Этот низкий голос оказался жутко знаком. Я подняла голову и увидела Селесту — мою бывшую госпожу, ту, что обратила меня в вампира — ухмылявшуюся мне. Меня схватили чьи-то сильные руки, и я попыталась сопротивляться, несмотря на сильную слабость. Как будто я истекала кровью изнутри, словно во мне образовалась рана от разорванной с Виктором связи, и она истощала меня до такой степени, что я не могла даже двигаться. Даже когда они защелкнули серебряные браслеты на моих запястьях и втолкнули серебряный кляп в рот, я всё ещё не могла сопротивляться. Серебро обжигало мою кожу, но не причиняло такой боли, как от потери Виктора. Какая разница? Тупо подумала я, когда они потащили меня в ожидающую неподалеку машину Селесты — гладкий черный «хаммер» с тщеславным номером ВАМП-1. Больше ничего не имеет значения. Он ушел. Селеста, казалось, заметила, что я не сопротивляюсь. Она присела рядом со мной и нахмурилась: — Что случилось, дорогая Тейлор? Хреновая ночь? Конечно, я не могла говорить с кляпом во рту, а потому просто покачала головой и отвернулась, заметив краем глаза, как Селеста нахмурилась. Она была одета как обычно, в черно-белом, несколько драматическом стиле, с кроваво-красными деталями, а её светлые волосы как всегда уложены в идеальную прическу. Миниатюрная и прекрасная Селеста, словно хрупкая, очаровательная куколка. Только проживя с ней некоторое время, как это довелось мне, вы бы осознали, какой монстр скрывался под этим нежным образом и невинными голубыми глазками. — Что с ней не так? — спросила Селеста одного из мужчин, тех самых, что похитили и сковали меня, другой сидел за рулем машины. — Почему она такая безжизненная? Он пожал плечами: — Не знаю. Она твое отродье, не так ли? — Не очень-то вежливо использовать это слово, — прорычала Селеста. — Но да, это я обратила её, благодаря мне она переродилась во тьме. — Тогда ты должна понимать, что с ней. Я не разбираюсь в психологии вампиров. Он оказался большим человеком, ну почти человеком, вокруг него витала аура власти — темная энергия, полностью заполнившая салон «хаммера». Я не могла хорошо его рассмотреть в тусклом освещении машины, но одно знала точно: он совершенно не боялся Селесты, что необычно и, вероятно, глупо с его стороны, если только он не заберет свои легкомысленные слова обратно. — Сделай тест, — прорычала она, нахмурившись. — И поскорей, я должна знать, сработало ли это! — Хорошо. — Он пожал плечами и вытащил из моего рта серебряный кляп. Затем засунул в мой рот нечто, на вкус напоминающее замороженные чикен макнаггетсы. — Что за?.. — ахнула я и попыталась выплюнуть это, но его сильные руки сжали мое лицо. Он определенно не совсем человек, потому я не смогла пересилить его хватку. — Жуй, девочка, — прогрохотал он. — Съешь это. Извини за сервировку, но ты не похожа на королеву Проклятых, а здесь нет изысканных яств. Мы проехали через фаст-фуд, чтобы взять немного этой забавной еды. — Меня утомляет твой сарказм, мистер Шэдоулок, — сказала Селеста, окидывая его неприязненным взглядом. — Я наняла тебя не из-за твоего чувства юмора. — Нет, ты наняла меня, потому что я самый сильный колдун в Соединенных Штатах Америки, ты наняла меня за мою чертову магию, — прорычал он. — А юмор — это так, бесплатный бонус. Так почему бы тебе просто не расслабиться и не получить удовольствие от того, что наша прекрасная юная дама наслаждается впервые за шесть долгих лет, вкушая обжаренного цыпленка? Селеста собралась сказать что-то еще, но в этот момент я сглотнула. — Смотри! — Её глаза сияли от возбуждения в тусклом салоне машины. — Она съела его! Она на самом деле съела его! Быстро, — приказала она. — Дай ей ещё один! — Давай обождем и посмотрим, не выйдет ли первый кусок назад, — спокойно ответил колдун. — Убирать вампирскую рвоту не входит в мои обязанности. — Ты бесполезен, — огрызнулась она на него. — Вот, дай мне это! — Склонившись ко мне, она схватила яркую красную коробку с мультяшными героями на боку — «Хеппи Мил». Я почти видела, как она его заказывала. «Нет, мне всё равно, что в коробке, игрушка для мальчика или девочки, просто отдай мне эту проклятую еду!» Я бы рассмеялась, если бы ситуация не была настолько жуткой. — Селес… — начала я, но стоило лишь мне открыть рот, как она запихнула в него ещё три макнаггетса, ну или попыталась это сделать. Она забыла закрыть мне рот, как это сделал колдун. И я выплюнула наггетсы ей в лицо, при этом сильно укусив за пальцы. — Ой! Ты маленькая сучка! — Селеста врезала мне по лицу со всей силы озверевшего трехсотлетнего вампира. Моя голова откинулась назад, перед глазами замелькали звездочки, и я ощутила во рту кровь — и её, и свою. — Эй, сейчас… — Колдун, казалось, забеспокоился. — Ты ничего не говорила, что будешь выбивать дерьмо из бедной девушки. Убить её, да — но не избивать. — Она укусила меня! — возмутилась Селеста. — Насколько я знаю вампиров — а я, к сожалению, их знаю — ты, вероятно, делала с ней вещи и похуже, пока она находилась на твоем попечении, — прорычал он. — Так что давай поосторожнее с домашним насилием, хорошо? — Она моя, и я буду бить её, если захочу. — Селеста помрачнела, она не привыкла выслушивать от кого-либо выговоры. — Я