Часть 62 из 89 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Она знает, что вы со мной беседуете? – спросила Нэнси.
– Она знает, что я пытаюсь вас найти. Я расскажу ей о нашей встрече при нашем с ней следующем свидании.
– Вы обещали не называть мое настоящее имя, – напомнила она мне о нашем первом телефонном разговоре.
– Ваше настоящее имя не будет названо, – заверил ее я.
– Патти знает, что вы мне это пообещаете?
– Да.
– Как она к этому относится?
– Когда я ей сказал, что в обмен на беседу с вами предложу вам скрыть ваше настоящее имя, она заявила, что считает, что я просто обязан так поступить, даже если вы не согласитесь со мной побеседовать. Она сказала, что, если вы состоите в отношениях, упоминание мною в книге вашего настоящего имени вполне может, по ее мнению, их расстроить. Она сказала, что сделанное ею уже причинило за эти годы боль достаточному количеству людей, и она надеется, что больше это никому боли не причинит.
– Ее настрой меня удивляет, – сказала Нэнси. – В конце концов, именно я, по сути, ее выдала. Мы с братом получили от «Вестерн Ауто» вознаграждение. Я думала, Патти меня возненавидит.
– У меня сложилось впечатление, – сказал ей я, – что Патрисия Коломбо больше никого не ненавидит, может, только себя время от времени.
– А я ее ненавижу, – сказала Нэнси. – В основном не из-за того, что она сделала со своими родителями, а из-за того, что она сделала с бедным маленьким Майклом.
Она печально покачала головой.
– Он был таким замечательным ребенком. Думаю, я всегда буду ненавидеть Патти за Майкла.
В голосе Нэнси Гленн явно не хватало убежденности. У меня возникло ощущение, что она, скорее всего, пытается ненавидеть Патрисию или пытается меня в этом убедить, а возможно, даже пытается убедить себя.
Нэнси тридцать шесть, она на полгода старше Патрисии, которой недавно исполнилось тридцать пять. Она ниже Патрисии ростом, у нее стильная укладка, костюм, блузка, изящные колье и серьги. Замужем, девятилетняя дочь. Позже она мне скажет, что они с мужем очень хотели бы еще ребенка, но они владельцы малого бизнеса, сами работают в собственном магазине, и прибыли попросту пока не хватает на бо́льшую семью.
Мы весь день проговорили за этим маленьким столиком, как о случайном, так и важном. Нэнси вспомнила Патти Коломбо, с которой когда-то – до Фрэнка Делуки – дружила, вспомнила семью Коломбо, в особенности Майкла, вспомнила, как Патти изменилась после перехода на работу в «Уолгрин», как все ей стало неважно, кроме мужчины, в которого она влюбилась. Нэнси вспомнила, как познакомилась с Лэнни Митчеллом и поняла, что если и не потеряла голову подобно Патти, то явно запала на мужчину гораздо старше себя, на казавшегося таким светским и обходительным продавца автомобилей, отстраненного полицейского, носившего пистолет и водившегося с «крутыми».
– На самом деле я не помню, чтобы я рассказывала Лэнни о проблемах Патти с отцом, о том, как он избил Делуку на парковке, и все такое, – вспоминала Нэнси, – но я не понимаю, как он мог об этом узнать, если бы я ему не сказала. Мы виделись довольно регулярно в течение шести недель, прежде чем я позвонила Патти и пригласила поехать с нами и на свидание с другом Лэнни Романом. Я дала Лэнни трубку поговорить с Патти. Позже он сказал, что Патти попросила у него сто баксов, чтобы она пошла с его другом, и что он согласился ей заплатить.
– Ты ему поверила? – спросил я.
– Я сомневалась, – призналась Нэнси.
Я кивнул – потому что я тоже сомневался. Много лет спустя Патрисия будет отрицать какое бы то ни было упоминание о деньгах, она поехала с ним, исключительно чтобы обсудить, как они тогда это называли, «услугу». А Лэнни Митчелл под присягой признался, что на самом деле никогда не давал ей денег, даже после секса с ней тем вечером.
– Роман явно думал, что Лэнни дал Патти деньги, – предположил я.
– Точно, – согласилась Нэнси. – Думаю, Лэнни просто сказал Роману, что заплатил Патти, Роман во многом именно потому так разгорячился, когда Патти попыталась от них в тот вечер сбежать, что он считал, что ей заплатили.
– Значит, в тот вечер Патрисия действительно пыталась сама уехать и увезти вас от Лэнни и Романа?
– О да. Она довезла меня до моего дома, прежде чем они нас догнали.
– Они заставили вас пойти с ними в мотель?
– Меня они не заставляли, – откровенно ответила Нэнси. – Я хотела поехать, чтобы быть с Лэнни. Но Патти, думаю, она ехать не хотела, она спешила в магазин забрать Делуку.
С того вечера Нэнси не видела Патрисию и Лэнни Митчелла несколько месяцев, вплоть до начала 1976 года, когда Лэнни женился. Нэнси не знала, что Лэнни и Роман продолжали встречаться с Патрисией, пока примерно за месяц до убийства не позвонил Лэнни и не пригласил ее пообедать. Он отвез ее в Чикаго, и они встретились с Романом. Тогда Лэнни и Роман сказали ей, что Патрисия пытается их нанять, чтобы убить своих родителей. Нэнси не поняла, шутят они или всерьез, и, даже так долго и хорошо знавшая Патрисию, она не поняла, серьезна ли Патрисия. Все это звучало очень надуманно.
Но в ту ужасную пятничную ночь месяц спустя казавшееся надуманным внезапно обратилось в ужасающую реальность. Слухи об убийствах пронеслись по окрестностям, Нэнси, как и десятки других, поспешила к дому Коломбо, она не верила своим глазам, пока сама не увидела полицейские машины, полицейских, телекамеры, натянутые повсюду вокруг дома желтые ленты «полицейское ограждение – не переступать».
