— Иди спать, брат. Выглядишь дерьмово, и теперь, когда ты увидел, что твоя маленькая ядовитая Привязанная жива и здорова, тебе стоит немного отдохнуть. Я закатываю глаза на его колкости в ее адрес, которые ничего не делают для меня, но впиваются в ее кожу, именно так, как он этого хочет. Я провожу рукой по лицу и пытаюсь подавить зевоту, грозящую овладеть мной. — Я больше никогда не смогу нормально спать. Не с таким количеством угроз, с которыми мы сталкиваемся. Убежище не будет готово вовремя. Потому что мы оба знаем, что самая большая моя забота — убрать всех нас с пути Сопротивления, чтобы они не могли просто прийти в нашу общину и вырезать нас одного за другим. И хотя я уже много лет работаю над решением, сейчас самое время действовать. Он смотрит на меня, поглаживая рукой спину существа. — У тебя все получится. Проблема будет в том, чтобы убедить людей переехать в него. Возможно, я и есть тот монстр, которым все меня считают, потому что, когда дело доходит до дела, меня не волнует, получим ли мы там семьи высшего уровня или нет. Я забочусь об уязвимых и бедных, о тех, кто не может выбраться из пут Сопротивления. Я забочусь о своем брате и остальных членах группы Привязанных. И, больше всего на свете, я забочусь о том, чтобы Сайлас, блядь, Дэвис никогда больше не смотрел своими садистскими пиздатыми глазами на мою Привязанную. Глава 18 Оли Я не очень медленно, но очень уверенно теряю рассудок, застряв в особняке Дрейвенов. То есть, я знала, что это произойдет, но с каждым днем, когда я чувствую себя лучше и мне требуется меньше сна, зуд от желания пойти и сделать что-то становится все сильнее. Грифон пытается заглушить его, тщательно уничтожая меня в спортзале, но это только злит меня. Попытки Норта больше направлены на то, чтобы выудить больше информации о пяти годах, которые я провела в одиночестве, из первых рук, потому что он хочет знать все, на случай, если мы упустили какую-то жизненно важную информацию. Это только заставляет меня чувствовать себя бесполезной и и угрюмой из-за того, что я веду врага к своим Связным. Гейб лучше всех справляется с задачей отвлечь меня, но только потому, что он предлагает сопровождать нас с Атласом, чтобы мы могли потусоваться, и мы втроем проводим часы, пытаясь придумать, как, черт возьми, выбраться из этого места. Атлас хорош в этой игре, главным образом потому, что у него так много опыта в побегах от людей с хорошими связями, и некоторые из его предложений поражают нас с Гейбом. Нокс снова исчезает. Я не удивлена, но немного завидую тому, что он может свободно приходить и уходить. У меня есть способность буквально вырывать души людей, и все же я самый защищенный человек на этой чертовой планете на данный момент, я уверена. Через одну невероятно медленную и скучную неделю после моего возвращения домой, Сопротивление, наконец, делает свой следующий шаг против нас. Я узнаю об этом во время тренировки в спортзале, чуть раньше рассвета, пока потею на беговой дорожке. Гейб и Грей занимаются на силовых тренажерах, а Грифон проводит спарринг с Сойером, Феликсом и Сейдж. Сейдж в основном пытается уйти от спарринга, но каждый раз, когда она наклоняется ко мне, Грифон бросает на нее взгляд, который пугает ее и заставляет согласиться с его садистской схемой зла. Однако у нее получается чертовски впечатляюще справляться с мужчинами вдвое крупнее ее, так что я не собираюсь спорить с ним из-за его обращения с ней. Норт появляется в дверях с Кираном в полном снаряжении Так и тремя другими оперативниками ТакТим в тот самый момент, когда телефон Грифона начинает взрываться. Я нажимаю кнопку «стоп» на беговой дорожке и спускаюсь, хватаю полотенце, чтобы вытереть лицо, и направляюсь к толпе. Сейдж бросает на меня взгляд и подходит ко мне сбоку, разглядывая Кирана. Все еще чертовски странно находиться рядом с ними в данный момент, пока они разбираются в своем дерьме, но он мне также очень нравится после нашего пребывания в лагерях. Я полностью за то, чтобы они вместе разбирались в этом бардаке. Я за него больше, чем когда-либо за Райли, даже зная, что им манипулировали. Я не могу просто простить и забыть, это дерьмо не по мне. — Было совершено нападение в Дрейвене и в близлежащем поселке, — говорит