Волк по имени Тозер побледнел. — Ты это слышала, Ли-Энн? Нам нужно выбираться отсюда. — Со мной всё будет в порядке, — прорычала она, раздраженно на него взглянув. — Вся эта болтовня о проклятых глупые суеверия. — Это ты так думаешь, — мрачно сказал он. — Потому что никогда не видела проклятого. Твой отец видел, недаром он приказал тебе оставить его в покое. — Ой, да ладно. — Ли-Энн закатила глаза. — Папочка просто пытался напугать меня, поэтому хочет, чтобы я выбрала в качестве пары его протеже на место следующего альфы. Проблема в том, что я хочу только Виктора. — Она злобно дернула за цепь, заставив меня задохнуться. — Но он оказался лживым мешком дерьма. — Я никогда не обманывал тебя, — прохрипел я. — Потому что мы никогда не были и не будем вместе. Мой отец научил меня не совать член в безумную сучку. — Заткнись, — прорычала она. — Тебе невероятно повезло встретить меня — любой волк на твоем месте пищал бы от счастья! — Я как-нибудь проживу и без такого сомнительного удовольствия, — прорычал я. — Спасибо, но нет, черт возьми. В этот момент мы добрались до вершины холма, и я впервые увидел Тейлор. Её тонкое белое платье трепал ночной бриз, а рот закрывал серебряный кляп. Я видел, как расширились её глаза при виде меня, и как странный узел в груди, о котором я и не подозревал, ослаб. Она жива, слава богу, она жива. Мое сердце едва не выпрыгнуло из груди, стоило мне увидеть, что с ней всё в порядке… а потом я взглянул на её ноги. Она, абсолютно беспомощная, оказалась прикована серебряной цепью к старому дубу посередине поляны на вершине холма. Если позволю проклятию овладеть мной, если откликнусь на зов луны, Тейлор станет легкой добычей. Слишком легкой, если зверь возьмет верх. Я знал, мой волк признал её парой, но не был уверен, что зверь сделал то же самое. Тут в моем сознании всплыл образ — воспоминание, которое я всеми силами подавлял. По молодости у меня была собака по имени Чемп. Помесь золотистого ретривера с маленьким терьером, лучший питомец, о котором когда-либо мог мечтать ребенок. Чемп находился со мной, когда я впервые перекинулся. Когда наступило половое созревание, и я впервые обернулся в волка, мы вместе бегали под луной, а проснувшись следующим утром, он облизывал мое лицо. После этого он всегда бегал со мной в полнолуние — просто невероятно счастливые мальчик и его собака. До первого раза, когда меня охватило проклятие. Зверю было всё равно, что Чемп — друг, любимый домашний питомец, живущий у меня многие годы. Проснувшись на следующее утро, я обнаружил лежащую в траве у моих ног оторванную голову Чемпа и несколькими ярдами дальше его выпотрошенное тело. Мне хотелось верить, что на Чемпа напал какой-то другой зверь, но я весь был в крови моей собаки. Очевидно, зверь почуял в нем соперника или добычу. В ужасе от сотворенного я оплакивал Чемпа несколько месяцев. Смесь вины и горя буквально искалечили меня, и, честно говоря, я так до сих пор от этого не оправился. Я отдалился от своей семьи и вскоре признался отцу в случившемся. Я не ожидал от него понимания или сострадания — не таким он был мужчиной. Но то, что он решил заклеймить меня как проклятого, прежде чем выгнать, до сих пор причиняло боль. Я страдал, но понял одно. Эта метка — предупреждение для всех оборотней. Не доверяй, говорила она. Свирепый. Непредсказуемый. Опасный. Что тогда удивительного в том, что я изо всех сил боролся, чтобы полностью не обернуться в безумного зверя, который пытался вырваться на поверхность? Не мог рисковать и выпустить на волю эту свою сущность, чтобы проснувшись, найти Тейлор лежащей у моих ног в окровавленной траве, разорванную на куски, с ужасом и болью на мертвом лице. Я сказал себе, что лучше умру. Позволю им убить себя, прежде чем перекинусь. Я и не подозревал, насколько близко оказался к тому, чтобы мое желание сбылось. — Привяжите его к столбу, — приближаясь и злорадствуя, сказала Селеста. — Где Карл? — Он не выжил, — ответил один из вампиров. — Какая жалость. — Она вздохнула. — Мне ненавистно было использовать его в качестве приманки, но что поделать? Некоторые потери неизбежны. Значит, вампир, которого я грохнул, был всего лишь приманкой. Корбин оказался прав, это ловушка для меня. И я угодил прямо в нее. Кстати, а где Корбин? Сколько времени им