— Эксклюзивный гей-клуб, который был на слуху несколько лет назад, — сказал Сон Мин. — Его закрыли, когда там изнасиловали несовершеннолетнего мальчика. Его сравнивали со «Студией 54», с гей-баром в Нью-Йорке. Потому что он работал ровно столько же, 33 месяца. — Теперь я вспомнила, — сказала Катрина. — Мы назвали это «делом бабочки», потому что мальчик сказал, что на маске насильника была изображена бабочка. Но разве они закрылись не из-за того, что официанты, разносившие алкоголь, были младше восемнадцати лет? — Это была официальная причина, — сказал Сон Мин. — Суд не был готов признать, что деятельность клуба подпадает под сферу частных функций, и, следовательно, постановил, что они нарушили законы о лицензировании. — У меня есть основания полагать, что Маркус Рё часто посещал «Виллу Данте», — сказал Харри. — Я нашёл членскую карточку и кошачью маску в карманах этого костюма. Который принадлежал ему. Сон Мин приподнял бровь. — Ты... э-э, носишь его костюм? — К чему ты клонишь, Харри? — голос Катрины стал резким, взгляд жёстким. Харри глубоко вздохнул. Он всё ещё мог оставить всё как есть. — Похоже, на «Вилле Данте» по-прежнему проводятся вечеринки по вторникам. Если Рё так обеспокоен, чтобы никто не знал о его ориентации, как вы полагаете, у него может быть алиби на те ночи, когда были убиты Сюсанна и Бертина, просто это не то алиби, которое он нам предоставил. — Ты хочешь сказать, — медленно произнесла Катрина, в то время как Харри чувствовал, что её глаза сверлят его насквозь, — что мы арестовали человека с более надёжным алиби, чем то, что ему предоставила жена. Что он был в гей-клубе. Но не хочет, чтобы кто-нибудь знал об этом? — Я просто говорю, что это возможно. — Ты хочешь сказать, что, возможно, Рё предпочёл бы рискнуть тюрьмой, чем раскрыть свою сексуальную ориентацию? — её голос был монотонным, но в нём слышалось нечто, о чём Харри мог догадаться: чистый, неподдельный гнев. Харри посмотрел на Сон Мина, который кивнул. — Я встречал людей, которые скорее умерли бы, чем решились бы на каминг-аут, — сказал Сон Мин. — Мы могли бы полагать, что в этом плане наше общество стало прогрессивным, но, к сожалению, это не так. Стыд, отвращение к себе, осуждение — всё это не осталось в прошлом. Особенно для представителей поколения Рё. — И учитывая историю и положение его семьи, — добавил Харри. — Я видел фотографии его предков. Они не были похожи на мужчин, которые передали бы бразды правления бизнесом кому-то, кто занимается сексом с мужчинами. Катрина всё ещё не сводила глаз с Харри. — Так скажи мне, что бы ты сделал? — Я? — Да, ты. Ты ведь не просто так нам это рассказываешь, верно? — Что ж. — Он сунул руку в карман и протянул ей записку. — Я бы воспользовался возможностью этого допроса, чтобы задать ему эти два вопроса. Он наблюдал, как Катрина читает записку, пока они слушали голос Крона, доносящийся из громкоговорителя. — ...прошло больше часа, и мой клиент ответил на все ваши вопросы, на большинство из них по два-три раза. Либо мы можем остановиться на этом, либо я хотел бы, чтобы моё возражение было занесено в протокол. Главный интервьюер и её коллега посмотрели друг на друга. — Хорошо, — сказала ведущий интервьюер, посмотрела на настенные часы и заметила Катрину, которая стояла у приоткрытой двери комнаты для допросов. Она подошла к Братт, взяла записку и выслушала. Харри заметил вопросительный взгляд Крона. Затем ведущий интервьюер вернулась за стол и откашлялась. — Два последних вопроса. Был ли ты в клубе «Вилла Данте» в то время, когда, как считается, были убиты Сюсанна и Бертина? Рё обменялся взглядом с Кроном, прежде чем ответить. — Я никогда не слышал об этом клубе, и я просто повторю, что я был дома со своей женой. — Спасибо. Другой вопрос к тебе, Крон. — Ко мне? — Да. Знал ли ты, что Хелена Рё требовала развода и что, если её