Слава Богу, Грифон сегодня утром работает и не спотыкается о мои мысли, а то я бы никогда не услышала этому конца. Я беру сэндвич и откусываю кусочек, пока направляюсь обратно к дивану, снова благодаря все свои счастливые звезды за повара, которого явно благословили сами боги, потому что этот сэндвич — оргазм. Гейб ухмыляется, глядя на мое лицо, немного отодвигается, чтобы я могла присоединиться к нему на диване, а затем подтаскивает журнальный столик ближе, чтобы я поставила свою тарелку. Я прочищаю горло и пытаюсь выглядеть вежливо, вгрызаясь в еду, бормоча с набитым ртом: — Как там продвигаются дела с домами? Они уже близки? Я знаю, что мы боремся с заполняемостью. Он пожимает плечами и убирает телефон. — Все не так плохо. Семьи в основном размещаются в двухместных номерах, но у всех достаточно комнат, чтобы справиться с этим. Это место предназначено для того, чтобы всем было хорошо и чтобы все были в безопасности, так что в основном семьи из низших слоев просто благодарны за то, что находятся здесь. Верхние уровни доносят на Норта, но он назначил Нокса ответственным за жалобы, так что пока они все заткнулись. Его позиция действительно пригождается в некоторых ситуациях. Я фыркнула от смеха при мысли о том, что Нокс будет иметь дело с этими избалованными засранцами. — Я уверена, что ему также нравится эта работа. Говорить людям, какие они жалкие и бесполезные, — это вроде как его суперспособность. Гейб кривит лицо и берет вторую половину сэндвича, когда я предлагаю ему. В нем так много разных начинок, что я могу справиться только с половиной, и это прекрасно. — Он беспокоился о Норте, поэтому предложил помочь, чем может. Мы все помогаем. Атлас и Грифон занимаются делами Сопротивления, я помогаю со зданиями, а ты… Я прервала его. — Я сплю и мне доставляют еду мужчины, у которых есть дела поважнее. Я могу сойти с ума здесь, Гейб. Я не могу сидеть на заднице и ничего не делать только потому, что мои Связные предпочитают держать меня все время в безопасном месте. Я не могу быть бесполезной. Он хмурится в ответ. — Ты уничтожила еще один лагерь, а потом вернулась сюда, чтобы оправиться от этого. Теперь мы пойдем строить какое-то дерьмо. Это помощь, Связная. Если у тебя есть что-то еще, что ты хочешь сделать вместо этого, просто скажи мне, и мы пойдем искать Норта. Проблема в том, что у меня нет ничего другого, чем я могла бы заняться, потому что я бросила школу и работала только чертовой официанткой. Думаю, я могла бы работать на кухне и помогать кормить людей, это важная работа. Но тогда Норт переместит охрану, чтобы со мной был оперативник ТакТим, а я не хочу отвлекать людей от других областей, чтобы они нянчились со мной. Так что придется строить с Гейбом. Я мою тарелку и беру колу из холодильника, чтобы взять с собой на стройку. Я бы с удовольствием выпила кофе, но мне кажется, что я и так отняла у Гейба слишком много времени, так что придется обойтись колой. Гейб натягивает рабочие ботинки и достает совершенно новую пару для меня, ухмыляясь, когда я лопочу «спасибо». Меня всегда удивляет, когда мои Связные покупают мне вещи, даже предметы первой необходимости, и мне требуется минута, чтобы зашнуровать их как следует. На мне они выглядят как клоунские башмаки, большие и громоздкие, но я предпочла бы иметь защиту, потому что ничто не сравнится с болью от сломанного пальца. На мне уже надеты джинсы и одна из клетчатых рабочих рубашек Гейба поверх майки, как на нарядной кукле, на которую была бы похожа Барби-строитель. Это забавно, и когда Гейб как следует разглядывает весь мой наряд, он смеется надо мной, делая фотографию, на которой все это запечатлено. Когда мы выходим из дома пешком, он ловит мою руку в свою и