольшого коктейль-бара в пригороде. Там была обязательная стойка с рядом барных стульев с виниловой обивкой, несколько кабинок вдоль противоположной стены, миниатюрный танцпол, рассчитанный максимум на четыре пары, и большой музыкальный автомат с подсветкой. Один бармен и одна официантка могли обслуживать заведение даже в канун Нового года, настолько оно было компактным. Все четверо сели в одну кабинку: Нэнси с Лэнни, Патрисия с Романом. Они заказали напитки, и Лэнни бросил деньги в музыкальный автомат. Они немного выпили, немного поговорили, немного потанцевали, меняясь партнерами с каждой новой композицией. В какой-то момент, когда Патрисия танцевала с Лэнни, его пиджак расстегнулся, и она увидела у него на поясе пистолет в кобуре.