требования по соответствующему соглашению не будут удовлетворены, она планировала отказаться от алиби, которое она предоставила своему мужу на ночи убийств? Харри увидел, как покраснело лицо Крона. — Я … Я не вижу причин отвечать на этот вопрос. — Не можешь даже просто ответить «нет»? — Это в высшей степени необычно, и я думаю, мы будем считать этот допрос оконченным. — Крон поднялся на ноги. — Это говорит о многом, — сказал Сон Мин, покачиваясь на каблуках. Харри собрался уходить, но Катрина удержала его. — Не пытайся делать вид, что ты не знал всего этого до того, как мы арестовали Рё, — сердито прошептала она. — Хорошо? — Он только что лишился своего заявленного алиби, — сказал Харри. — Это единственное, что у него было. Так что давайте просто надеяться, что никто на «Вилле Данте» не сможет подтвердить, что он там был. — И на что именно ты надеешься, Харри? — На то же, что и всегда. — Что именно? — Что виновные будут пойманы. Харри пришлось идти быстрыми шагами, чтобы догнать Юхана Крона на холме, вниз по пути от полицейского управления в сторону улицы Грёнландслейрет. — Это ты подал им идею задать мне тот последний вопрос? — сказал Крон, нахмурившись. — С чего ты это решил? — Потому что я точно знаю, что Хелена Рё рассказала полиции, и она поведала им совсем немного. И когда я устроил тебе беседу с Хеленой, я был достаточно глуп, чтобы сказать ей, что она может тебе доверять. — Ты знал, что она воспользуется алиби, чтобы шантажировать Маркуса? — Нет. — Но ты получил письмо от её адвоката, в котором она требовала половину всего, несмотря на брачный контракт, и мог сложить два плюс два. — Возможно, у неё были другие рычаги воздействия, которые не имели никакого отношения к этому делу. — Например, рассказать, что он гей? — Похоже, нам больше нечего обсуждать, Харри. — Крон предпринял безуспешную попытку остановить проезжающее такси, но тут припаркованное на другой стороне улицы такси развернулось и подъехало к ним. Стекло со стороны водителя опустилось, и знакомое лицо ухмыльнулось, сверкая плохими зубами. — Тебя подвезти? — спросил Харри. — Нет, спасибо, — сказал Крон и зашагал по улице Грёнландслейрет. Эйстейн наблюдал, как адвокат удаляется. — Немного разозлился? Было шесть часов, и под низким, плотным покровом облаков в домах уже зажигался свет. Харри уставился в потолок. Он лежал на спине на полу рядом с кроватью Столе Эуне. По другую сторону от кровати в такой же позе лежал Эйстейн. — Итак, твоя интуиция подсказывает тебе, что Маркус Рё одновременно и виновен, и невиновен, — сказал Эуне. — Да, — сказал Харри. — Это как? — Ну, например, он заказывает оба убийства, но не совершает их. Или первые два убийства совершены сексуальным маньяком, и Рё использует свой шанс, чтобы убить свою жену, копируя серийного убийцу, так что никто не считает его виновным. — Особенно, если у него есть алиби на первые два убийства, — сказал Эйстейн. — Кто-нибудь из вас верит в эту теорию? — спросила Эуне. — Нет, — хором ответили Харри и Эйстейн. — Это сбивает с толку, — сказал Харри. — С одной стороны, у Рё был мотив убить свою жену, если она его шантажировала. С другой стороны, его алиби сильно пошатнулось теперь, когда она не может подтвердить свои показания полиции под присягой в суде. — Что ж, тогда, может быть, Воге прав, — сказал Эйстейн, когда дверь открылась. — Даже несмотря на то, что его выпнули из газеты. На свободе разгуливает каннибал и серийный убийца, и точка. — Нет, — сказал Харри. — Тип серийного убийцы, который описывает Воге, не убивает трёх человек из одной группы. — Воге что-то выдумывает, — сказал Трульс, ставя на стол три большие коробки из-под пиццы и срывая крышки. — Вот что недавно опубликовали на сайте «ВГ». У них есть источники, утверждающие, что Воге был уволен из «Дагбладет» за то, что сочинял истории. Я бы и сам им это сказал.