Или просто молчать вплоть до Аландских островов – так советует ему внутренний голос. А потом выйти на остановке и бежать. Сесть на другой паром. Мысль Томасу нравится. Но жизнь – это не американский боевик. И нет поблизости границы с Мексикой, куда можно рвануть. Ему некуда идти. И нигде не ждут его припрятанные наличные. Рана на шее болит и пульсирует. Спина мокрая от пота. Томасу приходится часто прислоняться к стене и отдыхать. Из одной каюты выходит пара длинноволосых парней. Искоса взглянув на Томаса, они идут своей дорогой. Томас смотрит им вслед. Интересно, он выглядит как пьяный или больной? Или сразу видно, что произошло, и парни уже идут к охране, чтобы дать наводку? Может быть, они что-то слышали через стену? Он должен уйти из этого коридора. Нужно найти место, где у него будет возможность спокойно все обдумать. Дан – Дамы и господа, добро пожаловать на вечер караоке! Меня зовут Дан Аппельгрен, и я ведущий сегодняшней программы! Жидкие аплодисменты. Еще только ранний вечер. В основном пожилые пары, сидящие на диванах и креслах. Один мужчина уснул прямо со стаканом пива на огромном животе. Дан уже вспотел в свете прожекторов. Кокс обостряет чувства. Дает ему нужный энтузиазм и в то же время защищает от уродства окружающей обстановки. Он все видит, но как бы со стороны, ничто его не трогает. – Может быть, сегодня мы зажжем новую звезду! Кто-то смеется. Одна старушка игриво толкает локтем мужа. Дан видит, кто хочет петь, но стесняется. Это те, кто больше всего косится на окружающих. Именно они потом войдут в раж, и их будет невозможно остановить. Они прямиком со сцены будут направляться к диджею Юхану и записываться на следующую песню. – Я думаю, что будет правильно немного разогреть вас чем-то хорошо знакомым. – Дан подмигивает. – Поем все вместе. А если кто забыл слова, то вот они! Он показывает на большой телевизор на стене. Пока что на голубом экране пусто. Зато он освещает лица сидящих рядом, и от этого они выглядят как синекожие морщинистые инопланетяне. – Готовы? – Дан подкидывает микрофон и ловит после пары кульбитов. Он смотрит на диджея и слегка кивает: – Начинаем! Свет прожекторов становится ярче. Под ними все жарче и жарче. Дан закрывает глаза. Расставляет широко ноги. Наклоняет голову в сторону. Крепко сжимает в руке микрофон. Вот уже слышны вступительные аккорды. Эту песню Дан поет как минимум два раза каждый вечер на «Харизме». Однажды он пел ее перед полной слушателей ареной «Глобен» и миллионами телезрителей в финале музыкального конкурса «Мелодифестивален». Один из пожилых мужчин в зале кашляет. Влажно и с мокротой. Бармен роняет на пол бутылку. Вступают барабаны. Кто-то из публики начинает отбивать такт. Кто-то еще присоединяется. Вступительные аккорды достигают крещендо. Дан подносит микрофон к губам. Открывает глаза и смотрит вперед. Позволяет прожекторам ослепить его. Пару секунд он ничего не видит, кроме света. «Как лихорадка в сердце моем, твоя любовь согревает, пылая. Я болен тобой, но не чувствую боль, я горю, в любви облаках витая…» Дану улыбаются две пожилые дамы. Кто-то шепчется и смеется. Дядька с пивом на животе вдруг просыпается и удивленно озирается вокруг. «Я хочу лишь тебя и улыбку твою… – продолжает петь Дан, подбираясь к припеву. – Ине может ничто излечить мой недуг… Потому что я счастлив…» Слова песни высвечиваются на экране телевизора на фоне изображений счастливых пар, которые брызгаются водой на пляжах, качаются на качелях на залитых солнцем лужайках, меряют причудливые шляпы на ярмарках. – Подпеваем все! Я знаю, что вы можете! Несколько гостей слушаются и орут слова песни, которая принесла миллионы гомику, который ее написал. Этот мелкий лысый засранец хвастался впоследствии, что потратил на текст всего четверть часа. Дан двадцать лет потом в поте лица пел ее десятки тысяч раз на корпоративных праздниках, в «голубых» клубах, на площадях маленьких городов, и у него нет даже сберегательного счета. «Мне не нужен врач, не хочу рецепт, не желаю я излечиться. Я, наверно, безумен, но я так рад, что горит лихорадкой сердце. Я горю, держа твою руку в своей…» Новый куплет, припев, высокая нота и снова припев, пока песня наконец не заканчивается, и Дан, широко улыбаясь, кланяется в пояс. Пожилые зрители осторожно аплодируют. – Как здорово! Спасибо! Если