Кевин Доусон стоял возле металлической раковины, располагавшейся в самом дальнем углу от тела, вокруг которого умело двигался Китс. Сержант кивнул, и Ким почувствовала, что он разозлен тем, что эксперт позвонил ей, чтобы рассказать о волосе. Ведь ответственным детективом на вскрытии был назначен именно Кевин. И действительно, в такой ситуации инспектор разозлилась бы еще больше. Ей было ясно, что Доусон жаждет взять на себя ответственность, провести свое собственное расследование. А понимала она это потому, что сама чувствовала тот же самый энтузиазм, когда пыталась доказать окружающим свою профпригодность. Правда, Стоун доверяла своему командиру, который сам должен был решить, что время для нее пришло. Ей еще предстояло выяснить, доверяет ли ей Доусон до такой же степени. – А где моя уменьшенная копия? – поинтересовалась Ким, оглядывая помещение, в котором невозможно было спрятаться. – Отправилась за кофе, – признался Китс. – В буфет? – уточнил Брайант. – Нет, сержант, дальше. Гораздо дальше. – Слегка достал? – посочувствовал Брайант. – Он очень умный, очень любопытный и очень болтливый. А мне не нужно, чтобы кто-то заполнял разговорами тишину вокруг. – Я вас услышала, Китс, – сказала инспектор. – Некоторым из нас лучше работается в одиночестве. – Аминь, – встрял в разговор Брайант. Ким улыбнулась, но проигнорировала его. – Так что у вас здесь? – спросила она медика. – Содержимое желудка отправлено на токсикологию. Его было не очень много, так что она давно не ела. Стоун знала, что весь процесс переваривания пищи, пока та не превратится в жидкую массу, может занимать от двадцати двух часов до двух дней. Хотя обычно требовалась всего пара часов, чтобы пища поступила из желудка в малый кишечник. К счастью, в данном случае содержание желудка не имело отношения к определению времени убийства – об этом у них уже имелась достаточно точная информация. Правда, Китс все равно должен был послать в лабораторию небольшие количества пищи, а также глазной жидкости для того, чтобы выяснить, какие препараты жертва могла принимать за несколько часов до смерти. В любом случае, где бы Диана ни была прошлой ночью, главной ее целью была не еда. – Недавняя сексуальная активность? – спросила Стоун. – Неочевидна, – ответил Китс, подходя к подносу, стоящему в ногах каталки. – Вот что, как мне кажется, может вас заинтересовать. Ким косо взглянула на поднос и лежащий на нем прозрачный пакетик и нахмурилась. – Вы посмотрите повнимательнее. Он там, – добавил патологоанатом. Детектив взяла пакетик в руки и поднесла к свету. В нем лежал один волос. В этот момент Доусон тоже подошел к ней и посмотрел на волос. Инспектор не знала, ожидал ли он, что она начнет успокаивать его, как расстроенного ребенка. Если да, то он знает ее гораздо хуже, чем следовало бы, подумалось ей. – Фолликул?[31] – с надеждой спросила Стоун Китса. Тот кивнул. Значит, они смогут получить ДНК. Сами волосы его не содержали, но часто использовались полицией при расследовании случаев употребления наркотиков. Волос выступал в роли этакого тайного дневника, с помощью которого было выведено на чистую воду немало людей, клявшихся в том, что они «в завязке». – И где вы его нашли? – задала инспектор новый вопрос. – На кардигане, – ответил Китс. Ким почувствовала волнение. Волос принадлежал человеку, который находился очень близко к жертве. Теперь им оставалось только найти подозреваемого. – Еще что-то? – поинтересовалась детектив. Патологоанатом покачал головой. – Все довольно очевидно. Рана от одного ножевого удара, размеры которой будут указаны в отчете. – Китс помолчал, глядя поверх очков. – Так что, инспектор, дело кажется слишком простым для детектива вашего калибра. Прежде чем уйти, Ким посмотрела на него. По собственному опыту она знала, что таких дел не бывает. – И последнее, инспектор, – добавил эксперт. – На теле нет никаких признаков нерешительных действий. У двери Ким приостановилась. Обычно такие признаки – в виде ран – появляются, когда убийца собирается с духом, чтобы нанести смертельный удар. А это значит, что убийца совсем не нервничал. Глава 18 Алекс аккуратно поставила поильник на край тумбочки и сжала два пакетика с солью в руке. Лампы погасли. Кэсси отложила роман Софи Кинселлы[32] и легла на спину. Так как в камере не было ни одного окна, выходящего на улицу, она погрузилась в непроглядную темноту. Но Торн наизусть выучила все движения своей соседки. Вот сейчас она