— Бьёрн Хольм хотел, чтобы ты почувствовал ту же боль, что и он, верно? И ты потерял человека, которого любишь больше всего на свете. И винишь себя в этом. Иногда я думаю о том, как, должно быть, вам обоим было одиноко. Два друга без любых других друзей. Разделённые... тем, что происходит. И в итоге оба остались без женщин, которых любили. — Хм. — Насколько это было больно? — Это было больно. — Харри отчаянно затянулся сигаретой. — Я собирался поступить так же, что и он. — Лишил бы себя жизни? — Я бы скорее назвал это покончить со своей жизнью. В моей жизни осталось не так уж много, чего можно лишиться. Александра взяла у него сигарету, которая была докурена почти до фильтра, затушила её в пепельнице и прижалась к нему. — Я могу побыть Ракель ещё немного, если хочешь. Терри Воге пытался не замечать раздражающий шум, который издавал на ветру непрерывно хлопающий по флагштоку фал71. Он припарковался на автостоянке перед скромным торговым центром «Колсас». Магазины были закрыты, поэтому машин там было немного, но их было достаточно, чтобы его собственный автомобиль не бросался в глаза водителям, направляющимся со стороны жилой застройки. Он сидел там уже полчаса и, по его подсчётам, мимо проехало всего сорок машин. Не используя вспышку, он сфотографировал каждую машину, когда они въезжали в зону света уличного фонаря, стоявшего всего в сорока-пятидесяти метрах от того места, где Воге находился. Снимки были достаточно чёткими, чтобы он смог разобрать регистрационные знаки машин. Прошло уже почти десять минут, как проехала последняя машина. Было поздно, и люди, вероятно, предпочли бы при возможности остаться дома в такую погоду. Воге прислушался к хлопающим звукам фала и решил, что ждал достаточно долго. Кроме того, ему нужно было опубликовать фотографии. У него было не так много времени, чтобы продумать, как лучше это сделать. Публикация в своём блоге, конечно, вернула бы его к жизни. Но если он хочет не просто заново запустить блог, а подняться с колен, то ему нужна помощь более крупного издания. Он улыбнулся, представив, как Солстад поперхнётся своим утренним кофе. Затем он повернул ключ в замке зажигания, открыл отделение для перчаток и вытащил старый, поцарапанный компакт-диск, который он сто лет не слушал, и вставил его в старый проигрыватель. Сделал громче приятный гнусавый голос Джини и нажал ногой на акселератор. Мона До не верила своим ушам. Не верила ни в саму историю, ни мужчине, который её рассказал. Но она не могла не поверить своим глазам. Именно поэтому сейчас она пересматривала своё мнение об истории Терри Воге. Когда он позвонил, она почти случайно сняла трубку, чтобы избавить себя от ещё одного пафосного монолога Изабель Мэй в телесериале «1883»72, оставила Андерса на диване и ушла в спальню. Уменьшить её раздражение от наполненных мудростью слов Мэй не помогало предположение, что Андерс был влюблён в эту актрису. Но теперь она забыла об этом. Она уставилась на фотографии, которые прислал Воге в подтверждение своей истории и своего предложения. Он использовал вспышку, и, несмотря на то, что было темно и головы раскачивались на ветру, снимки получились очень чёткими. — Я также отправил видео, так что ты можешь убедиться, что там был только я, — сказал Воге. Она открыла видео, и у неё больше не было никаких сомнений. Даже Терри Воге не был настолько сумасшедшим, чтобы сотворить такую возмутительную ложь. — Тебе нужно позвонить в полицию, — сказала она. — Я позвонил, — сказал Воге. — Они уже в пути, и они найдут светоотражающие знаки, я сомневаюсь, что у него было время их убрать. Насколько я знаю, он оставил головы висеть там. Что бы они ни нашли, они предадут это огласке, а это значит, что у тебя и твоей газеты не так много времени на принятие решения, будете ли вы это публиковать. — И какова цена? — Я обговорю это с твоим редактором. Как я уже сказал, ты можешь использовать только одну выбранную мной фотографию, которая немного не в фокусе, и в первом предложении после лида должна быть размещена ссылка на мой блог. Также