Что-то странное есть в ее лице. Что-то явно не так. Так не должно быть. «Наверное, это просто обман зрения», – думает Марианна. Неудачный макияж заставляет ее вспомнить один старый фильм с американской актрисой Бетти Дэвис. Но почему она сидит и смотрит именно на меня? Мимо проходят двое мужчин с грудными детьми в слингах, розовощекие пухлые дети счастливо улыбаются беззубыми ртами и сучат ножками. – Вот ты где, моя конфетка! Йоран спешит к Марианне от входа, берет ее под руку и ведет к ресторану со шведским столом. Марианна бросает на бар последний взгляд. Женщина, опустив глаза, рассматривает стол. Волосы прикрывают ее лицо. Теперь Марианна видит только горестно ссутулившуюся фигуру. Совершенно одинокую. Похожую на нее саму. Друзья Йорана ждут у входа в ресторан. Администратор за маленькой стойкой у входа, натянуто улыбаясь, показывает на схеме зала, где будет располагаться их стол. – Проголодалась? – Йоран ведет ее дальше. В зале очень шумно от голосов и стука приборов, гул как будто разложил на молекулы и растворил Марианну. Она понимает, что нужно что-то ответить на вопрос Йорана. Нос наполняется запахами горячей пищи. Она кивает. И ее взгляд падает на шведский стол с множеством разных блюд. – Кто бы мог подумать, какая роскошь! – слышит она свой голос словно издалека. – Где же тут начало и где конец? Йоран смеется, радуется ее удивлению. Она смотрит на его лицо, и вдруг ее осеняет, что она, быть может, полюбит его, когда они снова окажутся на берегу. Калле В ресторане «Посейдон» из колонок слышны размеренные композиции Фрэнка Синатры в фортепианном исполнении. Вечер только начался, посетителей мало, поэтому все разговаривают вполголоса. Калле и Винсент смотрят друг на друга, между ними на белой скатерти только что оказалось огромное блюдо с морепродуктами. На сверкающем льду омары, королевские креветки, речные раки, просто креветки, копченые креветки, устрицы и клешни крабов. – Приятного аппетита, – желает официант с тщательно уложенной гелем прической, где все пряди торчат в разные стороны. – Это просто даже как-то неприлично, – говорит Винсент, смеясь, когда они снова оказались наедине. – Я же говорил… – Калле поднимает бокал шампанского. – За нас. – Да, – соглашается Винсент. – За то, что я наконец могу увидеть эту страницу твоей жизни. Они делают по глотку. Калле так нервничает, что с трудом глотает. Смотрит на свою руку и удивляется, что она не дрожит. Когда они переодевались к ужину, у Калле была почти паника. Он смотрел на то, что взял с собой из одежды. Как бы то ни было, это памятный вечер, и он хочет выглядеть как можно лучше, чтобы Винсент запомнил его в лучшем виде. Поэтому он выбрал черный пиджак, белую футболку и ботинки известного бренда цвета бычьей крови. – Как тебе? Хорошо вернуться обратно? – спрашивает Винсент. – Что-нибудь изменилось? Калле кивает. Как только они оказались на борту, он почувствовал запахи, которые никогда не выветриваются. Запах сладкого, душного похмелья, старого пива, средств для чистки коврового покрытия с уксусом. Он как будто вернулся в прошлое на восемь лет назад. Всколыхнулись воспоминания не только о «Харизме», но и о том, каким он был тогда. Калле не предполагал, что так будет. Пришло понимание, что круиз не был такой уж хорошей идеей. – Она стала такая потрепанная. И народу немного. «Харизма» уже не выдерживает конкуренции. Новые паромы и больше, и шикарнее. Калле старается, чтобы его голос звучал беззаботно, но ему горько видеть, как «Харизма» постарела. А может быть, он просто смотрит на ее новыми глазами? – Во всяком случае, наша каюта люкс совершенно шикарная, – улыбается Винсент. – Поэтому она почти всегда пустует. Не так уж много желающих потратить кучу денег за один день на финском пароме. – Сколько же она стоит? – Не знаю. Филип организовал скидку. Именно в это время Филип и Пия занимаются украшением каюты. Калле смотрит, как Винсент тянется за клешней краба, колет ее щипцами. – Ты не будешь есть? – спрашивает тот, макая мясо краба в чесночный соус и отправляя в рот. – Буду. – Калле пытается выглядеть спокойным, а не похожим на человека, у которого невроз на грани психоза. – Я не очень голоден. – Ты должен мне помочь с этим богатством. Калле