Но вместо того чтобы резко разрубить фигурки, Гвендолин глубоко вздохнула и начала напевать тихим мелодичным голосом: — Нарекаю именем Тейлор, И смиренно прошу священный огонь, Освободи её от кровной связи, Сделай её сильней с каждым часом. Очисти её душу, освободи её От кровной связи. От крови, связи и боли. Пусть останется лишь пепел. Да будет так. Затем быстро взмахнула атаме и разрубила восковые фигурки друг от друга. Я выгнулась от боли, словно атаме вошел в мое сердце и разрубил его пополам — отрезав меня от Виктора и разрывая связь. Мгновение я лишь извивалась от боли. Боже, так больно! Это оказалось в десятки раз хуже, чем течка, что я испытала раньше. Как будто кто-то воткнул нож в мое сердце, не давая вздохнуть — значит, вот так ощущается сердечный приступ? Я сейчас умру? Я сжала кулаки, на глаза навернулись слезы, и борясь с болью, ощущала, как тону в агонии. — Тейлор? Тейлор, с тобой всё в порядке? — Гвендолин погладила меня по щеке. — Прости, милая, я не знала, что будет настолько больно. Давай — дыши… Некоторым вампирам не нужно дышать, но ко мне это не относилось. Наконец с огромным облегчением я втянула в легкие столь необходимый мне воздух. Тяжело дыша, я лежала на диване Гвендолин со стекающими по щекам слезами и пыталась осознать, жива я ещё или нет. — Ты в порядке? — спросила она меня с беспокойством. — Боже мой, ты до смерти меня напугала! Я думала, что придется откачивать тебя. — Откачивать вампира? Мы же уже мертвы, помнишь? — Я попыталась не рассмеяться, но не удержалась. — Тогда с тобой всё в порядке? Ты чувствуешь себя как-то иначе? Я посмотрела на две фигурки на журнальном столике. — Нет… да. Думаю, что да. — Как? — спросила она с беспокойством. — Ты чувствуешь себя свободной? Не связанной? Именно это я обычно слышу от клиенток, когда использую это заклинание. — Вот здесь. — Я потерла грудь в области сердца. — Это как… открытая рана. Как будто тут образовалась зияющая дыра, и я не знаю… не знаю, как её закрыть. — О, милая. — Гвендолин обняла меня. — Я не должна была этого делать. Мне очень жаль. — Нет… — Я всхлипнула и вытерла глаза, оставляя на руках кровавые следы. — Я… я попросила тебя. Так будет лучше. Это просто… просто больно, понимаешь? — Понимаю, — пробормотала она. — Но надеюсь, со временем эта рана заживет. Просто дай себе время… оно лечит. — Верно. — Я выпрямилась и заставила себя встать с дивана. — Ладно, хорошо… думаю, мы тут закончили. — Тебе не обязательно сразу уходить, — ответила она, тоже вставая. — Посиди здесь, если тебе нужно время восстановиться. Я сделаю тебе чай или принесу ещё соленых огурчиков. Я покачала головой: — Нет, спасибо. Я просто… хочу лишь отправиться домой и с головой забраться под одеяло. — Понимаю, — тихо ответила она. — Даже если ты хотела как лучше, это всё равно больно. Больно не то слово. Меня охватила агония — казалось, что у меня кровоточила душа. Как будто я никогда больше не стану целой. Единственное, что утешало, — Виктор ничего не почувствовал. Он не мог… его любовь ко мне уже исчезла. Теперь нужно вернуться домой и ждать, когда умрет моя любовь к нему. Как будто это возможно. — Мне нужно идти, — тихо сказала я, доставая ключи от машины Эддисон. — Я устала. Мне нужно отдохнуть. — Дай мне знать, если я ещё что-нибудь смогу сделать для тебя. — Гвендолин очень долго смотрела на меня, а затем подошла и просто обняла. Сначала я шокировано замерла — казалось, она не любила обнимания. Или возможно, она слишком разборчива и не обнимала кого попало. Но я оценила её доброту, ощущая себя не такой несчастной, раздавленной. Я медленно обняла её в ответ. — Спасибо, — прошептала я, когда мы наконец отстранились друг от друга. — Всегда пожалуйста, — сказала Гвендолин. Она задумчиво посмотрела на меня. — Знаешь, обычно меня не волнуют вампиры, но за тебя я переживаю. Я тихо