должно быть чётко сказано, что в блоге по ссылке размещено больше фотографий и видео. Нормальная формулировка? О да, ещё кое-что. Авторство материала твоё и только твоё, Мона. Я буду ни при чём. Она снова посмотрела на фотографии и содрогнулась. Не из-за того, что она увидела, а из-за того, как он произнёс её имя. Одна половина её сознания хотела крикнуть «Нет» и прекратить разговор. Но это была не та половина, которая являлась сотрудником газеты. Она не могла ничего сделать. И, в конечном счёте, слава богу, не она должна была принимать решение. Это входило в сферу ответственности редактора. — Хорошо. — Отлично. Попроси редактора позвонить мне через пять минут, договорились? Мона завершила разговор и набрала Джулию. Ожидая, пока Джулия ответит на звонок, она почувствовала, как сильно бьётся её сердце. И слышала семь слов, эхом отдающихся в её голове: «Авторство материала твоё и только твоё, Мона». ГЛАВА 38 Четверг Александра передвигала лупу миллиметр за миллиметром по всей голове Хелены Рё. Она занималась этим с самого утра, а уже приближалось время обеда. — Ты можешь подойти сюда на секунду, Алекс? Александра сделала перерыв в своих поисках улик и подошла к дальнему концу стола, где Хельге работал с головой Бертины Бертильсен. Она не позволяла никому, кроме него, сокращать своё имя до мужского варианта, возможно, потому, что в его устах оно звучало так естественно, почти ласково, как будто она была его сестрой. — Что такое? — Вот это, — сказал Хельге, опуская разлагающуюся нижнюю губу на лице Бертины и держа увеличительное стекло перед зубами на нижней челюсти. — Вон там. Похоже на кожу. Александра наклонилась пониже. Это было едва заметно невооружённым глазом, но под увеличительным стеклом сомнений не оставалось. Белая засохшая чешуйка, торчащая между двумя зубами. — Господи, Хельге, — сказала она. — Это кожа. Было без одной минуты двенадцать. Катрина оглядела публику в конференц-зале в главном здании полиции и пришла к выводу, что, как и в прошлый раз, пресса была во всеоружии. Она увидела Терри Воге, сидящего рядом с Моной До. Не так уж и странно, учитывая, что ту историю он подал «ВГ» на блюдечке. Тем не менее, ей показалось, что До выглядела немного не в своей тарелке. Она бросила взгляд в задние ряды, заметив мужчину, которого раньше не видела, и предположила, что он, скорее всего был из церковного журнала или христианской газеты, поскольку на нём был белый воротничок священнослужителя. Он сидел с очень прямой спиной, глядя прямо на неё, как выжидающий, внимательный школьник. Его постоянная улыбка на лице и немигающие глаза напомнили ей о кукле чревовещателя. В самом конце зала она увидела Харри, прислонившегося к стене со скрещёнными руками. Затем началась пресс-конференция. Кедзиерски рассказал о том, что произошло: полиция, действуя на основании информации, полученной от журналиста Терри Воге, прибыла на вершину холма Колсас, где были найдены головы Бертины Бертильсен и Хелены Рё. Что Воге дал показания, и в настоящее время полиция не планирует выдвигать ему какие-либо обвинения за его поступок. Конечно, они не могут исключать сговор двух или более людей для совершения убийств, но при нынешних обстоятельствах Маркус Рё будет освобождён. После этого — как эхо прошлой ночи — последовал шквал вопросов. Бодиль Меллинг сидела на трибуне, чтобы отвечать на вопросы более общего характера. И — она предупредила об этом Катрину — чтобы отвечать на любые вопросы о Харри Холе. — Я думаю, было бы лучше всего, если бы ты вообще не упоминала Холе в своих ответах, — сказала главный суперинтендант. Не следует также касаться нового алиби Рё — что в момент совершения двух убийств он находился в клубе для геев — поскольку эта информации была получена весьма сомнительным путём. Первые вопросы были об обнаружении голов, и Катрина отвечала стандартными фразами о том, что не в состоянии ответить на данные вопросы и не может прокомментировать. — Означает ли это, что вы также не нашли никаких улик на месте преступления? — Я уже ответила на это — без комментариев, — сказала Катрина. — Но думаю, с уверенностью можно сказать, что Колсас нельзя считать первичным местом преступления. Некоторые из наиболее опытных репортёров усмехнулись. После нескольких вопросов технического характера был задан первый неловкий вопрос. — Не стыдно ли полиции, что приходится освободить Маркуса Рё спустя четыре дня после заключения под стражу? Катрина взглянула на Бодиль Меллинг, которая кивнула в знак того, что намерена сама дать ответ. — Как и любое другое дело, полиция расследует эти убийства с помощью инструментов, имеющихся в нашем распоряжении, — сказала Меллинг. — Одним из таких инструментов является задержание лиц, на которых падают подозрения ввиду технических или тактических косвенных улик, с целью минимизации риска побега или фальсификации доказательств. Это не говорит о том, что полиция убеждена, что виновный пойман, и не говорит, что нами была допущена ошибка, если дальнейшее расследование привело к тому, что задержание подозреваемого более нельзя считать необходимым. Будь у нас информация, которую мы получили в воскресенье, мы снова поступили бы таким же образом. Так что нет, не стыдно. — Но об этом позаботилось не полицейское расследование, а Терри Воге. — Использование горячих линий, по которым люди могут позвонить и сообщить информацию, является элементом расследования. Часть нашей работы заключается в тщательном анализе этой информации, и тот факт, что мы серьёзно отнеслись к звонку Воге, является примером верного суждения с нашей стороны. — Означает ли это, что было трудно решить, следует ли воспринимать Воге всерьёз? — Без комментариев, — коротко ответила Меллинг, но Катрина увидела едва заметную улыбку. Вопросы теперь посыпались со всех сторон, но Меллинг отвечала спокойно и уверенно. Катрина спрашивала себя, не ошиблась ли она насчёт этой женщины, возможно, она всё-таки представляла из себя нечто большее, чем посредственную карьеристку. У Катрины появилось время рассмотреть людей в зале, и она увидела, как Харри достал телефон, посмотрел на его дисплей и вышел из зала. Когда Меллинг закончила отвечать на один из вопросов и Кедзиерски разрешил следующему журналисту в очереди обратиться к людям на трибуне, Катрина почувствовала, как телефон в кармане её куртки завибрировал. Следующий вопрос также был адресован Меллинг. Катрина видела, как Харри возвращается в зал, ловит её взгляд и указывает на свой телефон. Она поняла и достала свой мобильный под столом. Сообщение от Харри: «Институтом судебной медицины обнаружено ДНК, совпадение 80%». Катрина перечитала ещё раз. Восемьдесят процентов не означали, что профиль ДНК совпадает с восемьюдесятью процентами других профилей — тогда вам пришлось бы включить всё человечество и каждое животное, вплоть до улиток. Восемьдесят процентов совпадений в данном контексте означали, что вероятность того, что они нашли того самого человека, составляла восемьдесят процентов. Она почувствовала, как участилось её сердцебиение. Журналист был прав: они не нашли никаких улик вокруг дерева на вершине холма Колсас. Так что результаты ДНК-теста были просто фантастикой. Восемьдесят процентов, конечно, не сто, но это … восемьдесят процентов. А учитывая, что сейчас только полдень, у них не было времени получить полный профиль ДНК, но в течение дня эта цифра могла увеличиться. Но могла ли она также уменьшиться? Честно говоря, она не поняла до конца всего того, что Александра когда-то объясняла ей о тонкостях анализа ДНК. Неважно, ей просто хотелось встать и выбежать отсюда, а не сидеть, подкармливая стервятников, только не сейчас, когда у них наконец-то появилась зацепка, имя! Кто-то, кто был у них в базе данных, вероятно, ранее осуждённый, или, по крайней мере, кого они раньше арестовывали. Кто-то… Ей в голову пришла мысль. Не Рё! О Боже, хоть бы это не был снова Рё, она не вынесет повторения этой канители. Она закрыла глаза и поняла, что всё стихло. — Братт? — это был голос Кедзиерски. Катрина открыла глаза, извинилась и попросила журналиста повторить вопрос.