больше не твоя, — сказала я, сплевывая кровь на пол её «хаммера». — Я не твоя с тех самых пор, как Корбин спас меня. — Это ты так думаешь. — В глазах Селесты вспыхнул опасный огонек. — Но связь между вампиром и его создателем никто не в силах разорвать до конца. И такая связь до сих пор существует между нам, моя малышка Тейлор. Этого более чем достаточно, чтобы пророчество сработало. — Пророчество? Какое пророчество? — спросила я. Селеста лишь сунула мне в лицо «Хэппи Мил». — Ешь, — приказала она, встряхнув бумажный пакетик, от которого фонило вонью застарелого фаст-фуда. Меня чуть не стошнило. — Извини. — Используя обе руки, скованные браслетами, я отбросила пакет. — За одну ночь с меня достаточно нездоровой пищи. — Позволь мне выразиться иначе, Тейлор. — Селеста, сузив взгляд, склонилась ко мне. — Ешь этот гребаный «Хеппи Мил», иначе я отрежу тебе пальцы, сустав за суставом, и скормлю их тебе. В любом случае, ты съешь это мясо. Мои внутренности скрутило от осознания того, что она это сделает. Внезапно на меня накатила тошнота, и вся еда, что я съела в ту ночь: из «Чекерса», домашние соленые огурчики бабушки Гвендолин — всё, включая сухой безвкусный чикен макнаггетс, который запихнул в меня колдун, едва не вышли обратно. — Я избавлю вас от проблем, — сказала я, пытаясь говорить спокойно. — И скажу вам, что снова могу есть настоящую еду. Не знаю, почему и как это связано с вашим пророчеством, но я сегодня съела чизбургер, шейк, картофель-фри и полбанки соленых огурцов. Если вы заставите меня съесть ещё что-то, боюсь, что меня стошнит. — Я бы послушал девушку, — прорычал Шэдоулок. — Рвота фаст фудом — весьма неприятное зрелище. Не хотелось бы из-за отвратительного запаха испортить нашу поездку. — Я не собираюсь блевать в машине, — ответила я. — Если меня и вырвет, то только на Селесту. — Я смотрела прямо на свою бывшую госпожу. Не взирая на её угрозы, я не собиралась вести себя как жертва. Так поступила бы старая Тейлор, а я больше не хотела ею быть. — Я бы облевала все твое красивое платье, — сказала я ей. — Но предпочла бы сделать это на твою прическу, госпожа. — А в этой девчонке есть стержень. Ты должна быть довольна, — рассмеялся колдун. — Нет, я точно недовольна. — Селеста уселась на сиденье и нахмурилась. — С тех пор как я видела тебя в последний раз, Тейлор, кажется, у тебя прорезались зубки. Ты больше не скулишь как прежде, когда я только обратила тебя. Я вспомнила о Викторе. О его терпении и доброте, то, как он изо всех сил старался помочь мне преодолеть страх и ужас от былого насилия. — Потому что я встретила того, кто действительно заботился обо мне, — ответила я. — И… я его потеряла. Ты ничего со мной не сделаешь из того, что уже не делала. Ничто не может быть хуже того, что случилось. — И что именно произошло? — спросила Селеста, снова склоняясь ко мне. — Кажется, она говорит о кровной связи, — низкий голос колдуна оказался на удивление тихим. — Она уже разорвана, не так ли, дорогая? — спросил он, глядя на меня. — Ведь именно этим ты занималась в доме той маленькой ведьмы. Я взглянула на свои наручники. От моих запястий вились струйки едкого дыма, обжигающая боль от этих гребаных серебряных браслетов не шла ни в какое сравнение с болью, разрывающей мое сердце. — Да, — прошептала я. Какой смысл теперь утаивать это? — Ну, тогда… — Шэдоулок откинулся назад и взглянул на Селесту. — Похоже, тебе больше не понадобятся мои услуги, мэм. Так что если ты соблаговолишь просто высадить меня в аэропорту… — Не так быстро, — отрезала Селеста. — Мне ещё нужна твоя помощь на церемонии завтра вечером. — Это не входило в сделку. Девушка у тебя, и я показал, что делать. — Его голос стал жестким. — Ты больше не нуждаешься во мне. — Да, я знаю, — настаивала она. — Мне нужен защитный круг от маленьких друзей Тейлор. Это означает для тебя больше денег, не понимаю, почему ты отказываешься. — Не все можно купить за деньги, — мрачно ответил он. — Тогда почему? — нетерпеливо спросила Селеста. — Потому что я собираюсь её убить? Мое горло сжалось, а сердце бешено заколотилось в груди. Вот уже второй раз они говорят, что убьют меня, и от того как небрежно они это обсуждали, кровь стыла в жилах. — Нет, — возразил колдун. — Я убивал много раз, приносил в жертву невинных больше, чем могу сосчитать. — Такова темная сторона колдовства… Он откинул голову назад и рассмеялся: — Едва ли. От темной магии моя душа чернее ведра со смолой. И еще один ритуал ничего не изменит. Просто скажем, у меня есть собственные причины, из-за которых я хочу вернуться домой. А теперь, если ты просто подбросишь меня до аэропорта… — Нет, — настаивала она. — Я тебе щедро заплатила, поселила в лучшем отеле в городе и заслуживаю знать, почему ты создаешь мне проблемы, особенно сейчас, когда я почти обрела власть. — Прекрасно. — Он склонился к ней. — Всё дело в том, что ты мне просто не нравишься, мэм. Работать с тобой весь прошлый чертов месяц было противно, и я готов наконец полюбоваться твоей удаляющейся маленькой тощей задницей. Глаза Селесты распахнулись от изумления. — Как ты смеешь? Ты хоть понимаешь, кто я такая на самом деле и что могу для тебя сделать, если ты согласишься?