– Ничего плохого? Ничего плохого? Ты здесь всего несколько дней, а уже переспала с клоуном! – Он мне нравится, – холодно проговорила Фрайни. – А вам до этого какое дело? – Она решила перейти в атаку. – У вас что, никогда не было любовника? Внезапно руки мисс Янгер обвили ее горло и начали душить. Задыхающаяся Фрайни разорвала кольцо рук, впившись большими пальцами в сухожилие, и резким ударом в живот отбросила нападавшую. Кулак ее отскочил от мышц живота, словно они были резиновыми. Мисс Янгер прокричала в лицо Фрайни: «Шлюха!», и тогда Фрайни изо всей силы ударила ее по лицу. Женщина рухнула на землю. – Он мертв, – безучастно произнесла мисс Янгер. – Он мертв. Фрайни заключила мисс Янгер в объятия. Женщина, стоя на коленях и уткнувшись Фрайни в грудь, стонала: «Он мертв. Кристофер мертв. Его убили». Фрайни не знала, что сказать. До этого момента она не понимала, насколько дорог был этот мужчина для главной наездницы. Стоя на коленях между колен Фрайни и уткнувшись в них головой, мисс Янгер дала волю слезам. Они промочили хлопковое платьице Фрайни. Все, что Фрайни могла сделать, это крепко обнять Молли и ничего не говорить. Минут через десять горькие стенания перешли в почти не слышные всхлипывания. – Он хотел, чтобы мы ехали вместе, – расслышала Фрайни слова женщины. – Он хотел, чтобы мы жили вместе, в одном фургоне. Я сказала, что это невозможно, потому что… мы не женаты, а я не шлюха. Он воспринял это болезненно. Он вернулся на свою квартиру и… Я так хотела его… – рыдала она. – Раньше я никогда не хотела мужчину. Говорят, что я люблю только лошадей. Я их действительно люблю. Но ты… От тебя за версту несет любовью! – Она неожиданно разозлилась. – Маленькая сучка с улицы. Шлюха с танцплощадки! И ты… – Она осела. – И ты спала даже с клоуном, хотя с клоунами никто не спит! – Она застонала, а потом резко потребовала ответа: – И тебе он понравился, сука? Он тебя удовлетворял, этот Джо Джо, этот клоун? Он трогал тебя, целовал, пока у тебя голова не пошла кругом? И ты легла и раздвинула перед ним ноги, и… – Она опять часто задышала. – Да, – сказала Фрайни, стараясь обращаться с ней как можно осторожнее. – Да, я с ним легла, и он меня любил, а я любила его. – Больше ты этого не сделаешь! – Мисс Янгер вцепилась в бедра Фрайни, уходя пальцами глубже и глубже, до самых костей. Фрайни моргала глазами. – Больше не сделаю, – мягко проговорила она. – Раз ты говоришь нет… Мисс Янгер конвульсивным движением опрокинула Фрайни на спину на кровать. Быстро соскользнув на нее, она стала тереться своим телом о тело Фрайни, будто хотела проникнуть внутрь, под кожу, в ее тело. Ее неподвижные губы искривились, и она поцеловала Фрайни глубоким и сильным поцелуем. Фрайни крепко ее обняла и поцеловала в ответ, почувствовав крепкие мышцы ее лица. И Молли начала целовать ее сильно и неуклюже, будто то были укусы, а не поцелуи. Фрайни охватил приступ жалости. Мистер Кристофер и мисс Янгер. Мужчина-женщина и женщина-мужчина. Они были созданы друг для друга, и никто не может им друг друга заменить. Мисс Янгер оборвала поцелуй и оттолкнула Фрайни. – Все нормально, – сказала ласково Фрайни. – Это нормально, что вы любите женщин. Я знаю двух женщин, которые живут вместе в деревне, и обе они совершенно счастливы. Никто даже внимания не обращает. – Нет! – пронзительно закричала мисс Янгер. Губы ее еще влажны были от поцелуя. – Нет! Не тебя! И никакую другую женщину! Я не фрик, не извращенка! Мне не дано любить. Я могу забыть, что такое любовь. Только когда я чувствую запах таких шлюх, как ты, это на меня находит. – Она задыхалась, и рука ее до синяков сжимала руку Фрайни. – Я хотела только одного человека в мире. Только того, кого я любила. Я никогда не думала, что будет кто-то еще. Я – мужчина, понимаешь, глупая ты сука! Проклятье мое в этом теле, с его женскими