Норт. Грифон злобно ругается себе под нос, шагая к раздевалке, чтобы переодеться. Сойер обменивается взглядом с Нортом и уходит, не сказав ни слова, что кажется мне странным, но я слишком обеспокоена тем, что должно произойти, чтобы спрашивать об этом прямо сейчас. — Это все еще происходит или это зачистка? Дай мне взять рубашку. Я тоже пойду. Норт встает у меня на пути, бросив взгляд прямо в тот момент, когда Грифон выходит из раздевалки, полностью одетый в рекордно короткие сроки, пока он поправляет ремни на своих кобурах только на ощупь. Оба они смертельно уставились на меня, как будто я сейчас непокорный ребенок, а это не так. Я веду себя абсолютно разумно. — Это зачистка, и только полностью обученные, активные оперативники ТакТим идут туда, что означает, что Грифон — единственный из нашей группы Связных. Мы также не хотим сейчас перемещаться в большом количестве, если на то нет веских причин, так что ты останешься здесь со мной и всеми остальными. Гейб забирает у меня полотенце и сухой стороной вытирает свое лицо, ударяя меня по руке своей в знак тихой солидарности, но сегодня у меня лишь чешется кожа. Мои узы сейчас также голодны, что делает раздражение в миллион раз хуже. — Я больше помогаю там, чем в этом дурацком доме! Норт качает головой, а Грифон просто поворачивается на пятках и направляется к Кирану, и они вдвоем исчезают с хлопком. Мне хочется закричать. — Мы все пока остаемся здесь, Олеандр, но вы все можете прийти ко мне в офис и посмотреть, как поступают отчеты, пока мы не решим, каким будет план действий. Я обмениваюсь взглядом с Сейдж, и мы обе киваем, следуя за ним, не говоря больше ни слова. Все тоже решили пойти, и когда мы прибыли на место, Сойер уже устроился за столом Норта с ноутбуком, яростно работая. Норт берет один из свободных стульев и направляет меня к себе, положив руку мне на плечо, сжимая его, пока достает свой телефон и начинает писать кому-то сообщение. — Что происходит? Что ты делаешь? — бормочу я, любопытная и раздраженная тем, что меня бросили в этом чертовом доме, но он хорошо относится к этому. — Я зову Бэссинджера вниз, чтобы он посмотрел с нами. Он очень хорошо давал нам информацию, и здесь может быть что-то такое, что может быть его флагом. Я использую все имеющиеся в нашем распоряжении ресурсы, если это обеспечит твою безопасность. Мои щеки пылают, и Сейдж садится на свой стул, протягивая мне руку для утешения. Я принимаю ее, слегка сжимая ее пальцы. Когда Норт находит для себя свободный стул, он подтаскивает его с другой стороны от меня. Грей стоит позади Сойера и наблюдает за его работой, а Гейб и Феликс берут стулья из столовой и садятся у стены вместе, тихо переговариваясь о том, что все это значит для нас. Я стараюсь не думать об этом слишком много. Атлас приходит через несколько минут, игнорируя всех, и направляется ко мне. Стулья в офисе не настолько большие, чтобы мы могли разделить их на двоих, но когда я встаю, чтобы обнять его, он просто перемещает нас, пока я не оказываюсь у него на коленях. Норт одаривает его очень недовольным взглядом. Атлас просто пожимает плечами, говоря: — Ты держал ее так далеко от меня, как только мог, не причиняя ей боли, так что можешь пока с этим смириться. Сейдж прикусила губу, чтобы не ухмыльнуться, и тут Сойер прочистил горло. — Я понял. Я выведу потоки на большой экран. У Шора, Блэка и Рокелла есть камеры, так что мы сможем видеть то, что видят они. У них у всех также есть связь, так что если вам понадобится, чтобы они отступили, просто скажите мне. Атлас кивает, Норт убирает телефон и смотрит, как на стене загорается большой плоский экран, и мы видим запись с трех камер. Район не просто подвергся налету… Это резня. Мы все сидим в тишине, пока трое оперативников ходят по району, и мы видим кровавую бойню. Повсюду лежат тела. Как одаренные высшего уровня, так и семьи низшего уровня, улицы усеяны трупами, выставленными на всеобщее обозрение. Киран проходит мимо репортера-неодаренного, который пытается пройти через барьеры и несет полную чушь о ситуации, что неудивительно, но парни из Так не пропускают ее. После нескольких минут наблюдения Норт говорит Атласу низким голосом: — Ты что-нибудь видишь? Я чувствую, как Атлас пожимает плечами. — Я