рассмеялась: — Ты говоришь, как Эддисон, она ненавидела всех вампиров, кроме меня. Говорит, что я маленький образец вампирской терпимости. — Верно. Я с ней согласна. — Гвендолин улыбнулась. — Пожалуйста, дай мне знать, если тебе что-то понадобится — что угодно. — Я в порядке, правда, — ответила я, направляясь к двери. — Хорошо. — Она вздохнула. — Надеюсь, в следующий раз смогу сотворить для тебя более счастливое заклинание. Так что, твое следующее заклинание будет на любовь в доме. Хорошо? — Ладно. Спасибо. — У меня больше не было сердца — я не собиралась воспользоваться её щедрым предложением. Виктор был для меня единственным, а теперь я его потеряла. — До свидания, — сказала я и, открыв дверь, шагнула за порог её дома… прямо в ловушку. Глава 24 Виктор Обжигающая боль пронзила меня примерно на полпути к Тампе. Я ехал по объездной дороге на своем пикапе, направляясь в клуб Корбина, куда ранее отправил Тейлор, когда мои руки и ноги начало покалывать. Легкие мурашки превратились в жар, а он в свою очередь — в охвативший всё тело огонь, прокатившийся от рук и ног прямо в промежность. — Дерьмо! — Я свернул направо, едва не врезавшись в дерево, а затем каким-то чудом восстановил контроль над машиной. К счастью, проселочная дорога, по которой я ехал, оказалась пустынной. — Какого черта? — пробормотал я, остановившись на песчаной обочине. Боль усиливалась, и я понимал, что это из-за Тейлор. Где ты, детка, что с тобой? Ты в порядке? Я до боли желал её обнять. Пламя обжигало настолько, что я едва мог усидеть на месте. Я извивался на автомобильном сиденье, как сумасшедший — если бы кто-то увидел меня, то подумал бы, что я бьюсь в гребаном припадке. А когда подумал, что больше не выдержу, боль внезапно прекратилась. Я откинулся на сиденье — практически скатился на пол — и стал ощупываться себя. Несмотря на странную обжигающую боль, на мне не оказалось ни царапинки. Я осмотрел руки и ноги, даже задрал рубашку и расстегнул джинсы — и ничего, ни царапин, ни ожогов. Я что, рехнулся? Или всё это мне померещилось? Или Тейлор оказалась в беде? Схватил мобильник и позвонил ей, но она не взяла трубку. Нахмурившись, завел пикап и выехал на дорогу. Я понятия не имел, что происходило, но подозревал, что ничего хорошего. Я не должен был отсылать тебя, детка, подумал я, ведя машину по темной дороге. Я оказался таким трусом, мне не хватило мужества взглянуть тебе в лицо и попросить прощения за то, что натворил. Когда снова увижу её, то упаду на колени и сделаю именно это. Попытаюсь объяснить то, что натворил. И буду молиться богу, чтобы она услышала меня. Я гнал машину вперед, отчаянно ругая себя, желтая полоса разметки на дороге мелькала под моим пикапом. Я должен был в первую очередь попросить у нее прощения. Но тогда слишком погряз в отвращении, ненависти и стыде к самому себе за то, что предал её доверие. Слишком… Вдруг резкая боль прервала мои мысли. Казалось, что кто-то вонзил гребаное мачете в мою грудь. Я потерял контроль над пикапом, безумно виляющим по дороге, пересек сплошную линию и едва увернулся от промчавшейся мимо фуры. Услышал, как пролетевший мимо грузовик дико засигналил, а затем мою машину резко занесло, и перед лобовым стеклом появилась темная размытая тень старого большого дерева. Я пытался вывернуть руль, но боль в моей груди оказалась настолько сильной, парализующей — я буквально не смог сдвинуться с места. И беспомощно наблюдал, как мой пикап врезался прямо в дерево. Раздался скрежет разрывающегося металла, звон разбившегося стекла, а затем я просто вылетел через лобовое окно. Моя голова ударилась обо что-то жесткое и острое, а затем меня поглотила тьма. * * * * * Тейлор — Забирайте её, используйте серебряные браслеты и кляп. Не хочу, чтобы эта маленькая ведьма что-то услышала. И, Карл, достань ключи. Отгони её машину и брось где-нибудь.