переплетает наши пальцы, надевая пару авиаторов, которые делают его образ невыносимо крутым. Невероятно горячим, почти слишком, чтобы на него смотреть. Как я могу испытывать такие чувства к нескольким мужчинам? Я испытываю и не чувствую себя виноватой за это. Просто чувствую, что нам нужно вернуться в дом на минутку. Блядь. Верно, отвлекающий маневр. Мне нужен один, и быстро. — Я снова крашу волосы. Думаю, в ярко-розовый. Или, может быть, добавлю только несколько лаймово-зеленых полосок. Что тебе нравится больше? Гейб гримасничает. — Я думал, ты теперь хорошо относишься к Норту; кого ты пытаешься разозлить таким выбором? Я закатываю на него глаза и издаю звуки поцелуев в адрес Брута, пока он не подходит ко мне сзади, слегка подталкивая для утешения. Он всегда очень ласков по утрам, как будто я сплю и не могу любить его, и это делает ночи невыносимыми. — Никого. Я ненавижу серебро, а сейчас волосы почти чертовски белые. Черный не держится, я уже пробовала. Фиолетовый быстро смылся, но, по крайней мере, он держался несколько дней. Я просто… не хочу смотреть на белое в течение нескольких дней. Может, мне стоит просто сбрить их? Парень выглядит невероятно встревоженным и начинает рыться в карманах в поисках своего телефона, явно пытаясь вызвать подкрепление. Это почти комично, и, прилагая неимоверные усилия, я сохраняю невозмутимое выражение лица, наблюдая, как он подыскивает слова. — Я не думаю, что тебе нужно это делать… То есть, ты можешь делать все, что захочешь, очевидно, это твои волосы, но розовый — это хорошо. Он дарит мне дрожащую улыбку, постукивая по своему телефону, даже не глядя на экран, и я начинаю считать, потому что это так же очевидно, как пощечина. Честно говоря, если бы это не было так чертовски смешно, я бы отчитала его за это. «Не смей брить голову. Мне все равно, какого цвета у тебя волосы, но не сбривай их». Я хихикаю над строгим тоном Норта и качаю головой на Гейба, который даже не пытается выглядеть невинным. — Тебе повезло, что ты горячая штучка, Ардерн, потому что ты еще и полный сдавала. Он пожимает плечами. — Я работаю с тем, что у меня есть, и ты не можешь отрицать, что Норт — лучший человек, чтобы убедить тебя сделать что-либо. Если быть засранцем — это суперсила Нокса, то это суперсила его брата. Это правда, и когда Грифон вступает в разговор, он прибегает к совершенно другой и эффективной тактике, о которой я не собираюсь говорить Гейбу, потому что мне не нужно, чтобы он регулярно натравливал на меня Грифона. «Что я буду наматывать на кулак, когда буду трахать тебя сзади, если ты хотя бы подстрижешь их? Тебе пойдет розовый цвет, фиолетовый тоже был горячим. Только не трогай длину». Ну. Звучит очень разумно. * * * Наблюдать за тем, как Гейб помогает со строительством — отличный способ провести вторую половину дня, и я понимаю, почему именно здесь он наиболее полезен. Он сильный, умный, как черт, и точно знает, что нужно строителям, когда они начнут возводить новое строение. На этой улице еще шесть домов находятся на разных стадиях строительства, и я помогаю с тем, который находится на стадии закрытия, подношу материалы и держу огромные листы гипсокартона для работающих там парней. Поначалу они все смотрят на меня так, будто я просто мешаю им, но после пары часов хорошей, честной работы они включают меня в свои рассказы и шутят. Это трудно, но это прочищает мне мозги, когда я действительно помогаю. К тому времени, когда Гейб приходит за мной, я уже стою на лестнице, орудуя одним из гвоздодеров, и визжу от радости, когда мне удается закрепить часть потолка на месте без новых дырок в пальцах и руках. Он улыбается мне, словно я солнце, согревающее его до самой глубины души. Я смотрю на него