– Не волнуйся, дойду. Тут совсем недалеко. Да, так оно и было. Львиную долю времени отняли поиски потайного склепа. Сколько раз их пришлось начинать заново, вернувшись назад при помощи припасенной бечевки! Лидия подняла с пола одну из ламп. Упавшая на лицо спящего Исидро тень казалась тенью, призраком легкой улыбки. – Недалеко… а в темноте больше никто не прячется. Спустя полчаса Эшер, поднявшись наверх, обнаружил Лидию сидящей на окаймлявшей двор крытой дорожке и греющейся в лучах солнца, будто уличная попрошайка (сходство с маленькой беспризорницей довершали грязная ночная сорочка, рубашка и брюки Исидро и залитый кровью пиджак Эшера). Обхватив острые, тоненькие колени, она глядела сквозь ближайшую арку во двор, где до сих пор дымились две жуткие груды пепла. «Зачем только я втянул ее в эту затею?» Дрожа от усталости, дивясь тому, что оба остались живы, Эшер остановился под аркой и прислонился плечом к стене. «Подвергнуть ее такой опасности… подобному нет и не может быть оправданий. Использовать в деле тех, кого любишь, от нас не требовали даже на Департаментской службе… пусть даже служба и отбивала охоту любить хоть кого-нибудь. “Не можете служить Богу и маммоне”, как сказано в Писании… а если кто и сумеет точно сказать, кому из них служат сотрудники Департамента, станет ли хоть одному из нас легче, радостней жить?» Бессонные ночи, многие дни без пищи и отдыха… Разбитый, невообразимо уставший, едва державшийся на ногах Эшер понимал: верного решения там, в темноте катакомб, попросту не существовало. Исидро спас жизнь и Лидии, и их ребенка. Лидия, любящая их обоих, зная, кто Исидро таков, вверила выбор ему, заранее смирилась с любым его решением, но ведь смириться – это одно, а что она будет чувствовать, что видеть во сне, о чем плакать, просыпаясь среди глухой ночи? Тех, кто, подобно германцам, не задумывается, каким станет мир после великой битвы, в которой им так хочется победить, на свете и без него, Эшера, хоть отбавляй. Вдобавок Эшер прекрасно помнил бесцветные, безмолвные дни ее скорби по утраченному ребенку и понимал, что иначе быть не могло, но эта пугающая отстраненность от всех и всего вокруг… «Если она не сможет простить моего решения…» Что делать, как быть тогда, он себе просто не представлял. Услышав его шаги, Лидия подняла голову и неуверенно, с дрожью в коленях поднялась на ноги. С детства худая, сейчас она вовсе выглядела практически невесомой: казалось, ее без труда можно поднять одной рукой, будто красную с белым лилию. «А ведь я мог, вернувшись в Санкт-Петербург, обнаружить, что ее больше нет в живых…» Врата, из-за которых нет возврата, на свете отнюдь не одни. – Не смог я, – признался он. И Лидия, бросившись ему на шею, жарко поцеловав его, разрыдалась от облегчения. Вернувшись в обитель два дня спустя – спустя двадцать четыре часа после того, как сообщил в Охранное отделение, будто «краем уха слышал» о творящихся там ужасах, и тут же получил от Разумовского официальное распоряжение уничтожить все найденное в лаборатории Тайса при клинике, – Исидро Эшер в катакомбах не нашел. Не тревожил вампир его и во сне – ни явно, ни даже тончайшим намеком, хотя по дороге домой, через Европу, сны ему снились отнюдь не радужные. Останавливались они с Лидией исключительно в городах небольших – в Минске, в Кракове, в Брно: от одной мысли о ночлеге в Праге либо в Варшаве Эшеру становилось не по себе. Девочка Женя исчезла бесследно, точно провалившись сквозь землю. Примечание автора: о русском календаре В 1582 году римский папа Григорий XIII санкционировал переход со старого, юлианского календаря к более точному с точки зрения астрономии счислению времени по григорианскому календарю, однако из-за религиозной розни ни протестантские, ни православные страны его в этом не поддержали. Англия и британские колонии в Америке перешли на григорианский календарь только в 1752 году (в результате чего у большинства Отцов-Основателей Соединенных Штатов по две официальные даты рождения: одна «по старому стилю», а вторая – григорианская, примерно на одиннадцать дней позже), Швеция не меняла календаря до 1753-го, а в России начали пользоваться григорианским календарем только после Революции 1917 года, положившей конец царской власти. Таким образом, в 1911 году, во время событий, описанных в этом романе, с перемещением действия в пределы России счет дней меняется: юлианская дата «отстает» от григорианской на две недели. В Греции не пользовались григорианским летосчислением до 1924 года, а многие православные церкви до сих пор вычисляют по юлианскому календарю даты Пасхи. Благодарности переводчика Большое спасибо Майе Беляковой и Елене Жеребиной за помощь в переводе этого романа. Дмитрий Старков * * * notes Примечания 1 Мафекинг (с 1980 г. – Мафикенг) – город в ЮАР, расположенный на берегах реки Молопо (здесь и далее – примечания переводчика). 2 Баролонг (также – ролонг) – одно из племен народности тсвана. 3 Кристофер Рен – известный английский математик и архитектор, перестроивший центр Лондона после Великого пожара 1666 г., создатель общенационального английского архитектурного стиля, т. н. «реновского классицизма». 4 Констанцское озеро – устаревшее название Боденского озера в Предальпах, на границе Германии, Швейцарии и Австрии. 5 Ихэтуань («Отряд справедливости и мира») – общее название многих стихийно сформировавшихся повстанческих отрядов во время так называемого «Боксерского восстания» в Китае, а также их членов. 6