Ошеломленная Нэнси Гленн развернулась и пошла домой, ее терзала одна мучительная мысль: «Это сделала Патти».
– Это было первое, что пришло мне в голову, – сказала она. – Я ни на минуту в этом не сомневалась.
– У вас не было в этом сомнений из-за того, что вам недавно рассказали Лэнни и Роман, – спросил я, – или из-за ваших разговоров с Патрисией?
– Какие разговоры с Патрисией?
Я невольно нахмурился.
– Ордер на обыск в квартире Патрисии и Делуки, предъявленный в день ареста Патрисии, был выдан на основании заявления, в котором говорилось, что вы вели беседы – во множественном числе, – в ходе которых Патрисия неоднократно – неоднократно – говорила вам, что хочет, чтобы ее родители были убиты.
Нэнси Гленн покачала головой.
– Это неправда. Нечто подобное Патти сказала мне только однажды. Я это прекрасно помню, мы были у меня дома, она была очень расстроена из-за родителей и сказала: «Я хотела бы кого-нибудь нанять, чтобы убить их, тогда останемся только мы с Майклом, и я сама смогу вырастить Майкла». Это был единственный раз, когда Патти при мне упоминала об убийстве своих родителей.
– Это не могло быть незадолго до убийства, – сказал я, – потому что вы не видели ее с того вечера в мотеле, месяцев шесть.
– О нет, это было задолго перед тем, когда мы еще были лучшими подругами. Иначе бы она не оказалась в моей комнате. Скорее всего, это было еще до того, как она встретила Делуку.
Прочитав всю стенограмму, я знал, что имело место предварительное слушание, на котором судья Пинчем рассмотрел ходатайство о запрете допуска на процесс любых вещественных доказательств, изъятых из квартиры номер 911 по ордеру на обыск. В перечне вещдоков фигурировали сделанные Делукой порнографические фото Патрисии. В конце концов, судья допуск доказательств разрешил – и жюри снимки увидело. Абсурдно полагать, что эти фотографии могли возыметь иной эффект, кроме как усилить неприязнь к Патрисии.
История, рассказанная Нэнси Гленн пятнадцать лет спустя, поставила небезынтересный вопрос: действителен ли ордер на обыск, если принять во внимание возможную ошибку в первоначальном обосновании, указанном в заявлении на его выдачу? Если нет, то провокационные фотографии следовало бы скрыть, в любом случае они никакого отношения к обвинению в убийстве не имели.
Вопрос спорный. Даже сама Патрисия признала, что осуждена справедливо.
Тем не менее всегда честнее, если вещественное доказательство имеет отношение к преступлению, а не только к обвиняемой.
38
Январь 1976 года
Январь 1976 года для Патрисии разделился надвое. Момент разделения наступил на пятнадцатый день, когда у нее должны были начаться месячные.
В начале месяца Патрисия готовилась к противостоянию с Лэнни Митчеллом и Романом Собчински. Она наконец начала подозревать, что эти двое мужчин не те, за кого она их принимала. Пока ее отношения с ними ограничились только воинственными речами. Она была полна решимости посмотреть, к чему это приведет.
Вскоре после Нового года она позвонила Лэнни.
– Привет. Как дела?
– Привет, Патти, – сердечно сказал он. – Не особо. Как у тебя?
Она ему сказала, что у нее все по-старому. Она все в том же дерьме, в котором барахталась в момент их последнего разговора, – том дерьме, из которого он и Роман должны были помочь ей выбраться.
После небольших препирательств Лэнни наконец согласился прозвонить Роману и организовать встречу с Патрисией за ужином в «Ала Моана».
Приехав, Патрисия была настроена как боксер в последний день тренировочных сборов, как готовая разжаться пружина. Едва им подали напитки, она бросилась в бой.
– Я хочу узнать, что здесь происходит, – твердо сказала она. – Ребята, я с вами трахаюсь, а вы мне ничего взамен. В чем дело?
Сладкоречивый Лэнни тотчас открыл рот, болтовня и обаяние были его коньком. И он снова принялся объяснять, что такие дела требуют времени, что необходимо принять определенные меры…
Патрисия даже не дала ему закончить.
– Лэнни, ты несешь чушь, – сказала она.
Лэнни недоверчиво на нее посмотрел, даже бросив ему в лицо бокал, она не удивила бы его сильнее.
– Послушай, все это ты начинал с того, что обещал мне, что сделаешь это, – напомнила ему Патрисия. – Но все, что я получила от тебя с тех пор, – чушь собачья!
Дрожа от гнева, Патрисия вынула из пачки сигарету. Лэнни по ту сторону стола казался потрясенным, с ним явно не часто так говорили.
– Лэнни, думаю, что ты никогда не собирался этого делать, – продолжила Патрисия. – Думаю, что у тебя на это смелости не хватит. Ты – цыпленок. У тебя нет яиц, Лэнни.
Патрисия едва успела зажать в губах сигарету и хотела ее зажечь, как увидела тянущуюся к ней через стол руку Лэнни. Она его опередила, но ненамного. Откинув голову, она почувствовала, как воздух коснулся ее лица, сигарета сорвалась с ее губ и улетела.
– Твою мать, ты, маленькая сука… – привстав, он готовился ко второму удару, когда Роман схватил его за руку и удержал.
Роман огляделся. Несколько человек из-за других столов оглянулись, чтобы на них посмотреть, но быстро вернулись к своим делам. Роман встал и поставил Лэнни на ноги.
– Сходи в бар и выпей, – сказал он продавцу машин. Раскрасневшийся Лэнни встал и вышел.