— Русские — европейцы? — спросил Сергей. Арахов пережевывал пищу с явным удовольствием. Смакуя, поливал ломтики ржаного хлеба шашлычным кетчупом и заедал ими варево. Вздохнув, он немного отодвинулся от стола. — А кто? Думаешь, такие же, как вы? — Блок писал: «Да, скифы мы, да, азиаты мы, с раскосыми и жадными очами». — Насчет жадных глаз — это точно. Знаешь, Серёга, мне плевать, кто русские — европейцы или азиаты, сам я татарин. — Ты-ы? Что-то не похож, — сказал Сергей. — Милый мой, триста лет татарского ига! Все мы татары! — Не верю. Покажи свидетельство о рождении. — Ага, сейчас, метнулся. Ты думай головой. Фамилия у меня какая? Арахов. Сразу понятно. Был там хан какой-нибудь татарский, мелкий, не сильно знаменитый. Арах-хан. Например. Вот. Как в комедии «Иван Васильевич меняет профессию»: ты чьих будешь?.. Что такое: чьих будешь? Чей холоп, спрашиваю?! Вот, Арахов холоп. И фамилия от хана пошла. — Ну, были твои предки ханскими холопами, но не факт, что были татарами, может, они были пленными мастерами там или воинами-наемниками. Гумилёв много на эту тему писал, что русские активно служили ханам. — Забудь Гумилёва — всю жизнь в библиотеках сидел, из пальца свои теории высасывал… — Да ты физически не похож. — Угомонись. Шучу я. Уж и пошутить нельзя. Русский я, русский. Как в одном старом КВНе было: партизаны мужика в лесу поймали, требуют, докажи, что русский, а то в расход пойдешь! А тот: «Да русский я, русский! Я за гаражами ссал!» Сергей хмыкнул, покачал головой, продолжая есть. Спросил: — А ты ссал за гаражами? — А где еще ссать в русском городе русскому мужчине? Туалетов по городу нема! А после пивка за любым кустом отольешь! — Понятно. — Что тебе понятно?! Да, Ли, с тобой сложно. Шутки надо понимать на лету. Может, тебя из-за этого тугодумия к нам отправили! — хохотнул Арахов. — В провинцию. Жизни настоящей хлебнуть. Придвинув тарелку, он снова принялся за пельмени. Сергей наелся. — Лёня, любовницу Лакрионова звали Ольга? Кто она? — Баба. — Где подцепил ее мэр Сергеевска? Почему ее допустил к себе Дракон? — О, друг, твой интерес мне понятен. Ты не думай, что Лёнчик Арахов тупой боров, которому только бы позубоскалить… Видишь черную папочку на подоконнике? Возьми ее. Сергей взял папку. Открыл. На него смотрела очень красивая азиатская девушка. Фотография была черно-белая, выполненная в ателье, — художественное фото. За фотографией следовала официальная биография Лан Джи Су, которую в народе звали русским именем Ольга. Двадцать шесть лет, вьетнамка. Работала переводчиком в городской администрации города Сергеевска. Гражданка России. Отец — Хэн Хан, гражданин России, владелец сети вьетнамских ресторанов «Вьет-Тао». — Хэн Хан? — отвлекся от бумаг Сергей. — Да, она дочь главаря вьетнамской мафии… — Что она делала в мэрии? — Работала переводчиком. Дети за родителей не отвечают. Ведь так? — Арахов хитро прищурился. — Но ведь… вьетнамцы могли влиять на Лакрионова. — Вот-вот, копни наши дебри — пусть в Москве за головы возьмутся. Тут давно все влияют — и вьетнамцы, и японцы, и корейцы. И особенно друзья из Поднебесной! Поехали в порт. По дороге Сергей посмотрел материалы. В черной папке была краткая справка и о братьях Акашиных. Валера и Коля, ныне Валерон и Колян, с детства были дворовыми хулиганами. Отсидев по небольшому сроку в колонии общего режима, братья решили напрямую в конфликты с законом не вступать, создав для этих целей многочисленную преступную организацию — подчиненные братьям бригады «опекали» мелкие городские рынки и крупные оптовые фирмы, снабжали матросов проститутками, занимались контрабандой. Завели связи на таможне и в порту. Со временем Акашины стали владельцами нескольких транспортных судов, которые вывозили из Японии подержанные иномарки, и трех рыболовных траулеров, которые, ведя хищный лов в акватории Охотского моря, наоборот, ввозили в Японию морепродукты. — У тебя с ними хорошие