так же, и мы оба выглядим как влюбленные сентиментальные идиоты. Я знаю это наверняка, потому что Эллиот, бригадир, говорит мне об этом с чертовски большим количеством ехидства в своем старом, гравийном тоне. — Не уверен, заметил ли ты, но она — моя Связная. Было бы что-то чертовски неправильное, если бы я не был таким сентиментальным дерьмом из-за нее. Кроме того, посмотри на нее, вся в грязи и с такой ухмылкой. Меня нельзя винить, — говорит Гейб. Эллиот отпускает нас обоих на ночь, требуя, чтобы мы пришли вовремя завтра утром. — Никаких обещаний. Я нежная принцесса в отношении сна, — отвечает Гейб, обнимая меня за плечи. Он такой же грязный и потный, как и я, поэтому я не стесняюсь того, как плохо от меня пахнет. Мы идем вместе по почти пустым улицам — в этой части города в основном грязь и гравий, потому что дома еще не готовы к заселению. В конце концов, здесь появятся машины и всевозможные транспортные средства, но мы еще не дошли до этого. У меня голова болит от логистики создания нового города и общины. Я не могу думать об этом слишком много без желания блевануть от имени Норта. Как здесь будут работать деньги? Распределение рабочих мест, образование, что нам делать с преступностью и соседскими спорами? Я почти уверена, что мы все еще в Штатах, но знает ли правительство об этом месте? Налоги? Слишком много для меня сейчас. Поэтому я сосредотачиваюсь на мелочах, на вопросах, которые могу задать и получить на них простые ответы. — Как ты научился строить дома? Или у тебя это просто от природы? Гейб насмехается надо мной. — Я не уверен, что можно быть прирожденным строителем, но мой отец был партнером в семейной строительной компании. Мой прадед основал ее, и это была своего рода традиция, когда все члены семьи работали там летом. Мой отец занялся бизнесом, но один из моих дядей все еще работает с инструментами. Он заканчивает работу в Неваде, а затем отправится сюда, но его семья здесь. То, что от нее осталось, я имею в виду. Я гримасничаю, похоже, это повторяющаяся тема для всех здесь, в Убежище. Потеря семьи, потеря Связных, потеря людей, которые важнее всего для нас. Он колеблется секунду, а затем спрашивает: — Чем занималась твоя семья? До аварии? Это сбивает меня с толку на секунду, но, конечно, он бы спросил о моей семье. Конечно, ему было бы интересно. Мы — Связные, и я практически ничего не рассказала ему о своей жизни до того, как меня забрало Сопротивление. Очень, очень мало. — В основном мы часто переезжали. Я не понимала почему, но теперь — теперь я почти уверена, что Дэвис знал обо мне. Думаю, мои родители были в бегах, чтобы держать его подальше от меня. Но мой отец, мой биологический отец, он что-то делал с фондовым рынком. Эндрю был инженером; он вел бизнес удаленно и всегда имел при себе компьютер, когда занимался консалтингом. Винченцо когда-то был шеф-поваром, но бросил это занятие, чтобы сидеть дома со мной и мамой. Он был Нейро и проводил много времени, обучая меня тому, как управлять своими эмоциями и узами. Моя мама… Я не знаю, чем она занималась. Я никогда не спрашивала. Мой голос немного ломается, когда я говорю это, и его рука крепко обхватывает меня, прижимая меня к своему теплу немного ближе. — Ты была ребенком. У тебя не было времени повзрослеть и спросить у нее все, что ты хотела. Не за что чувствовать себя виноватой, Связная. Я киваю, но, тем не менее, это есть. И всегда будет. Когда мы возвращаемся в дом, я забегаю в комнату Норта, чтобы воспользоваться его ванной. Дома еще никого нет, и когда Гейб предлагает приготовить ужин для нас обоих, я качаю головой. — Я хочу найти Норта. Сегодня ночь Нокса, и мне нужно… убедиться, что все будет хорошо. Я всегда так делаю. Гейб хмурится, но