– Да, у Нино коса черной, словно уголь, была, – грустно улыбнулся парень. – Ты все еще любишь ее? – неожиданно спросила девушка, с едва заметной ноткой ревности в голосе. – Я ее всегда и любить, и помнить буду. Только это никак моего к тебе отношения не поменяет. Ведь нет ее больше. Совсем нет. Теперь со мной рядом ты есть. Так что не ревнуй. Глупо это, – обняв жену, посоветовал Елисей. – Прости дуру, – шмыгнув носом, шепотом извинилась Наталья. – Уймись, – по уже выработавшейся привычке чмокнув ее в нос, вздохнул парень. – Ты не дура. Просто баба всегда бабой останется, без разницы, казачка она или княжна. Все одно бабьего в ней больше будет. А за Нино я тебе так скажу. Она моей законной женой была. Как и ты. И то, что у нас с ней было, там и осталось. С того мига, как ты перед алтарем «да» сказала, у нас своя жизнь ведется. И то, что у нас за спиной, к тому касательства не имеет. Как тебе Руслан? – Хороший. И ласковый, – светло улыбнулась девушка. – И принял он меня. Видел, как сам на руки просился? – Угу. Вот это меня больше всего радует, – с облегчением вздохнул парень. – А еще и Агриппина к нему сразу потянулась. Уж она-то в детях толк знает. И своих, и меня с сестрой воспитала. – А маменька твоя куда смотрела? – сонно поинтересовался Елисей. – А она все в свете блистала, – фыркнула Наталья. – Было дело, я нянюшку мамой звала. Так маменька только сердилась да фыркала. Она фыркает, а мне все едино. Я нянюшки больше боялась. И любила ее всегда. Спасибо тебе, Елисей. – За что? – спросонок не понял парень. – За то, что позволил ее с собой взять, – прижимаясь к нему, шепнула девушка. – Невелик груз, – отмахнулся парень и, еще раз поцеловав жену, пожелал: – Доброй ночи, милая. – Доброй ночи, – сладко зевнула в ответ Наталья и через минуту еле слышно засопела. Разбудила их суета во дворе и горластый петух, которому вздумалось орать прямо под окнами усадьбы. Потянувшись и зевнув, Елисей пожелал горластой сволочи побыстрее попасть в суп и, повернувшись, посмотрел на сладко посапывающую жену. Его движения заставили Наталью вынырнуть из сна и распахнуть еще сонные глаза. – Будем вставать? – зевнув, нехотя спросила она, явно намекая на продолжение приятного занятия. – Придется. Теперь уже поспать не дадут, – понимающе усмехнулся Елисей. – О, слышишь, молотки стучат? Котэ, небось, уже приказал столы сколачивать. – И чего им неймется, – вздохнула девушка, нехотя выбираясь из постели. – Не будем князя Дато обижать, – вздохнув, попросил парень. – Он мне уже заместо отца стал. Пусть уж потешится. С нас не убудет. – Так я ж и не спорю, – вздохнула в ответ девушка. Одевшись и умывшись, они отправились на кухню, поискать чего-нибудь перекусить, но оттуда их едва не мокрой тряпкой погнала уже освоившаяся в доме Агриппина. Котэ, наблюдавший эту картину, едва не упал от смеха. Посоветовав ребятам отправиться в малую столовую, он сам проводил их до нужной комнаты, по пути рассказав, что Натальина нянюшка уже успела прибрать к рукам все женское население дома, командуя ими не хуже армейского фельдфебеля. В помощь ей была и Ирина, объявившая себя личной горничной юной княгини. – Лихо они себе должности добыли, – удивленно проворчал Елисей, качая головой. – Забудь, – отмахнулся Котэ. – У слуг своя иерархия. Главное, чтобы дело правильно делали. – А что? Ирина женщина толковая и дело знает, – пожала Наталья плечами. – Я не против. Пусть служит. – Как скажешь, – поспешил согласиться Елисей. – Теперь ты в доме хозяйка, вот и решай, кто и где служить станет. – А где он, тот дом? – лукаво поддела его новоиспеченная жена. – Вот праздник отгуляем и туда отправимся, – понимающе усмехнулся парень. – Там уж все закончить должны были. – А в крепость тоже поедем? – тут же спросила Наталья. – Туда в первую голову. Там школа, – отрубил Елисей. – Оставь жену в имении и езжай в школу свою, – тихо посмеиваясь, посоветовал Котэ. – Пока ты в делах порядок наводить будешь, она к имению присмотрится. Только для охраны кого оставь. – Реваз при ней постоянно будет. А на подворье еще десяток старых казаков имеется, – кивнул парень. – Надо будет к тебе в гости приехать, выпасы посмотреть, – задумчиво протянул Котэ. – Может, небольшой табун, что на продажу, туда перегоним. – Там лес вокруг. Даже для поля пришлось деревья вырубать, – напомнил парень. – Ладно, подумаю, – кивнул мажордом и, открыв нужную дверь, посторонился, пропуская молодых. – Посидите пока. Сейчас все принесут, – пообещал он, прикрывая дверь. – А Руслан где? – вслед ему спросил Елисей. – На конюшне, конечно, – рассмеялся Котэ. – Его от лошадей за уши не оттащишь. Ничего, скоро проголодается, приведут. – А кто там с ним? – не унимался Елисей. – Я племянника своего привез. Он за мальчиком смотрит. Не беспокойся. За Руслана я сам любого