отношения? — спросил Сергей. Арахов внимательно следил за дорогой, вцепившись в руль. — Разговариваем иногда. «Приора», порыскав в узких проходах между штабелями морских контейнеров, вынырнула на открытое пространство к белой будке. На звук двигателя из будки вышли два жующих накачанных амбала в черной форме охраны. — Чё? Здесь нельзя! Узнав Арахова, амбалы смягчились, растянули губы в улыбках. — Леонид Сергеевич, опять к нам? — К Валерону с Коляном, — отозвался из машины Арахов. — Езжайте. Они у себя. Арахов газанул — «приора», дернувшись, поползла дальше. Сергей в зеркало увидел, что один из амбалов уже докладывал по мобильнику о визите фээсбэшников. Вскоре показалось двухэтажное кирпичное здание с большими окнами. У здания стояли три внедорожника «Ниссан» и брюхатый дутый «Мерседес», совсем новый. Сергей отметил — группировка Акашиных не бедствовала. «Приора» тормознула перед широким крыльцом. Из распахнутых дверей здания показались два обритых налысо крепко сбитых мужика. — Они, — сказал Арахов. Валерон и Колян чем-то напоминали колобков — широкие, коротконогие, лобастые. Пальцы на руках толстые, костяшки сбитые — эти ребята не гнушались мордобоем. Они ели глазами лицо Сергея. Арахов уже вылезал из машины. — Привет, бандюки! Он обнялся с первым колобком, потом со вторым. Второй хмыкнул: — При посторонних мог бы так не шутить. Сергей тоже вышел из машины. Арахов его представил: — Суперагент из Москвы. Сергей. Бандиты посмеялись, пожали Сергею руку. — Будем знакомы. — Мы насчет Ольги, — сказал братьям Арахов. Братья вздохнули. — Проходите в офис. Внутри здания было людно: на первом этаже, представлявшем обширный зал, тусовались боевики братьев — человек тридцать. По винтовой железной лестнице пошли наверх. Через узкий коридор, заставленный картонными коробками с «серыми» смартфонами тайваньской сборки, пробрались к двери в кабинет. В кабинете стоял черный зеркальный стол с телефонами и положенными письменными аксессуарами. Братья сели в кожаные кресла, гостям предложили стулья. Один из братьев, подкатившись на кресле к черному шкафу, выставил на стол литровую бутылку водки. — Выпьем, — сказал он просто и, вслед за бутылкой, достал стаканы. — Валерон, расскажи агенту про Ольгу. Валерон, закурив, прищурился от дыма. — Значит, Ольга была шлюхой. Кликуха — Ханойская Дырка. Это не мы прозвали, сами вьетнамцы. Приехали к нам с папашкой, что-то у них там на родине не заладилось — прибыли сюда как незаконные эмигранты. Мы тогда с Коляном мелко плавали — палатки трясли, девок на корабли водили, лохов на японские иномарки обували: привезут матросы из рейса машины, а мы их за яйца и снимаем тачки по «оптовой» цене. — Что про нас говорить — Лёнчик все знает, — сказал Колян, наливая водку в стаканы. — Короче, Ольга с папашкой повздорила, ушла из диаспоры, язык легко выучила. Мы ее взяли в оборот, подыскивали богатых клиентов. Потом у нас в Сергеевске дело наладилось — начали икру катать, а чтобы мэр не бурчал, короче, свели его с Ольгой как с бизнес-леди. Она стала любовницей Лакрионова, но держали мы ее на коротком поводке: грозили рассказать, кто она на самом деле. Иногда возили трахаться к нужным людям. Где она этого Дракона нашла — понятия не имеем. Искать будем. — Не будете, — сурово сказал Сергей. Все вчетвером выпили. Братья легко согласились. — Ладно, сам ищи. Только потом нам ее верни, она нам должна… — А папашка возражать не будет? Все-таки дочь… — Видимо, круто они поссорились. Колян опять наполнил стаканы. Опять выпили. Сергей с опаской поглядывал на Арахова — он трезвый еле ехал, а теперь как — до первого столба? Поняв его мысли, Арахов серьезно сказал: — Я не пьянею. — Точно, — оскалился в улыбке Валерон, разминая окурок в пепельнице. — Пьет как верблюд. Добро на говно переводит. — Ха-ха. Валерон, не на говно, а на мочу! Водку на мочу! — заржал Колян. Вдруг, сощурившись, сказал Сергею: — Китайцы удавить тебя могут.