кто-то хочет продолжения, мой диск можно купить в баре или в магазине беспошлинной торговли! До окончания смены еще целых пять часов. Дан смотрит на диджея, тот ему устало кивает. – А теперь, я думаю, пора уже сделать Юхану первый заказ. Кто тот смельчак, что первым выйдет на сцену? К сцене, переваливаясь, идет древняя толстуха в обтягивающей одежде, она похожа на динозавра из «Парка Юрского периода»[7]. Она нервно улыбается Дану, когда он подает ей руку и помогает взойти на сцену. – Добрый вечер. – Дан изображает максимальный энтузиазм. – Как зовут молодую девушку? В зале раздаются смешки. – Биргитта, – тихо говорит толстуха на певучем диалекте провинции Даларна. – Биргитта Гудмундссон. – И откуда к нам пожаловала Биргитта? Толстуха нервничает. Очевидно, что она так волнуется, что почти не слышит Дана. Он уже готов был повторить вопрос, когда она наконец ответила: – Из Грюксбу. – Говорят, это прекрасное место. Поразительно, но толстуха, кажется, не замечает иронии. Где, черт возьми, это Грюксбу находится? Толстуха краснеет в тон своего темно-красного платья. Дан почти что чувствует, как горят ее щеки. – Да, хорошее место. Мы все довольны. Это точно. – Вы хотели бы спеть для кого-то особенного? – Да, для мужа. Биргитта светится, когда смотрит на скрюченного, тощего старичка в рубашке и жилете. Старичок тоже выглядит счастливым, глядя на нее. Интересно, он такой недокормленный, потому что вся еда в доме достается Биргитте? – Что бы вы хотели для него исполнить? – «Я дарю тебе мое утро» Фреда Окерстрёма. У нас много воспоминаний связано с этой песней. – Вы давно женаты? – Сорок лет, – гордо отвечает Биргитта. – Мы отмечаем здесь рубиновую свадьбу. – Как же это замечательно! Я думаю, что Биргитта и ее счастливый супруг заслуживают аплодисментов. Биргитта нервно смеется, слушая овацию. Дан не может не заметить, что пожилой паре публика аплодирует с гораздо большим энтузиазмом, чем ему. Марианна Времени уже за десять, и они танцуют в баре «Харизма Старлайт» в плотном влажном воздухе среди мигающих бликов светомузыки и таких же влажных тел, как их собственные. Марианну покрывает тонкий слой влаги, который заставляет блузку липнуть к коже. На висках тоже собрались капли пота. Она не знает, сколько выпила белого вина в ресторане. Там были краны, и она просто пила и пила вино, как воду. На самом деле оно было слишком кислое на ее вкус, но она не хотела переходить на красное, чтобы зубы не окрасились в фиолетовый цвет. Йоран крепко держит Марианну за руки и не спускает с нее глаз. Это уже не доставляет ей неловкости. Наоборот. Мужской взгляд как будто делает ее настоящей. Лучше и четче очерченной. Почти красивой. Марианна чувствует себя свободной в первый раз за много лет. Свободной от другой Марианны. Той, что всегда сидит в судейской будке и оценивает саму себя. Йоран, кажется, знает только базовые шаги, но ведет ее в танце довольно уверенно. Время от времени они импровизируют. Когда Марианна спотыкается, партнер поддерживает ее и не дает упасть. Певица в красном платье очень красива. Красный бархат занавеса позади нее ниспадает тяжелыми складками. Марианна танцует и время от времени смотрит на соседние пары, когда они оказываются в полосе света прожектора. Руки мужчин ласкают спины, талии и ягодицы женщин; руки женщин обнимают шеи мужчин. Глаза, закрытые от удовольствия; глаза, ищущие выход, если кто-то из партнеров хочет уйти. Губы, то без стеснения целующиеся, то смеющиеся, то кричащие что-то в ухо партнера. Вокруг столько жизни, и Марианна в центре всех этих событий. Йоран прижимает ее все крепче. Вот они уже обнимаются. Ее щека прижата к его мокрой шее. Песня заканчивается, начинается новая, но они все стоят и не двигаются. Это очень торжественно. – Я знаю, чего ты хочешь, – шепчет Йоран на ухо. Марианна почти уже ответила, что он не может этого знать, потому что она и сама не знает. Но именно сейчас это прозвучало бы лживо и не очень убедительно. – Чего же? Марианна затаила дыхание в ожидании ответа. – Пива, конечно. – Йоран делает шаг назад и смотрит на нее с насмешкой. – А ты что подумала? Марианна в смущении отворачивается. Поведение Йорана все время на грани вульгарного. Но Марианне нравится, что у него получается все делать легким и непринужденным. Он ведет ее, словно она забыла правила игры.