— Ох. Хорошо. Она внезапно взглянула на меня: — Послушай, если ты не хочешь этого делать… — Нет. — Я вздернула подбородок. — Нет, мне нужно это сделать. Но… — Но что? — нетерпеливо переспросила она. — Хорошо… — Я прокашлялась. — Я, хм, слышала ваш с Лаишем разговор, и он сказал, то, что ты собралась сделать, может запятнать твою душу?.. Она неуверенно замялась. — Послушай, дорогая, ты беспокойся о своей душе, а я побеспокоюсь о своей. Все в порядке, я хочу сделать это, но только если ты до конца уверена. В моем сознании вспыли воспоминания о том, как Виктор лежит там, весь исцарапанный, покусанный, окровавленный, прикрывая рукой глаза, не в силах даже взглянуть на меня. — Да, — тихо ответила я. — Да, давай сделаем это. — Хорошо. — Гвендолин протянула ладонь. — Тогда дай мне руку. Для этого ритуала мне нужна твоя кровь. Она уколола мой средний палец кончиком серебряного клинка, который называла атаме, и выдавила двенадцать капель крови — шесть для меня и шесть для Виктора — над измельченным «дыханием демона» в серебряной чаше. Затем собрала в стеклянный флакончик ещё двенадцать капель моей крови для себя и отложила его в сторону. — Хорошо, — сказала она. — Теперь огонь. Ты можешь почувствовать легкий всплеск жара. Она чиркнула большой каминной спичкой и подожгла «дыхание демона». Цветок горел на удивление хорошо, несмотря на то что был влажным от крови и собственных соков. Сначала я не ощущала ничего, кроме небольшого покалывающего тепла в руках и ногах. Но потом кровь в моих венах словно воспламенилась. — Ах! — воскликнула я удивленно. Гвендолин с беспокойством взглянула на меня. — С тобой все в порядке? — Нет! — Я посмотрела на свои руки, ожидая, что они вот-вот вспыхнут. Но этого не случилось, я лишь ощущала, как пламя растекалось от рук к бедрам и между ног. — Что? Что ты чувствуешь? — с беспокойством спросила Гвендолин. — Так жжет. — Я беспомощно корчилась на диване. — Боже, так больно! Это нормально? — Я не знаю! — Гвендолин прикусила нижнюю губу. — Я никогда раньше не разрывала настолько прочную связь. Обычно после такого ритуала, по крайней мере, один из вовлеченной в ритуал пары начинает ненавидеть другого. — Тогда это не должно стать проблемой. Виктор и так меня ненавидит, — запротестовала я. Или если не сделал этого до сих пор, то сейчас точно возненавидит. Пламя растекалось по всему телу, и я ощущала, что оно вот-вот поглотит сердце. — Гвендолин, пожалуйста, сделай же хоть что-нибудь! — Всё почти превратилось в пепел. — Она помешала в чаше кончиком атаме. — Боль исчезнет после того, как «дыхание демона» догорит. Просто потерпи. — Я… попробую, — прошипела я сквозь стиснутые зубы. Пламя охватило меня полностью от кончиков пальцев на ногах до волос, меня накрыло сплошной волной агонии. Я попыталась лежать неподвижно, но не сдержалась и застонала от боли. Боже, это было ужасно. Когда я уже не могла больше терпеть, горящие цветы в последний раз вспыхнули, источая зловонный дым, и погасли. — Ах… — Я откинулась на спинку дивана с цветочной обивкой. — Это было ужасно. — Внезапно меня озарило. — Виктор… почувствовал то же самое? — Если он по-прежнему тебя любит, то боюсь, что да, — ответила Гвендолин. Я вздохнула с облегчением: — Тогда с ним всё в порядке. Так что… больно только мне… потому что я всё ещё испытываю к нему чувства? Она кивнула: — Эта боль от разрыва вашей связи. Ты уверена, что хочешь это сделать? Боюсь, что следующая часть ритуала будет намного болезненней. Я рассмеялась: — Больнее, чем огонь, пожирающий меня изнутри? Вау, прежде чем проводить подобный ритуал, тебе следует брать отказ от возможных претензий. Она развела руками. — Как я уже говорила, раньше мне не доводилось разрывать подобную связь. А учитывая то, что вы связаны меньше месяца, просто необычно, что она успела настолько глубоко укорениться. Почти как… — Почти как что? — спросила я. Гвендолин опустила взгляд: — Как будто это возможно. Послушай, ты уверена?.. — Сделай это, — сказала я, пытаясь сохранить мужество, но безуспешно. — Просто… пожалуйста, поторопись. Хорошо? — Буду действовать так быстро, как смогу, — кивнула она. Зачерпнув порошкообразную золу из чаши, она прижала её к черному куску воска и начала его разминать. Затем длинными тонкими пальцами вылепила из него фигурку, а точнее две фигурки. Я восхищенно наблюдала, как воск принимал форму мускулистого мужчины и стройной, но с формами женщины с длинными волосами. Их тела, сделанные из одного куска воска, были соединены — стояли, обнимая друг друга. — Это Виктор и я. — Я с изумлением на неё посмотрела. — Знаешь, если когда-либо ты решишь завязать с колдовством, тебя ждет неплохая карьера скульптора. — Спасибо, — спокойно ответила она. — Но я бы предпочла быть здоровой и сытой ведьмой, чем голодным художником. И это… должно выглядеть не так. Минутку, я попробую снова. Она быстро отлепила фигуры друг от друга и переделала, её изящное лицо нахмурилось. Но фигуры снова оказались точной копией Виктора и меня, сплетенные в объятиях. По мне, они и так уже выглядели идеально, но Гвендолин казалась явно раздраженной. — Что, черт возьми, происходит? — пробормотала она. Она разделила фигуры, размяла воск и слепила их снова, в третий раз… с тем же результатом. — Что? — наконец спросила я. — Что не так? — Не знаю. — Она посмотрела на меня. — Они должны стоять спиной друг к другу, символизируя ненависть. Но почему-то вы оба продолжаете стоять лицом друг к другу. — Она покачала головой. — Тейлор, ты уверена, что он тебя ненавидит? Что-то или кто-то с той стороны действительно не желает, чтобы я разорвала вашу связь. Я снова вспомнила о Викторе — то, как он даже не смог посмотреть на меня. Его подавленный голос, когда он приказал мне уйти. — Да, — прошептала я, едва не плача. — Давай, сделай это. — Вероятно, возникнут последствия, — предупредила она меня. — У кровной связи имеется особое свойство — оно формирует защитный барьер вокруг связанных. И если я это сделаю, ты лишишься защиты. — Знаю, что возможны последствия, — спокойно ответила я. — Меня предупредили. Так что дальше? Гвендолин вздохнула. — Ну, обычно я формировала из фигурок свечу, вставляя фитиль между вами, вот здесь. — Она указала на место, где фигурка Виктора была соединена с фигуркой Тейлор. — Потом поджигала свечу, оставляя её догорать до конца, по вы двое бы не растаяли. Но боюсь, эта процедура затянется надолго. — Не считая того, что она крайне болезненна, — сказала я, пытаясь не дрожать. Она пристально посмотрела на меня: — Не буду врать тебе, Тейлор — независимо от ритуала, будет очень сильно больно. Вопрос в том, хочешь ли ты растянуть боль, или мне покончить со всем разом? — Сразу, — ответила я. — Как сорвать пластырь с раны. — Хорошо. — Она занесла серебряный атаме над восковыми фигурками. — Ну, была не была. — Сделай это. — Я сжала руки в кулаки, ожидая боли.