Глава 27 После разговора с Гришей настроение улучшилось. Казалось, за спиной даже раскрылись крылья. Настолько мне было хорошо и легко. И это удивляло. Впервые со смерти Андрюши мне было внутри так спокойно. Неужели жизнь налаживается? Хотелось бы верить в это… Взглянув на календарь, висевший около двери, поняла, что пора писать заявление на увольнение. До следующей смены осталось 12 дней. А мне еще две недели отрабатывать. Ну, ничего. Вернусь домой и тогда точно, все будет хорошо. В институте никто не станет копать под нас с Гришей, там все свои и под контролем. Да и у него не думаю, что будут проблемы. А если и не дадут спокойно сдать экзамены и защитить диплом… Ну, будет на пару пиявцев больше. Подошла к столу библиотекаря, ушедшей к подругам в пищеблок. У нее в ящике всегда лежали чистые листы для рисования. Решила позаимствовать парочку для заявлений, надеюсь, пропажу не заметит. До конца тихого часа успела все подписать и отнести Свистуновой. Объясняться уже было не нужно. Пиявица молча все приняла, сделала пометку у себя в блокноте на столе, где теперь царил идеальный порядок и села звонить в город, чтобы помогли найти нового старшего вожатого побыстрее. — Анна Андреевна, не переживайте. До первого я найду вам замену. Улыбнулась. Такая директриса мне нравилась намного больше. Снова репетиция, подготовка к родительскому дню. Максим планировал со своими ребятами отправить вешать плакаты, но не разрешила. Тучи не собирались расходиться. Понимала, что детям будет обидно, если ночью пойдет дождь и испортит рисунки. Поэтому решили оставить на утро. После полдника обрадовала всех, что с подготовкой завершили и могут заниматься снова в кружках или помогать готовить в отрядах места для общения с родителями. И только мои выступающие не были свободны. Успокоившись, заметила, что почти все дети, участвовавшие в репетиции, были пиявцами. От осознания, казалось, даже волосы зашевелились на затылке. Ведь детям всем был подписан смертный приговор. Не все были из города, многие из поселков. Они не смогут отдавать дань, когда будет нужно. Смерть заберет их. Мне так хотелось их спасти. Но сделать это можно, только убив их стратилата. Все снова вернулось к началу. Надо будет завтра с братом Гриши ненавязчиво обсудить все. Надеюсь, они разберутся с врачом. Ближе к ужину начал моросить дождь и дискотека, которую планировали на вечер, решили отменить. А я видела облегчение на лицах тех, кто рисовал. Пыталась найти Антона, но пиявец словно избегал меня. Это было удивительно для меня. Ведь все годы парень был послушным, всегда рядом. А тут… Что-то пошло не так. На ужине он был, но не подошел. Это не укрылось от Юрия. Врач подошел ко мне, с интересом смотря на парня. — Что, отбился от рук? — Не твое дело. — Нет, ты, конечно, какая-то не такая. Мы это заметили уже. — Мы? — Мы, — спорить он не стал, но и пояснять тоже. — А у тебя, оказывается, еще и пиявцы неправильные. Интересно… Хотелось послать его, но передумала. Он явно опытнее меня. И знает больше. Гриша был увлечен разговором с Ларисой, к ним еще кто-то из детей подошел. Прекрасно. — Есть мысли? Он обернулся, проследив за моим взглядом и довольно улыбнулся. — Да. Как я заметил, твои пиявцы не полностью теряют волю. Кивнула, подтверждая его слова. — Мне так комфортнее. Не вызывает подозрений, полезнее, можно поговорить. — А еще у тебя феромоны, которые влекут мужчин. Чувствовала, как в мозге закрутились шестеренки. Уже начала догадываться, что он собирался сказать. Но боялась не то, что озвучить, даже подумать. Это казалось дикостью. И как я могла сама не заметить? — Догадалась? — Скажи. Он усмехнулся, откидываясь на стул. — Если просишь... Твой пиявец, мягко говоря, привязан к тебе. Он зависим от тебя, считает своей. Ты оказала на него влияние вроде того, что на меня. И не хочет делиться тем, что сам желает. Ты была для него идолом, неприкосновенной, которую он обожествлял. И тут его сокровище решило сблизиться не с ним. Понимаешь? — Это бред… Он засмеялся. — Это бред для моих пиявцев. Но не для твоего. Подави его волю, сделай послушным, как у всех. Иначе он испортит все. Нахмурилась. Юрий напоминал мне сейчас змея искусителя из библейских историй. Голос был тихий, вкрадчивый, залезал в самые глубины сознания, окутывая. — Я подумаю. — Подумай. Только недолго. Пока он не рассказал все охотнику, чтобы тот перестал интересоваться тобой. — Спасибо… — Будешь должна, — улыбнулся мужчина поднимаясь. Пока я переваривала произошедшее, ужин закончился, и дети убежали с вожатыми в кинозал. Незаметно для себя, осталась одна в столовой с полной тарелкой каши перед собой. Только повара шумели за раздачей, и дежурные заносили грязную посуду для мытья в пищеблок, напоминая, что я все же в живом лагере. Чтобы как-то оправдать то, что задержалась тут, подошла к открытому окну. — Анна Андреевна? Что-то случилось? — Да нет, девочки. Просто напоминаю, что завтра у нас родительский день. Всего в два раза больше, так как обедать родители будут с нами. Все должно быть идеально и вкусно. Понимаете? — Конечно, Анна Андреевна, — улыбнулась старший повар, — не первый раз. Самое лакомое оставили на завтра специально. Не переживайте. — Спасибо. Кивнув на прощание, ушла в кинозал, где Максим уже запустил мультик. В помещении остались только младшие ребята, а вот старшие с гитарой оккупировали беседку рядом. Снова мучили струны какими-то простыми аккордами, нарушая умиротворяющий шум дождя нестройным хором. Даже кто-то из вожатых сидел с ребятами подпевая. А вот Гришу и Антона не могла найти ни в кинозале, ни в беседке. После слов Юрия сразу проснулась тревога, а в голове всякие глупости стали рисоваться. Что страннее, я не могла через связь с пиявцем найти его. И это не нравилось. Лариса сидела в беседке, поэтому решила спросить у Максима. Этот парень обычно все знал, да и вроде с обоими дружил. — Не видел Григория? В глазах парня мелькнул страх на мгновение. — А… Он… Так. Мне это совершенно не нравится. — Что он? — Он же у вас ревнивый… Они с Антоном ушли за жилой корпус. Прикрыла глаза, делая медленный вдох. Снова мысленно непроизвольно нарисовались жуткие кровавые картины. — Что-то говорили тебе? Вожатый качнул головой. Он покосился на детей, засмеявшихся от сценки в “Ну, погоди!”. — Нет. Ушли вдвоем. Гриша был злой… Мне, кажется, там… Дуэль. На последнем слове голос его сорвался на истеричный смех. А мне вспомнился весь рабочий лексикон послевоенных НКВДшников. Тихо прошипев пару ругательств из того списка, вышла, на ходу попросив присмотреть за детьми Максима. Даже успела увидеть его округлившиеся глаза.