Мама кивает. Что-то громко шуршит. Ярно достает с крепления на ремне рацию. Голос, прерываемый помехами, что-то говорит о мужчине у караоке-бара, лицо Ярно вдруг становится серьезным. – Надо бежать. – Он смотрит на Пию. Та качает головой. Наклоняется к Альбину: – Ничего, если мы оставим вас здесь? Мальчик кивает – Если мы вам понадобимся, подойдите к стойке информации, и нас вызовут. Или можно попросить бармена. Его зовут Филип, он очень хороший парень. Договорились? Альбин снова кивает, хоть и знает, что не будет этого делать. Он хотел бы, чтобы кто-то ему помог, но понимает, что ему придется справляться со всем этим самому. Дан Дан только что вдохнул еще четыре дорожки. И сразу понял, что это перебор. В голове трещит раскаленный мозг. Все происходит слишком быстро, но в то же время он воспринимает все до боли остро. Жара. Раскрасневшиеся лица. Несколько девиц лет двадцати орут на сцене текст «Total eclipse of the heart»[10] с сильным финским акцентом. Хорошо хоть охранники увели толстушку, которая пела песню из фильма «Бриолин». Она долго сидела потом одна, не сводя с него глаз, и это бесило Дана невероятно. За столом, где она уснула, теперь сидит русская проститутка на коленях у какого-то мужчины и время от времени кладет руку на колено его товарища. Дан иногда покупает кокаин у ее сутенера. Она красива. Будь она лет на десять моложе, могла бы работать моделью. Интересно, мужчины понимают, что она не развлекается, а работает? Она, наверное, позволит им делать с собой все что угодно, обоим одновременно. В голове у Дана одна за другой проносятся картины сексуальных фантазий, и член просыпается в брюках. Песня заканчивается. Аплодисменты. Свист. Дан хлопает до боли в ладонях и улыбается публике. Девушки уходят со сцены, их встречают овацией друзья. – Спасибо, девчонки, за хит школьных дискотек, – благодарит Дан, и кто-то из публики смеется и кивает с пониманием. На сцену выходит худая носатая женщина в ярко-розовом топе без рукавов. Ее волосы выкрашены в такой черный цвет, что кажутся синими в свете рампы. – Добрый вечер, – приветствует ее Дан. – Кто с нами сегодня? – Александра. Когда женщина нервно улыбается, на переднем зубе сверкает маленький бриллиант. Она довольно красива. На вид ей чуть больше тридцати. – Добро пожаловать, Александра. Уважаемая публика, поприветствуем Александру аплодисментами! Публика хлопает, кто-то свистит. Дан обнимает женщину, сжимая рукой худое плечо: – Что Александра нам споет? Та поднимает глаза: – Сначала я хочу сказать, что я ваша верная поклонница. – А я не сомневаюсь, что скоро стану поклонником Александры. – Дан улыбается публике. – Что будем петь? – Я спою «Тропический рай». – Улыбка Дана застывает и становится похожа на посмертную маску. – Как замечательно! Это был хит в тот самый год, когда Дан попытался вернуться на музыкальный конкурс «Мелодифестивален» с песней «Идем против ветра», текст которой он написал сам. Дан рассказал о смерти отца, обнажил душу перед шведским народом, но ему не удалось получить даже второе место. Победили Миллан и Миранда с «Тропическим раем». Глупое, бездушное диско, звучащее как пародия. Как раз то, что нужно невзыскательной публике. Эта песня разбила последние иллюзии Дана, и в тот год она звучала отовсюду. Жара становится невыносимой. Дан вдруг осознает, что в зале очень низкий потолок. И как страшно трещит голова. Сердце тоже бьется в два раза чаще обычного. Это какая-то проверка? Его снимают для какой-нибудь чертовой телепрограммы, в которой унижают людей? Интересно, сколько просмотров будет у видео в Ютубе, если он сейчас даст Александре в морду микрофоном? А если будет наносить удары один за одним? Дан облизывает губы. Верхняя губа соленая, и он поспешно вытирает ее пальцем в страхе увидеть предательскую кровь из носа. Но это всего лишь пот. Публика совсем замолчала? Сколько прошло времени? – Тогда начинаем! – Дан передает Александре микрофон. – Желаю успеха! – Спасибо. Юхан ставит ненавистное вступление с барабанами. Александра зажмуривается и начинает проникновенно петь дрожащим голосом. В ее исполнении песня звучит как церковный псалом, в котором речь идет о христианском рае, а не дискотеке для голубых на популярном туристическом курорте. Дан продолжает широко улыбаться, в то время как его сердце отчаянно бьется. Ненависть пульсирует в каждой клетке тела. Шипит в крови, как газировка. Стучит в висках. В зале кто-то кричит. Слышен звук бьющегося стекла. Александра сбивается, путает слова, и в ее голосе появляется дрожание совсем другого рода. Настроение в зале изменилось. Публика поворачивает головы в сторону входа. Двое мускулистых парней в