циклами, в этом предательском теле! Неверно сложенное, ошибочно рожденное! И он был такой же! Рожденный не с тем телом! Рожденный для меня, мой милый, мой единственный возлюбленный. И он мертв. Его больше нет. Я потеряла его навеки. Никогда не лягу я вместе с ним. Никогда не узнаю я, что такое любовь. Только один раз был у меня такой шанс… Оставь меня! – резко сказала она. Фрайни поднялась и пошла. У двери в фургон она остановилась, и Молли проговорила одно слово: «Клоун». – Да? На глаза мисс Янгер упал каскад волос. – Ты и в самом деле его хочешь? – Да, – честно ответила Фрайни. – Тогда бери его, – сказала мисс Янгер. – Хоть он и клоун. Бери его, раз можешь. – Да. – Так же, как мне нужно было взять моего любимого. Она отвернулась лицом к стене, и послышались рыдания; глубокие и сильные, от которых сотрясалось все ее тело, рыдания, не поддающиеся контролю. Так плачут только мужчины. Здесь Фрайни уже ничего не могла поделать. Она вышла, закрыв за собой дверь. Разнорабочий, увидев ее в таком растрепанном виде, рассмеялся. – Я так и знал: она из тех девок, что не любят мужчин! – язвительно бросил он. Поравнявшись с ним, Фрайни, не раздумывая, но с абсолютной точностью и силой, закатила ему оплеуху, от которой он улетел в груду слоновьих экскрементов. Глава 13 Смерть, мой мальчик, не может быть такой, как жизнь. Чаша ее пуста, а у жизни всегда есть надежда. Эврипид. Троянские женщины «Дорогая Ферн», – начал Джек Робинсон и остановился. Ему всегда трудно давались сочинения. Ручка не хотела писать, а слова не выстраивались в нужном порядке. «Слышал, что ты путешествуешь с цирком. Надеюсь, у тебя все в порядке», – продолжил он и задумался, как же он сможет изложить информацию о «Выходе» и про убийство мистера Кристофера, которая Фрайни так необходима. Все эти годы он писал только официальные отчеты, и это испортило его стиль. «Слышал я тут сплетню на днях, – Робинсону пришла в голову идея, – про парня, что выступал в вашем шоу, Ферн. Номер, где мужчина-женщина. Имя его было мистер Кристофер. Кто-то воткнул в него нож. Говорят, кровь капала прямо с потолка в доме, где он снимал комнату. Страшное дело. Так вот, в этом же месте жил фокусник, мистер Шеридан. Думаю, они какую-то женщину нашли для этого убийства. Не могу только понять, как она могла это сделать». Робинсон остановился и сделал глоток чая. Он был горд собой. Это должно намекнуть на то, что он не уверен насчет миссис Паркс. А теперь про «Выход». «Я также слыхал… – Что еще он там собирался написать? Ага… – Сплетни про новое шоу. Они набирают танцоров, так что, если ты скоро вернешься, можешь пройти отбор. Проходит он в тюрьме – ох уж эти их сюрреалистические штучки. Мне эта идея не особенно нравится. Мрачновато. Будь я в аудитории, отправился бы искать выход. Тем не менее со вкусами не поспоришь, как сказала старушка, поцеловавшая корову. Если ты мне позвонишь, я расскажу тебе больше. Ты только скажи слово, и я сразу приеду и заберу тебя. С любовью, Джек». Робинсон просмотрел письмо. Оно по крайней мере должно показать мисс Фишер, что опасность поблизости и нужно быть настороже, да еще и предупредить, чтобы она обращала внимание на слово «выход». Он положил письмо в старенький конверт и отдал его дежурному констеблю, наказав, чтобы тот поехал на машине в Рокбэнк и отправил его вместе с почтой, доставляемой в цирк. Мисс Фишер должна была получить его сегодня же. Он за нее беспокоился. – Сэр? – В дверях показалась голова Томми Харриса. – Я расшифровал все, что смог. И еще сержант Гроссмит только что вернулся и хочет вас видеть. – Хорошо. Скажи ему, пусть войдет, и принеси твои записи. А, Терри, – обрадованно сказал он. – Какие новости в Риальто? Перед тем как сержант ответил, что Риальто находится в Сити, а он был на Брансвик-стрит, Робинсон указал своим подопечным на стулья. – Ну что