зарежу, – глядя ему в глаза, твердо ответил Котэ. Их разговор прервала Ирина, появившаяся в коридоре с подносом в руках. Пропустив ее в столовую, Котэ пожелал молодым приятного аппетита и отправился по своим делам. * * * Тифлис гулял широко. Вспоминая события тех трех дней, Елисей только вздрагивал и ладонью приглаживал встававшие дыбом волосы. За эти три дня ему пришлось выпить вина больше, чем за всю предыдущую жизнь. Ведь каждому из приглашенных хотелось выпить именно с виновником торжества. К самому князю Буачидзе с подобным предложением подходить могли не все. Понимали, что этот род слишком известен. С Елисеем было проще. Местные считали его кем-то вроде примака. Да, достоинство дворянское имеется, и титул тоже, но древности дворянской крови за ним не значилось. В общем, приходилось принимать тосты и здравицы, и в благодарность пить. Он старался обходиться маленькими порциями, только смачивая вином губы, но все равно к вечеру приходил в спальню ползком. Что называется, на бровях. Трясясь в карете, что не спеша катила в сторону Пятигорска, Елисей маялся головной болью и мысленно проклинал все праздники, вместе взятые. Наталья, глядя на мужа, только сочувственно вздыхала, сдерживая свои обычно весьма ехидные замечания. Знала, что Елисей к вину равнодушен и все поднятые им бокалы были выпиты у нее на глазах. Понимая, что ему сейчас не до шуток и разговоров, девушка молча вздыхала, дожидаясь, когда мужу полегчает. Понимая, сколько у нее скопилось вопросов, Елисей был очень благодарен ей за эти несколько часов тишины. После обеда, сняв похмелье горячим хашем и острым сациви, которые подали им в придорожном трактире, Елисей запил все съеденное стаканом крепкого чая и, вздохнув, устало проворчал: – Всё. Теперь до самого Рождества к вину не притронусь. – Так плохо? – не утерпев, поддела его Наталья. – Все хорошо в меру, – усмехнулся парень. – Можно выпить, но не до свинского состояния. А вообще, я к вину равнодушен. Так, за компанию если только. Пообедав, их заметно уменьшившийся караван двинулся дальше. Четыре дня, и наконец, обоз втянулся в город. Помня, что Изя уже должен был перебраться в станицу, вместе с Митричем, Елисей приказал сворачивать к постоялому двору. Задерживаться он не планировал. Переночевать и ехать дальше. Чем ближе он был к родным местам, тем сильнее становилось его нетерпение. Оставив караван на попечение Реваза и Любима, парень решил на всякий случай пройтись по домам своих работников. Постоялый двор, где они остановились, находился недалеко от базара, поэтому начать Елисей решил с подворья Митрича. Но в лавке заправлял какой-то молодой мужчина, с которым парень был пока незнаком, а на подворье вообще никого не было. Задавать неизвестному мастеру вопросы парень не стал. Решил прогуляться до дома ювелиров. Войдя в знакомую лавку, Елисей привычно осмотрелся и, приметив поднявшегося из-за прилавка молодого мужчину характерной внешности, не удержавшись, сказал, подпустив в речь известной интонации: – Шалом, уважаемый, я таки могу увидеть Изю? – А-а-э, шалом, – открыв от удивления рот, только и смог проблеять продавец. – Так что? Я могу Изю видеть? – повторил Елисей вопрос. – Я очень извиняюсь, сударь, но таки нет, – сумел, наконец, проговорить неизвестный. – И где же он? – Уехал. – Не подскажете, куда? – продолжал допытываться Елисей, проявляя поистине ангельское терпение. – Ой, вы таки не поверите. Он в казачью станицу подался, – всплеснув руками, сообщил мужчина. – А что в том такого страшного? – деланно удивился парень, мысленно покатываясь от хохота. – Вы не понимаете. Никто не понимает, – застенал продавец. – Он с семьей решил поселиться рядом с казаками. Да они ж его сразу ограбят и по миру пустят, как только он туда приедет. – Погодите, уважаемый, – тряхнул Елисей головой. – Если я правильно помню, Изе сам князь Халзанов свою защиту обещал. А, насколько мне известно, князь свое слово всегда держит. Или это тоже не так? – Ой, я вас умоляю, какое тому князю дело до простого ювелира? Отберет все золото, да еще и самого османам продаст. А что? Изя большой, сильный, и работать умеет. – У вас есть хоть одно доказательство подобного, или все вами сказанное только ваши мысли? – еле сдерживаясь, чтобы не набить продавцу морду, поинтересовался Елисей. – Вы не понимаете, – удрученно вздохнул продавец. – Нас всегда грабят. Все и всегда. – Изя много лет уже ведет дела с князем Халзановым и никогда не жаловался, что тот его обманывал. Или кто-то может сказать что-то другое? Или может быть, князь в чем-то обошелся с ним не по чести? – не унимался Елисей. – Да что вы, сударь, все князь да князь. Бог с ним, с князем. Но там же казаки. Понимаете, казаки. – А что вам казаки плохого сделали? – тут же последовал вопрос. – Лично вас они чем-то обидели?