потребуется, чтобы разрушить барьер? Мне не помешала бы небольшая помощь, ребята! Я мысленно отпинал себя за то, что оказался таким идиотом, и задавался вопросом, если обернуться, кинутся ли на зверя вампиры и оборотни, приковавшие мои руки к металлическому столбу. Этот столб вкопали в землю прямо напротив привязанной к дереву Тейлор. Я видел, как развеваются на ветру её волосы, видел её большие голубые глаза, полные печали. Она находилась менее чем в десяти футах от меня, но с таким же успехом могла быть и в десяти тысячах миль — я всё равно не мог до нее добраться. Не мог обнять и рассказать, как мне жаль, или насколько сильно она мне небезразлична. По крайней мере, я мог говорить — мне они не заткнули рот так, как ей. — Тейлор, — хрипло позвал я. — С тобой все в порядке, детка? Я как-нибудь вытащу тебя отсюда, клянусь. Тейлор лишь смотрела на меня пустым, безнадежным взглядом. Я не мог винить её за это. В конце концов, тоже был связан. Сама по себе, возникшая ситуация казалась довольно безвыходной. Тем не менее я был настроен решительно. И попытался снова заговорить с ней, но вмешалась Селеста. — Так хорошо, что ты смог посетить нашу маленькую вечеринку, Виктор. Ой, ой, ой, ты большой мальчик, не так ли? — мурлыкнула она, проведя острым ногтем по моей груди. — Уверена, Тейлор наслаждалась, когда ты трахал её. — Ты сука. — Я рванулся вперед, но цепи выдержали. — Это ведь ты подсунула Ли-Энн тот гребаный кнут? — прорычал я. — Чтобы точно быть уверенной, что мы с Тейлор займемся сексом, тем самым выполнив это чертово пророчество! — О, так тебе уже известно о пророчестве? Отлично, я так рада, что мы все в теме. Объяснять всё так утомительно. — Селеста мерзко ухмыльнулась мне. — Да, я дала ей кнут, обработанный зельем похоти, я должна была убедиться, что вы двое наконец узаконите свои нежные отношения. — Ты сказала, что кнут обработан специальным зельем, чтобы он страдал, — прервала Ли-Энн и посмотрела на Селесту. — Ты не говорила, что оно должно заставить их трахаться. — Молчи, когда говорит высшее существо, — прошипела вампирша. — Ты оказалась очень полезна, но я не позволю себя прерывать. — Но… — начала Ли-Энн. Вампирша подняла палец: — В следующий раз, когда ты посмеешь открыть рот, я заклеймлю тебя. Прежде чем вырвать твою глотку. Я ясно выразилась? Ли-Энн хотела возмутиться, но поняла, что Селеста легко может осуществить свою угрозу. Её лицо становилось все менее и менее человеческим, а огромные и бездушные глаза мерцали в лунном свете. Моя метка жгла. «Враг, — прошептал зверь внутри меня. — Убить… Разорвать… Уничтожить…» Да, но остановится ли он, уничтожив Селесту… или захочет вырезать всех присутствующих здесь сегодня ночью вампиров? Я не мог так рисковать. Я спокоен, сконцентрирован, я один, шептал я про себя. Закрыл глаза и глубоко вздохнул. Я должен был успокоиться, не мог позволить Селесте одолеть меня. Я спокоен, я сконцентрирован, я один. Я открыл глаза, когда Селеста снова заговорила. — …пришлось использовать кнут, потому что мои более тонкие методы подтолкнуть вас друг к другу не сработали, — сказала она, покручивая в руках изящный серебряный клинок, сверкающий в лунном свете. — Во-первых, это я установила ловушку на твоей земле, зная, что Тейлор не устоит и постарается исцелить бедного волчонка с раненой лапкой. И, конечно, как ты мог не влюбиться в нее, после того как она тебя вылечила? Я не сомневалась, что ты трахнешь её после этого, но ты по какой-то причине этого не сделал. От её слов мои внутренности скрутило в узел. — Я не хотел причинять ей боль, — прорычал, я глядя на неё. — После того как ты с ней обращалась… — Причинять ей боль? — она прервалась и расхохоталась. — Ой, да ладно, как будто ты бы смог это сделать. Ты знаешь, скольких мужчин она обслужила? Да и женщин тоже, её трахал любой, кто хотел. Она была моей личной шлюхой, и лишь по этой причине я не убила её, сохранила жизнь, когда поняла, каким хреновым вампиром она стала. — Ты сука, — прорычал я. Тейлор со слезами на глазах отвернулась от меня. Очевидно, стыдясь своего прошлого, но по — моему мнению, ей нечего было стыдиться. — Когда Корбин забрал её у меня и отдал тебе, я захотела убить её ещё сильнее, — продолжала Селеста. — Но потом заметила возникшее между вами влечение. И поняла, ты