берет креветку, очищает неуклюжими движениями. На вкус она немного резиновая, и он жует без удовольствия. – Просто невероятно красиво. – Винсент кивает в сторону окна. – Мы должны потом выйти на палубу и насладиться видом. Островки уже выглядят как более плотные участки сине-черного воздуха. Иногда в промежутках между деревьями мелькает свет, огоньки танцуют на воде. Калле хмыкает в знак согласия. Разглядывает профиль Винсента. Немного курносый нос, темные волосы, очень мужественный квадратный подбородок. Усы подчеркивают пухлость верхней губы. Голубые глаза приобретают новый оттенок в зависимости от света вокруг, в точности как вода. Его лицо такое живое. Сколько раз он уже смотрел на Винсента и чувствовал, будто видит его в первый раз! – Трудно поверить, что Балтийское море такое загрязненное, когда вот так на него смотришь. – Винсент задумался. – Помнишь, мы смотрели документальный фильм? – Да. – Калле окидывает взглядом морепродукты, ни один из них не пойман в воде за окном. Винсент имеет в виду фильм, где показывалось, как русские корабли ежедневно сливают прямо в море сточные воды от тысяч пассажиров. – Если бы Посейдон существовал, он выбрал бы для жизни другое место, – замечает Калле. Винсент смеется, берет и чистит креветку. С их первого свидания прошло пять лет, но Калле долго не покидало чувство, что он не заслуживает Винсента, он не верил, что ему так повезло. Они наконец занялись обустройством новой квартиры, и теперь каждое утро Калле просыпается в спальне с высокими потолками и белыми стенами и думает, как же такое могло произойти. Ему по-прежнему трудно поверить, что они с Винсентом обрели дом. И теперь он хочет попросить о еще большем счастье. – Ты как будто не здесь, – говорит Винсент. Калле качает головой: – Просто как-то странно быть снова на «Харизме». Калле видит, как к их столу направляется женщина в форме охранника. Ее волосы убраны в пучок на затылке, точь-в-точь как раньше. Но в волосах появилась седина, и от этого кажется, что волос меньше. Форма на ней на два размера больше, чем тогда, когда они виделись в последний раз. Несмотря на широкую улыбку, женщина выглядит усталой. – Калле! До меня дошли слухи о том, что ты сегодня с нами! Как здорово тебя видеть! Голос совсем не изменился. Хрипловатый, но нежный и похожий на смех. Этот голос имеет магическое свойство успокаивать разбушевавшихся пьяных пассажиров. И становится железно твердым, когда требуется. Сколько раз они бродили по прогулочной палубе и говорили, говорили, говорили… – Привет, привет! – Калле встает навстречу. – Ты совсем не изменилась. – А ты так и не научился врать. – Пия крепко его обнимает. – Ты стал таким стильным! – Она делает шаг назад и рассматривает Калле с ног до головы, проводит рукой по его выбритому черепу и смеется: – Я вижу, что успех тебе к лицу. И борода тоже. – Это Винсент. Мой друг. Винсент тоже встает и пожимает руку Пии. Они с любопытством разглядывают друг друга. – Красивые татуировки. – Пия кивает на плечи Винсента, покрытые рисунками в классическом японском стиле, но со шведскими мотивами. Морошка и лось. Лосось вместо рыбы кои. – Приятно познакомиться. – Винсент снова садится. – Может быть, ты сможешь рассказать, каким был Калле восемь лет назад? – Неприкаянным, – говорит Калле, преувеличенно улыбаясь. – Нет, не таким уж и неприкаянным, – усмехается Пия. – Если бы он не ушел, то стал бы директором магазина беспошлинной торговли. Произнося это, она выглядит почти гордой. – Пия работает здесь в службе безопасности, – сообщает Калле. – Я понял это по униформе, – улыбается Винсент. – Каково это, здесь работать? – Ну, не знаю. Во всяком случае, что-то меня здесь держит. Думаю, что больше всего мне нравятся люди, с которыми я работаю. Или большинство из них. На каждом круизном рейсе работают почти двести человек. Винсент присвистывает. – Хотя пассажиры частенько выводят. Иногда такое ощущение, что работаешь в детском саду для взрослых. Винсент смеется: – Мне кажется, что сейчас здесь очень спокойно. Хотя корабль может таить много секретов. – Посмотрим, что ты скажешь ближе к полуночи. – Пия смотрит на Калле. – Но сегодня в принципе может быть и спокойно. Вероятность пятьдесят на пятьдесят.