могу только догадываться о большей части этого… кроме следов ожогов. Это абсолютно точно Питер, один из Привязанных моей сестры. Узоры? Сразу видно, что это его дар. Подождите! Это, там. Сойер, можешь отодвинуть? Три секунды. Да, приостанови. Эта травма? Это довольно специфично. Мой отец тоже определенно был причастен к этому. Блядь. Ладно, это помогает. У него есть команда людей, без которых он не будет работать, так что это сильно сужает список мест, куда они могли бы отвезти людей. Отец работает только с тремя лагерями. Оли убрала один из них, и я могу сделать обоснованное предположение, какой из двух других он выберет. Я прислонилась к нему. — Твоя мама сказала им? Что ты уже в этой группе Связных? Он смотрит на меня и пожимает плечами. — Последнее, что я слышал от нее до того, как отдал свой телефон, это то, что она не говорила. Все могло измениться. Норт знал бы больше, если бы она попыталась связаться со мной по этому поводу. Мы оба смотрим на него, и он качает головой. — Она ничего не посылала. Если мы все отправимся в лагерь на зачистку, вы должны быть готовы к тому, что они узнают. — А мы не можем просто… оставить Атласа здесь? Разве они не изменят ситуацию, если мы уйдем сейчас? Норт покачал головой. — Мы уже собираемся все изменить, этот рейд просто ускорил этот процесс на несколько недель. Пока Бэссинджер уверен, что предоставил нам всю необходимую информацию, мы можем рискнуть. Атлас кивает. — Это все, что я припрятал как важное, и все остальное, о чем ты просил. Если я вспомню что-то еще или что-то появится, я уже сказал, что отдам это тебе. Все, что обеспечит безопасность Оли, будет твоим. Мое сердце замирает в груди, как будто у меня какой-то приступ из-за его слов. Он так предан мне, даже до того, как встретил меня, а я чувствую себя такой недостойной. Норт смотрит на меня и качает головой. — Ты выдержала два года пыток, ни разу не выдав никого из нас. Никто не заслуживает нашей преданности больше, Привязанная. Я покраснела, а потом простонала под нос: — Только не говори мне, что и ты теперь можешь видеть мою голову. Я не могу больше этого выносить. Он отправляет последнее сообщение на своем телефоне, прежде чем убрать его в карман, ослабляя галстук, готовясь к предстоящему переходу в снаряжение Так. — Нет. Я просто начинаю лучше разбираться в выражении твоего лица. Ты действительно видишь себя не так, как мы видим тебя, совсем не так. Нам придется это изменить. Мне нечего сказать в ответ, поэтому я возвращаюсь к экрану и продолжаю наблюдать за кровавой бойней. Когда Грифон поворачивает к заросшему травой участку, весь воздух выходит из моих легких. Часть кровавой бойни прикрыта белой простыней, но из нее торчит ряд маленьких ножек — явно маленьких, школьного возраста и младше. Сопротивление уничтожило их так же легко, как убило взрослых мужчин и женщин, которые решили остаться. — Меня сейчас стошнит, — бормочет Сейдж, и Феликс вскакивает, чтобы взять корзину для мусора и сунуть ей под нос. Ее немного тошнит, и, хотя мой желудок тоже сводит судорогами и бурлит, я подавляю подступающую к горлу желчь. Я уже знала, что такое возмездие последует, мы все знали, но видеть это — нечто иное. Знать, что… что я в какой-то мере ответственна за это, — это действительно ужасно. Дети. Конечно, он пошел за детьми. Это способ Дэвиса сообщить мне об этом лично. — Как? Как это дает тебе знать? Я не поняла, что сказала это вслух. Я поднимаю взгляд и вижу, что все они смотрят не только на меня, но и на Нокса, который пробрался в комнату, пока я была заворожена ужасом на экране. Я стараюсь не набрасываться ни на кого из них, потому что мне от этого становится не по себе. — К концу… моего пребывания с ним Дэвис понял, что лучший способ добраться до меня — это дети. Я не могла справиться с тем, что он мог с ними сделать. Мои узы взяли верх без боли, которая обычно требовалась, потому что я просто это позволяла, чтобы мне не… не пришлось смотреть. Отвращение на лице Нокса вызывает у меня желание свернуться калачиком и умереть. Я полностью его понимаю. Я пряталась от боли и ужаса происходящего и была совершенно бесполезна для детей… Норт огрызается: — Прекрати. Ты ничего не сделала… — Да, я в курсе, пожалуйста, не надо втирать это.