там, Терри? – Я вышел на Красотку Ирис, – сказал Гроссмит. – Она на удивление хороша, но и крепка, как орешек. В венах ее яд, а не водица. Она поведала, будто некто по имени Роберт Смит рассказал ей о своем плане сделать много денег через «Выход». Он сказал, что это похоронное агентство. Вот так мы и потеряли Седдона. Вы не забыли, сэр? Сказал, что получит сотни фунтов за то, что что-то сделает, но что именно – Ирис не знает. И еще, его нанял Альберт Эллис. Наверно, это все, сэр. – Очень хорошо. А что у вас, констебль? – спросил Робинсон Харриса. – Не очень-то много, сэр. Несколько списков с датами, и к ним приписаны имена. Но я подумал, что вы можете заинтересоваться некоторыми из них. Рядом с числом десять на последней странице написано: «Рональд Смит». Он в списке мест Западного района, сэр. И здесь же Дамиан Магуайр. – Это действительно так? – Робинсон подался вперед, и Томми порылся в своих записях. – Вот это я нашел на числе три. Размыто, но вы сможете разобрать. Рядом с «Портленд», сэр, в нижнем углу. Он указал место, и инспектор уголовной полиции прищурился, рассматривая бледную запись. – Это Уильям, да. – Он оторвался от записи, и глаза его посветлели. – Уильям Седдон. – Хорошо, – сказал Гроссмит. – Уже трое из них. Что еще там, в этих записях, Харрис? – Любовные письма, сержант. Так и неотправленные. Возможно, черновики. К леди по имени Молли, на которой он собирался жениться. И одна запись, которую я не понимаю. – Давай, что за запись, сынок? – Там говорится: «Деньги. Фаррел продает цирк? Джонс не богат. Кто дает деньги?» – Довольно ясно, – заметил Гроссмит. – Если этот Джонс – это тот самый Джонс, о котором я думаю, то у него и гроша нет за душой. Преступник, который был недавно с Ройз. Надеюсь, что зараза от него не разошлась по всей улице. – Какой Джонс? – озабоченно спросил Робинсон. – Убийца Джонс… О Боже! – воскликнул Гроссмит. – Там же ваша мисс Фишер. А Джонс любит девочек. Особенно замученных до смерти. – Она может за себя постоять, – резко ответил Робинсон. – Ты сказал очень важные вещи, Терри. Откуда поступали деньги, чтобы вмешиваться в дела этого цирка? Не от самого Джонса. От Рой-Бойз? – Не могу себе такое представить. У Альберта Эллиса больше гонора, чем денег. Харрис, займись этим. Я хочу выяснить, кто владеет цирком Фаррела и кто снабжает деньгами Джонса. И потом я хочу, чтобы днем ты был здесь с сумкой. Поведу-ка я вас в цирк, ребята. Фрайни Фишер, так и не найдя работу, где не нужно было ничего зашивать, отправилась к женской палатке. Там никого не было. Она открыла чемодан, достала дешевый блокнотик и карандаш и деловито писала что-то минут десять. Затем она вырвала странички, свернула и запихала их за пазуху. Фрайни показалось, что чемодан еще в большем беспорядке, чем когда она уходила. Она поставила его на кровать и стала проверять содержимое. Стало ясно, что его обыскивали. Ее оружие и коробка с патронами исчезли. Она сделала все возможное, чтобы пройти с беззаботным видом через территорию цирка к балагану, где стоял, прислонившись к столбу карусели, Алан Ли. Сняв с себя кардиган, она повесила его на руку и, под этим прикрытием, взяла за руку Алана. – Ферн? – спросил он, пожав ее руку, прерывающимся от волнения голосом. Ладони ее вспотели. – Ферн, что случилось? – Они меня выследили, – ответила она, едва шевеля губами. – Можешь ты отправить за меня эту телеграмму? – Да, – он взял странички, которые она ему протянула, и засунул их под рубашку. – Могу я что-нибудь еще для тебя сделать? – Позвони Дот вот по этому номеру и спроси, нет ли новостей. А телеграмму постарайся послать так, чтобы тебя никто не заметил. Я вернусь через час. Возможно, тебе придется дождаться ответа. – Ты напугана, Ферн? – Нет, – соврала она. Он крепко сжал ее руку и на минуту задержал в своей. Потом отпустил. – Удачи тебе, Ферн!