пялится в потолок, ожидая, пока ее веки не отяжелеют и еще один день не завершится. – Знаешь, Алекс, чем ближе какое-то событие, тем медленнее течет время, – пробормотала Кэсси. – Я понимаю, о чем ты, – согласилась с ней ее соседка, мечтая лишь о том, чтобы эта тупая корова заснула. Сегодня наступила решающая ночь. – То есть я знаю, что меня выпустят через несколько дней, но каждый час теперь тянется, как неделя. Доктор улыбнулась в темноте. Человек с совестью почувствовал бы приступ вины от того, что должно было произойти, но ее это не касалось. Ей повезло родиться без подобной обузы. – Странно, но в этом месте со мной произошли именно те изменения, которые были мне необходимы, – продолжала Кэсси. – Мне двадцать пять лет, и впереди у меня целая жизнь. Я очистилась от наркотиков и теперь могу вернуться домой и, наконец, заняться воспитанием своих детей. – М-м-м-м, – промычала Алекс. Конечно, можешь. Она надорвала оба пакетика и высыпала их содержимое в воду. – Прости, я не хотела, – сказала Кэсси. – Всё в порядке, – ответила Торн. – Я рада, что у тебя есть дети, к которым ты можешь вернуться. – Тут она посмотрела туда, где, как знала Алекс, на стене висела единственная фотография. Ей не нужен был свет, чтобы вспомнить, что с фото на нее смотрят симпатичный мужчина и двое светловолосых мальчиков. Она прекрасно помнила их черты. – А ты ведь никогда о них не говоришь, правда? – все не умолкала женщина на соседней койке. Нет, Алекс никогда не говорила о своем муже и двух сыновьях. Достаточно было того, что сама фотография работала на нее. Прекрасное фото ее семьи, которая четыре года назад погибла в автомобильной катастрофе. Эта история была печальна до невероятности. Особенно пикантным было то, что они возвращались домой после того, как купили Александре громадный букет на День матери[33]. Цветы из букета потом покрывали тела ее двух мертвых сыновей, и это добавляло в трагедию еще больше поэтики и эмоций. Как и медальон с их переплетенными инициалами, который нашли в кармане ее мужа. Все было бы именно так, если б это было правдой. Но на самом деле Алекс взяла фото из каталога, и она никогда в жизни не была замужем. Фотография хорошо служила ей в прошлой жизни. Она стояла на столе, слегка повернутая в сторону кресла, на котором сидели ее пациенты. Семья означает стабильность и доброжелательность. Это всегда срабатывало. – Все еще слишком свежо… – Торн покачала в темноте головой. – Мне так жаль, Алекс. Должно быть, это ужасно… – Честное слово, всё в порядке, – прервала она Кэсси. Жалость, звучавшая в голосе соседки, доставляла ей удовольствие, но в то же время и раздражала. Александре нужно было, чтобы эта болтливая идиотка заснула. А вот в пластиковой обложке для книги пряталась еще одна фотография. И она много значила для Алекс. На ней были двое близнецов – мальчик и девочка. Именно это фото будет тем катализатором, который вернет Ким в ее прошлую жизнь. Доктор отложила эту восхитительную мысль в сторону. Сейчас ей надо выполнить свою работу. Она повернулась на бок, давая понять, что беседа закончена, а затем начала считать и дошла до семисот, прежде чем дыхание Кэсси стало медленным и ритмичным. После этого Алекс осторожно приподняла простыню и достала свое оружие – пресс-папье, которое она украла в библиотеке. Сжав его в руке, Торн ощутила его вес и надежность. Глубоко вздохнув, она начала отсчет – и на счет «три» ударила себя пресс-папье в правый глаз. Жгучая боль отозвалась у нее в виске, распространилась на лоб и проникла в нос. Алекс сжала зубы, чтобы не закричать. Боль от удара быстро прошла, и глаз стал стремительно затекать. Через несколько минут опухоль будет хорошо видна. Прекрасно. Засунув руку под резинку пижамных штанов, Торн коснулась живота справа от пупка. Зажав кожу между большим и указательным пальцами, она сильно выкрутила ее, а потом повторила это движение еще два раза, пока острая боль не ослепила ее. Даже в темноте, ничего не видя, она могла представить себе красные пятна на своей коже. После этого Алекс медленно села, свесив ноги с кровати, протянула руку за поильником и залпом выпила половину воды. Результат не заставил себя ждать – женщина наклонилась вперед, и ее вырвало прямо на пол. Кэсси заворочалась. Александра повторила весь процесс еще раз. – Алекс, что с тобой? – подала голос ее соседка. – Ты что… – На помощь! – закричала доктор и забарабанила кулаками в дверь. – Кто-нибудь, помогите скорее!