обтягивающих футболках громко смеются. Бармен поднимает трубку телефона. Дан следит за его взглядом и видит идущего по залу мужчину; завидев его, публика расступается в стороны. Мускулистые парни смеются еще громче. «Зима холодна, ее трудно пережить, – поет Александра. – Но есть надежда, она ведет нас в тропический рай». Мужчине около сорока. Он что-то бормочет с остекленевшим взглядом. На пиджаке пятна от рвоты. Рыжеватые волосы торчат в разные стороны. Рядом с воротником рубашки что-то, что напоминает запекшуюся кровь. Александра замолкает, но музыка продолжается. – Черт побери! – не выдерживает Дан. Его слова ловит микрофон. Мужчина принюхивается. Видимо, от выпитого спирта у него совсем растворился мозг. Остаток не больше, чем мозг рептилии. Он поворачивает голову к Дану, и что-то в его глазах проясняется. Взгляд фокусируется. Он уже ничего не бормочет, просто смотрит на Дана. Его челюсти двигаются, как будто он что-то жует. Вот это чертов псих! Как вообще можно пускать таких больных в общественные места? На пути мужчины случайно оказывается пожилая дама. Он отталкивает ее в сторону, очки падают с носа дамы. Публика начинает подниматься с мест и устремляться к выходу. Псих подходит к краю сцены, в его глазах плещется безумие. «Попробуй только, – думает Дан, пока в крови еще бушует кокаин. – Давай попробуй». Он сжимает перед собой кулаки, когда мужчина поднимается на сцену. Александра кричит и бросает микрофон. Когда он падает на пол, раздается звук, похожий на пушечный выстрел, после этого в колонках слышны только звуковые помехи. Мужчина набрасывается на Дана без всякого предупреждения. Дан неловко падает на пол и на секунду теряет способность дышать. Психопат щелкает зубами, как чертова деревенская дворняга. Пытается укусить. Наконец колонки перестали издавать треск и шорох. Кто-то из публики кричит. Многие достают мобильные телефоны. Раздается несколько щелчков камер. Дану едва удается уворачиваться от зубов психопата. Из его рта воняет, и что-то в этом запахе заставляет Дана по-настоящему испугаться. Он пытается сбросить психа, но этот дьявол вцепился крепко. – Помогите мне, черт побери! – кричит Дан. Но никто не бросается ему на помощь. Дан чувствует, что в воздухе повисло ощущение страха и растерянности. Все ждут, что помогать начнет кто-то другой. – Чертовы ублюдки! – кричит Дан. Злость придает ему силы. Он бьет кулаком в лицо сумасшедшего. Боль пронизывает всю руку от кулака до плеча, на костяшках выступает кровь. Дан порезал руку о зубы этого человека, кажется, что он ударил кулаком по куче острых бритв. Псих причмокивает, его глаза сосредоточены на лице Дана, но в то же время они как будто ничего не видят. Дан замахивается еще раз, но псих оказывается быстрее и успевает поймать сжатый кулак. Он подносит руку Дана ко рту и пытается высосать кровь, Дан чувствует движение скользкого языка вокруг кровоточащих ранок. Отвращение Дана так огромно, что он ревет во весь голос. Ему удается вырвать руку у чудовища. Контакт с этим интенсивно сосущим ртом становится самым сильным впечатлением в жизни Дана. Все остальное блекнет. И вдруг псих отпускает Дана. Это происходит так быстро, что Дан не успевает сообразить что к чему. Двое охранников – Хенке и старина Пер, которому давно уже пора быть на пенсии, – подняли чудовище на ноги. Но чудовище не отпускает руку Дана, и поэтому тому кажется, что ее сейчас выдернут с корнем. В конце концов охранникам удается оттащить психа. Дан приподнимается и садится на край сцены. Смотрит на свою руку. Из ранок сочится кровь, смешиваясь со слюной чудовища, она становится розовой и прозрачной. Он оглядывается. Псих извивается и брыкается в объятиях охранников, его зубы клацают в воздухе. Пия и Ярно тоже уже подоспели. Чудовище пытается укусить Пию за щеку, она едва успела увернуться в последний момент. – Ты в порядке? – кричит Пер. Дан чувствует на себе взгляды публики. Все эти трусливые шакалы просто стояли вокруг и смотрели. – Посадите его в камеру, – кричит Дан. – Похоже, он на каком-то очень сильном наркотике, черт возьми! Он снова смотрит на смоченные слюной психа раны. Не хотелось бы получить СПИД от этого чертова идиота. Когда Дан снова поднимает глаза, то видит: охранники уже надели на психа наручники за его спиной. Дан слышит, как они пыхтят от напряжения, клацанье зубов чудовища не прекращается, причем такое сильное, что странно, что зубы не ломаются. – Хочешь, мы отведем тебя в медпункт, чтобы Раили осмотрела твою руку? – предлагает Ярно. – Я могу дойти сам, – отвечает Дан. – Закройте его в камере или сразу бросьте уж за борт. Такие психопаты вообще не должны жить, черт возьми!