именно то, что я так долго искала, и подходишь как никто другой. Поэтому ждала и пыталась подтолкнуть вас друг к другу. Конечно, мои более тонкие методы потерпели неудачу, и я была вынуждена действовать более жестко, например, использовать хлыст, и это наконец сработало. И теперь, когда ты трахнул её, я заберу то, что принадлежит мне по праву — её жизнь. — Только прикоснись к ней, и ты труп, — прорычал я. Мой внутренний зверь хотел освободиться и убить её прямо сейчас, но я не мог этого допустить. Не мог ему доверять. Метка полыхала, а зверь по-тихоньку выбирался на поверхность. Клыки стали острее, и кости на лице изменялись. — Взгляните на его лицо! — вскричал Тозер, в его глазах плескался ужас. — Он меняется, Госпожа, проклятие… — Я же просила тебя заткнуться и не трепаться больше об этом проклятии, — прошипела она, нахмурившись. — Но если тебе от этого станет легче, я заклеймлю его серебром, привязывая к этой форме. — Она кивнула одному из вампиров. — Ты… принеси мне клеймо. Один из вампов принес ей раскаленный железный прут. Клеймо представляло собой круг размером с серебряный доллар, усеянный замысловатыми рунами. Те же самые руны светились на метке внизу моей спины, предупреждая о проклятии. Только на этот раз это серебряное клеймо выжжет метку на моем лице. При виде клейма зверь во мне взревел и попытался вырваться на свободу. Он не хотел, чтобы его снова заклеймили — это чертовски больно. Я не винил его, но и не доверял. Мы вместе просто должны все вытерпеть и надеяться, что Корбину и Гвендолин удасться вовремя уничтожить проклятый барьер и прийти нам на помощь. — Виктор, дорогой, потерпи, — гаденько промурлыкала Селеста, подходя ко мне с серебряным клеймом. — Больно будет всего лишь минуту. — Она расхохоталась. — Но на самом деле нет, я наврала, не сказав, что оно будет адски гореть несколько часов. И все-таки… — Ты действительно сука, не так ли? — прохрипел я, не сводя взгляда с раскаленного клейма, приближающегося ближе и ближе к моему лицу. — Ты, черт возьми, наслаждаешься всем этим. — Мне говорили, что я немного садистка, — заметила Селеста. — И сразу же после этого я разрывала на куски тех неудачников, которые осмелились бросить это мне в лицо. — Она мерзко ухмыльнулась мне. — Я убивала их и смеялась. Так что держись… — По мере приближения клейма к моему лицу я все сильнее и сильнее ощущал его жар. Я инстинктивно дернулся — ничего не мог с собой поделать. Селеста нахмурилась. — Ли-Энн, — позвала она. — Подойди и подержи его. — С радостью. — Ли-Энн, на которой из одежды были только специальные перчатки, вышла вперед и ухватилась за серебряную цепь вокруг моей шеи. Она сильно натянула её, слегка придушив меня. — Не такой могущественный сейчас, а? — промурлыкала она, ухмыляясь мне. — Ты сегодня сдохнешь, потому что не смог удержать свой член в штанах. Спорим, прямо сейчас ты жалеешь, что выбрал не меня, а эту клыкастую. — Никогда, — хрипло с трудом прошептал я. — Я всегда предпочту прожить хоть месяц с Тейлор, чем всю жизнь с тобой. — Ты чертов мудак! — Ли-Энн дернула за цепь. Обжигающая боль опалила кожу, а от недостатка кислорода перед моими глазами заплясали звездочки. — Не так сильно, — огрызнулась Селеста. — Я хочу, чтобы он живой наблюдал за смертью своей возлюбленной. — Хорошо, — сухо пробормотала Ли-Энн, ослабив серебряную цепь настолько, что я смог дышать. — Итак, попробуем снова, — сказала Селеста. — И на этот раз, Виктор, дорогой, не двигайся. Я нацелилась на твою щеку, но было бы жаль промахнуться и вместо этого попасть в глаз. Краем глаза я видел, как она подносит раскаленное до красна клеймо все ближе и ближе ко мне, и напрягся в ожидании боли. Но ничто не могло подготовить меня к жгучей агонии от клеймения. — Думаю, вот здесь самое место, — сказала Селеста и прижала раскаленное серебро к моей щеке. Я снова дернулся, и из моего горла вырвался тихий хриплый рык пытающегося освободиться зверя. Старая метка на спине горела точно так же, как новая на щеке. Все мои нервные окончания словно вспыхнули в огне от невероятно сильной, ослепляющей боли. Чертовски сильной. Я должен был перекинуться — не мог больше выносить этой адской пытки. Нет! Я спокоен, я сконцентрирован, я один. Я спокоен, я сконцентрирован, я один, повторял про себя снова и снова.