кивает, без лишних слов провожая меня к офису Норта. Он провожает меня до самого лифта и крепко целует на прощание. Прошло всего два дня с тех пор, как я спала в его постели, но, не будучи Привязанными, это все равно кажется веком. Не уверена, что эта боль когда-нибудь пройдет. Я обречена вечно чувствовать себя неполноценной. Я сканирую свою карту, чтобы получить доступ на уровень Норта, и когда двери лифта открываются обратно прямо в офис Норта, он разговаривает по телефону, хмурится и шуршит бумагами с очень расстроенным видом. Он смотрит на меня, и его хмурый взгляд немного ослабевает. Август выходит из-за его спины и радостно бежит ко мне. Я наклоняюсь, чтобы почесать его, воркую с ним приглушенным тоном, чтобы не прерывать телефонный разговор, но тон Норта становится более резким по мере продолжения, он явно пытается покончить с этим, чтобы поговорить со мной. Я чувствую себя виноватой за то, что прервала его, но не настолько, чтобы уйти. Я почти не видела его с тех пор, как мы приехали сюда, и уже скучаю по тем долгим дням, проведенным в его постели в тумане после Связи. — Советник Рокелл, на сегодня у меня все. Мы можем вернуться к этому завтра. У меня не будет еще одной поздней ночи. Даже у меня есть пределы. Когда я занимаю место по другую сторону его стола, Август укладывает голову мне на колени, сидя на моих ногах, невесомый пучок дыма, который все еще чертовски успокаивает. Норт снова смотрит на меня и хмурится из-за расстояния между нами, немного отодвигает свое сиденье назад, а затем указывает на свои колени, как будто он действительно ожидает, что я встану и заберусь на него, несмотря на то, что он разговаривает по телефону, занимаясь важными делами члена совета. Ну. Именно это я и делаю. Хмурое выражение исчезает с его лица, когда моя задница устраивается у него на коленях, его рука обхватывает мое бедро, притягивая меня прямо к своему телу. Я почти издаю смущающе счастливые звуки от того, что снова с ним. Не уверена, что советнику Рокеллу это понравится. Я наклоняюсь вперед, чтобы уткнуться носом в его шею, а Норт кладет трубку, бросает телефон на стол, откидывается еще дальше в своем кресле и крепко обхватывает меня руками, так что я едва могу дышать. — Я ухожу из совета. Не могу продолжать играть покорную роль и быть вдали от тебя. Я смеюсь ему в шею, больше дыша, чем шумя, целуя кожу за его ухом: — Мы оба знаем, что ты заскучаешь меньше чем через минуту… или я сбегу. Я не могу выдержать всю силу твоего властолюбия. Он надулся, а затем простонал. — Совет должен заниматься тем, что правильно для общества, а не спорить о том, как называть вещи и сколько хвостов омара должно выделяться каждой семье каждую гребаную неделю. Я немного отстраняюсь от него, чтобы скорчить гримасу. — Серьезно? Это то, о чем член совета болтает тебе без умолку? Скажи ему, пусть идет строить дома с Гейбом, Эллиотом и мной. У нас он будет слишком занят, чтобы беспокоиться о всяких глупостях. Можно мне взять гвоздодер? Есть ли для этого место в бюджете? Норт поднимает на меня бровь, а затем протирает глаза рукой. — Конечно, они дали тебе мощное оружие для игры, потому что это последний кошмар, которым мне нужно себя занять. Он действительно выглядит так, будто вот-вот начнет кричать на людей, поэтому я пытаюсь отвлечь его и спасти Эллиота. — Так ты работаешь сверхурочно над хвостами омаров и названиями? Может, мне стоит почаще оставлять тебя одного? Спать в другом месте, чтобы ты не отвлекался? Он не убирает руку от глаз, когда говорит: — Куда бы ты ни улизнула в мои ночи, я просто приду за тобой. Если ты хочешь, чтобы я трахал тебя на простынях Атласа, пока он смотрит и видит, что именно упускает, тогда вперед, Привязанная.